– Да, так себе приняла. Не очень приятный разговор у нас получился, хотя мы и вспомнили друг друга. Представляешь, оказывается, мы с ней дружили в детстве, когда я приезжала к дядьке на летние каникулы?
– И, что, вместо того, чтобы порадоваться встрече, она наговорила тебе всяких гадостей?! Вот змеюка! – завозмущалась Люська, смешно вылупив на Веру свои небольшие серые глаза. – Но ты на неё, это, Вер, сильно внимания не обращай. Обиженная она и Богом, и жизнью. Вот поэтому и злющая на всех, кто немного лучше живёт, так как сама несчастна, и удача, похоже, совсем не спешит замаячить на её горизонте.
– А что с ней случилось? – искренне запереживала девушка за бывшую подругу, несмотря на то, что та оказала ей совсем не радушный приём.
– Сначала родители погибли, когда она еще подростком была. Машка стала жить с бабкой. Первое время нормально, вроде, всё было, потом, видимо, бабке это надоело, и она стала Машку выпроваживать из своего дома, – то спать ляжет и дверь закроет, так что та стучится полночи и не может попасть в дом, то денег ей и еды совсем не выдаст, – Машку подкармливали всей деревней, словно она сирота круглая. И это при живой-то бабке! – отвечала Людмила, жадно прижимая к себе довольного Егорку, который, кажется, не сводил глаз с «тёти Веры».
– Да, бедная Машка, – тяжело ей пришлось, – поделилась своими мыслями собеседница, и Люся продолжила свой рассказ.
– Это еще полбеды. Кто-то в городе узнал обо всей этой ситуации, которая сложилась в Машкиной жизни, приехали из опеки и забрали её у бабки в интернат. Бабка даже не возмущалась. Ещё и вещи помогла им Машкины собрать.
– Машка прожила там до восемнадцати лет, потом вернулась в посёлок, так как другой жилплощади ей не предоставили. Пришла снова к бабке, а та уже совсем плохая была, – почти не вставала, не ела, – в общем, медленно умирала после перенесённого ею инсульта.
– Но Машка, несмотря ни на что, ухаживала за ней, кормила, убирала, даже уколы ставила, что назначал фельдшер. Бабка тоже смягчилась. Машка рассказывала, что «Ивановна» часто просила, как могла, у неё прощения за всё то, что сотворила с Машкиной жизнью.
Вскоре Ивановна умерла, и Машка осталась совсем одна. С ранних лет пришлось ей окунуться во взрослую жизнь с чередой проблем и неприятностей. А это, как известно, еще никого не украсило. Она девка-то еще совсем молодая была, а выглядеть стала как женщина, у которой уже муж и несколько подрастающих деток.
– Да уж, жаль, что я этого раньше не узнала, иначе просто не обратила бы на её слова никакого внимания, – задумчиво произнесла Вера и внимательно посмотрела на Люську, которая продолжила свой рассказ о трагической судьбе Марии.
– Так и прошли год за годом. Машке уже за тридцать, а ничего хорошего в этой жизни она увидеть и не успела. Парни на неё местные внимания не обращали, зная, что не такая она, как все, – слишком серьёзная, не по возрасту, и ответственная. Не впустила бы она в свою жизнь кого попало. Парням нашим больше нравятся молоденькие девочки, цветущие, безо всяких там личных драм и проблем, чтобы и пошутить с ними было приятно, и вечерок скоротать, и в люди выбраться, если вдруг представится такая возможность.
– Значит, Маша замуж так и не вышла? – тихо спросила Вера, уже вполне понимая причины столь резкого поведения бывшей подруги с ней в магазине.
– Нет, не вышла. Правда, похаживал к ней один кавалер, ничего такой, симпатичный, вроде, работящий. Он дальнобойщиком работал, – продукты из города развозил по деревням и сёлам. Конечно, виделись они не каждый день, но раз в неделю он стабильно появлялся.
– Машка, прям, расцветала, – порхала, как бабочка, наряжаться научилась, причёски делала. А потом вдруг завела с ним разговор об их отношениях, мол, люди косо уже на неё посматривают, надо бы и свадьбу сыграть, и ребёночка завести. А он по пьяни выдал ей, что давно женат, и у него двое пацанов в городе подрастают. И, вообще, что не одна она у него такая, «попутная», а в каждом посёлке у него по любовнице, вот он и приезжает к ней так редко.
