— Э, приятель, хочешь провести старину Габула? Не тебе меня морочить, Кривоглаз. Я тебя знаю как облупленного. Скажи-ка лучше, где мой корабль, где «Темная королева»?

— «Темная королева»? Эта чертова лоханка попортила нам много крови, разрази меня гром! До одури мы носились по морям, выискивали ее, все хотели тебе угодить. А она, похоже, пошла на дно. Я уж думал, ты решил над нами пошутить, вот и выдумал, что ее похитили. Наплел же ты какие-то небылицы про сокровища, которых у нее полны трюмы.

Габул склонил голову; глаза его бешено бегали.

— Сокровища! Что, приятель, говорил ты с Салтаром?

— С Салтаром? С каких это пор покойники говорят?

— Разве Салтар покойник? Вот это новость! И кто же его прикончил?

— Да ты, кто ж еще! Насадил его на кинжал. Вот здесь, в этом самом зале.

— Хараха, а я и забыл, Кривоглаз, приятель. Теперь слушай. Черт с ней, с «Темной королевой». Мы ведь с тобой старые кореша, что нам ссориться из-за какой-то посудины!

— Кончай ты дурака валять! Какой я тебе Кривоглаз?

Я Флогга, не видишь, что ли?

Габул коварно подмигнул:

— Не пытайся водить меня за нос. Слушай. Не было на корабле никаких сокровищ. Я это выдумал, чтобы поймать тебя.

Флогга тяжело вздохнул. Он понял, что перечить безумному Королю бесполезно.

Габул нагнулся к его уху и прошептал:

— Вот что, Кривоглаз. Сокровища здесь. В крепости.

Я один знаю, где они спрятаны. Хочешь покажу?

— Конечно хочу, приятель.

— Тогда вели своим парням остаться здесь, а сам иди за мной.

— Дудки, Габул! Хочешь затащить меня куда-нибудь и расправиться?

— Э, Кривоглаз, а я-то думал, башка у тебя соображает. Мы что, со всем этим сбродом будем делиться сокровищами?

Флогга подозревал, что Габул хочет заманить его в ловушку, и в то же время ему не терпелось запустить лапы в сундук с сокровищами. Жадность быстро одержала верх.

— Ты прав, Габул, лишние свидетели ни к чему. Поделим все поровну, как бывало раньше. Веди меня. Но знай: если ты меня надуешь — кинжал мой вонзится тебе в глотку.

— Зачем мне тебя надувать? — В голосе Габула звучала неподдельная обида. — Это ты надул меня, Кривоглаз. Но я на тебя зла не держу. Кто старое помянет — тому глаз вон. А теперь идем. И смотри, чтоб никто из твоих болванов за нами не увязался.

Флогга повернулся к крысам и приказал ждать его в пиршественном зале. Незаметно подмигнув пиратам, он двинулся вслед за Габулом.

Габул спустился вниз по винтовой лестнице, снял со стены копье, просунул его в железное кольцо, прикрепленное к здоровенному камню, и перевернул его. Флогга застыл в дверях, по-прежнему остерегаясь ловушки. Габул поманил его, указывая в темное отверстие, зияющее в полу:

— Сокровища там, приятель. Сокровища, каких ты в жизни не видывал. Иди же, Кривоглаз, возьми свою долю.

Флогга не двинулся с места.

— Вот еще…

Габул подошел к нему и вцепился в его лапу:

— Раз так, давай спустимся вместе. Прыгнем разом, и все. Подумай-ка, сейчас Габул и Кривоглаз будут купаться в сокровищах!

Флогга прикусил губу:

— Прыгнем разом, говоришь?

— Конечно. Как же иначе? Раз, два, три — и мы внизу.

Габул потащил капитана к краю дыры. Флогга не упирался, решив, что рядом с Королем ему бояться нечего. Как Габул и обещал, они прыгнули разом, но Флогга оказался на дне глубокой вонючей ямы, а Габул хохотал наверху:

— Хараха, Скраббаг, привет! Я тебе говорил, жди гостей. Вот он, Кривоглаз. Встречай!

Флогга взвизгнул от ужаса. В темноте совсем рядом с ним что-то шуршало и щелкало. Габул сорвал со стены факел и осветил яму. Флогга отчаянно застонал. К нему подкрадывался черный скорпион невероятных размеров; бежать было некуда. Шурша панцирем по каменному полу и пощелкивая лапами, чудовище приближалось. Ядовитое жало на его хвосте было воинственно вздернуто вверх и готово к смертельному удару. А наверху гремели раскаты безумного хохота.