– Машка была, конечно, в шоке, ходила по улицам и рыдала. Мы ее даже из петли вытаскивали, – так сильно она доверилась ему и полюбила. Потом выпивать стала. Сначала помаленьку, а устроилась в магазин торговать, и вообще с катушек съехала.
Сейчас живёт с Виталькой местным, и пьют на пару. Она, пока на работе, вроде, держится, а приходит домой, и заливает. Несколько раз даже в запой уходила на неделю, но хозяин ей строго-настрого пригрозил, что такого отношения к работе больше не потерпит, и, если она еще хотя бы раз вздумает выпить в магазине, то уволит её тут же и зарплаты не выплатит.
– А Машка что? – интересовалась Вера, находясь в некотором смятении от услышанного.
– Машка держится и на работе не употребляет, так как деньги только она зарабатывает, – Виталька давно уже не работает нигде, а только пьёт. Вот Машка и кормит его, и на выпивку даёт. Уцепилась за него, словно вокруг других мужиков и нет. Боится, что и этот пропойца уйдёт от неё, а так хоть какой-то мужичонка в доме.
– Ужас какой-то! Бедная Машка! Что же она творит со своей жизнью?! – не выдержала Вера и, вдруг, вспомнила себя недавнюю, цеплявшуюся за Олежкины штаны любыми способами. Даже на обман пошла с беременностью, лишь бы удержать его возле себя.
Тут Вера обратила внимание на маленького Егорку, который уже почти засыпал на коленках у мамы, и сообразила, что ребёнок до сих пор не поел, а она так старалась приобрести именно для него чего-нибудь вкусненького.
– Егорушка, ты голодный? – спросила она, явно раскаиваясь, что не сделала этого раньше. Ребёнок с трудом разлепил свои глазки и что-то пробурчал ей в ответ, чего, правда, Вера не смогла разобрать.
– Люсь, давай его покормим? Малыш на День рождения пришёл, а я его даже ничем не угостила, – переживала девушка, желая исправить неприятную для неё ситуацию.
– Не переживай, – я покормила его перед выходом. Я ведь догадалась, что тебе совсем не до готовки сегодня. Ты и так кучу дел успела переделать, – просто героиня! – улыбнулась Люся и предложила мальчику отведать вишнёвого пирога, который они захватили с собой.
Мальчик, нехотя, поднялся, присел и засунул в рот солидный кусок сладкого лакомства, от которого пахло ароматными ягодами, с любовью запечёнными в духовке.
– Люсь, а ему конфеты можно? Я как раз купила в магазине, – спросила Вера, надеясь, что хоть чем-то сегодня порадует маленького любимца.
– Можно. Только много не давай, – а то я потом не оторву его от них, – улыбнувшись, ответила Людмила, и Вера с облегчением вздохнула. Потом бросилась искать конфеты в сумке, куда сунула их второпях, достала и предложила мальчику по одной на выбор. Егорка сначала засмущался, а потом посмотрел на маму и, получив одобрительный кивок головой, принял из рук Веры шоколадное лакомство.
– Кушай, мой хороший, – тихо сказала девушка и в очередной раз удивилась тому обстоятельству, что за катастрофически короткий период времени её жизнь понеслась по абсолютно другой траектории, она успела обзавестись новыми знакомыми и увидеть такое маленькое, рыжеволосое чудо, от которого была уже просто в восторге. Егор быстренько съел по очереди все конфеты, которыми его угостила «добрая тётя Вера», и снова приготовился расположиться на коленях у Людмилы.
– Нет, Егорка, давай лучше я тебя на диван уложу, – предложила заботливая мать и схватила малыша на руки. Вера посмотрела на него, и этот мальчик показался ей сейчас таким абсолютно милым и беспомощным, что в очередной раз захотелось оберегать его от всех жизненных проблем и неурядиц.
– Вер, куда его можно положить? – уточнила Людмила и последовала за хозяйкой, которая быстренько расстелила мальчику постельку на вычищенном ею диване. Сами женщины, уложив ребёнка в одной из комнат, расположились на кухне.
– Ну, рассказывай, сколько тебе сегодня стукнуло?! – весело поинтересовалась Люська, доставая из принесённого ею пакета домашнее вино.