— Эй, приятель, ну как, вспомнил Скраббага? Вы с ним старые знакомые!

Густой туман спустился на море; ветер стих, и водная гладь казалась почти недвижной. Стоя у румпеля, Мэриел не могла различить, что делается на другом конце судна.

Одно было ясно: скованные штилем и непроглядной влажной мглой, они не двигались с места.

Тарквин принес мышке перекусить.

— Противная штука этот туман, ей-ей! Ну да ладно, старушка, что толку дергаться понапрасну. Рано или поздно мы опять двинем и с курса не собьемся — у нас ведь есть наша ласточка.

— Конечно, Тарквин, волноваться ни к чему. А где Дарри и Дандин?

— На носу. Кажись, именно так говорят бывалые мореходы. Нашли леску, крючки и, вишь, изображают из себя рыбаков!

— На море туман куда гуще, чем на суше. Если долго всматриваться, из мглы выступают какие-то причудливые тени.

— Ей-ей, по шкуре мурашки бегают. Я и в Саламандастроне не слишком жаловал туман. Терпеть не могу эту липкую морось!

— Ш-ш, Тарквин. Слышишь?

— Да нет, все тихо. Может, те двое шебуршат спереди, то есть, я хотел сказать, на носу?

— Ой-ой-ой! Берегись!

Обгорелое судно содрогнулось от страшного толчка.

Это «Морской бродяга», корабль крыс-пиратов, протаранил его в тумане. Поврежденная огнем обшивка оглушительно затрещала, и «Острый клык», резко накренившись, развалился на две части. Мэриел, прежде чем ее швырнуло за борт, успела схватить ласточку. С глухим всплеском мышка упала в воду. Где-то поблизости раздавались хриплые выкрики:

— Капитан Кошкодер, мы врезались в какую-то посудину!

— Так возьмите ее на абордаж, бездельники! Может, найдем там что стоящее.

— Мы налетели на эту развалюху в тумане, и она сразу треснула пополам. В этом проклятом тумане ни черта не видать!

— А что «Морской бродяга», цел?

— Да, капитан. Целехонек! А эта лохань треснула, как скорлупка. Видать, это какой-то обломок, что носится по морю после крушения.

— Капитан Кошкодер, двое за бортом!

— Так что стоите, раззявив рты? Выловить их!

— Похоже, это мышонок и этот, колючий, как их там называют, еж, что ли?

— Поднять на борт, откачать и привести ко мне в каюту.

Мэриел, зажав ласточку в зубах, отчаянно работала всеми четырьмя лапами; Чайкобой, висевший у нее на шее, казался очень тяжелым и тянул мышку ко дну. Крики, доносившиеся с пиратского корабля, постепенно заглохли в тумане, и мышка осталась совершенно одна, окруженная водой и непроглядной пеленой тумана.

Вдруг кто-то схватил ее за задние лапы, увлекая под воду. Мышка яростно пиналась, пытаясь вырваться. Лапы ее ударялись о что-то твердое. Но кем бы ни был этот неведомый враг, ей удалось от него освободиться. Она всплыла на поверхность и обнаружила, что рядом, отплевываясь и фыркая, плещется Тарквин.

— Уф! Ей-ей, похоже, я побывал на самом дне. Слышь, старушка, я, часом, не в твои лапы вцепился?

От счастья Мэриел едва не захлебнулась.

— Тарквин, это ты?!

— А кто же еще? Ты, видно, приняла меня за рыбу с длинными ушами?

— Нас протаранил корабль крыс-пиратов. Я слышала, они называли его «Морской бродяга». Представляешь, они увидели Дандина и Дарри и втащили их на борт.

— Хорошенькое дело! Сцапали наших ребят. Вот шельмы! Слышь, нам-то как теперь быть?

— Ну а что мы, по-твоему, можем сделать?

— Ты, часом, не приметила, куда он пошел, этот «Морской бродяга»?

— В ту сторону, кажется. В тумане ничего толком не разглядишь.

— Поплывем за ними, что ж еще? Там посмотрим, как вызволить наших.

И Мэриел что есть мочи стала бить по воде лапами.

Через некоторое время Тарквин остановился и распластался на спине, тихонько покачиваясь.

— Ох, погоди, старушка. Дай дух перевести.

— Я тоже запыхалась. Наверняка мы плаваем кругами, ничего ж не видать.

— Ей-ей, лучше погодить, пока этот проклятый туман не развеется. Слышь, возьми-ка мою харолину. Она ведь как поплавок, не тонет. Ее нам обоим хватит.