— Вся власть мира в глазах, — начал он, опустив веки. — Иногда от них пользы больше, чем от их хозяев. Так говорил тот, кто ведет на нас охоту, — Билли посмотрел на Хёнвона, перевел взгляд на Кихёна и встретился с грустными глазами брата. — Он считает, что если питаться глазами одаренных детей, то можно получить бессмертие.

— Выходит, мы одаренные? — переспросил Чангюн, ныряя дрожащим телом под руку Кихёну.

— Вы видите то, чего нет, так же, как и мы с братом.

— Не понимаю. Ведь я не местный. При чем тут я?

— Ты только что это сказал, — поправил его Билли совсем беззлобно. — Твои глаза сейчас принадлежат ему.

Кихён слушал их молча, прижимал мальчишку к себе, то и дело потирая его плечо. Страшно хотелось спать, казалось, что все голоса звучат как будто под водой, сливаясь в протяжную какофонию. Звуки пузырьков раздавались где-то глубоко, напоминая о длинной бессонной ночи и постоянных пробуждениях от кошмаров.

— Смерть в воде, — проговорил он себе под нос, но братья его услышали и синхронно кивнули. — Похоже, этот парень утонул.

— Точно, — ответил Билли и принялся успокаивать нервно озирающуюся птицу. Накрыл ее глаза ладонью и что-то тихо прошептал. — Моего друга звали Даниель. Это его птица. Она нашла вас так же, как когда-то нашла и меня.

Хёнвон решительно покачал головой и присел на диван между Ричи и Билли, чтобы держать их в поле зрения.

— Хочешь сказать, что этот, как ты его назвал, охотник вырезал ему глаза? — спросил он и поднял взгляд к потолку, вероятно, вспоминая комнату на втором этаже. — Поэтому там лежали кровавые бинты и обезболивающие? И при чем тут наш отец?

— Нет, я такого не говорил, — попытался улыбнуться Билли. — Все, что ты видел в зеркале, — обратился он к Чангюну. — Дэни сделал с собой сам, а затем скормил свои глаза своему питомцу. Он не хотел, чтобы за ним охотились, решил, что так будет гораздо лучше. Он просто устал бояться. А ваш отец помогал ему, так как больше ему некуда было идти. Он просил его бежать отсюда, но…

— Так кто этот человек, который охотится за нами? — настойчиво перебил Хёнвон.

— Его звали Ким Шидэ, — боязно ответил Ричи и зажал руки между коленей, стараясь смотреть в пол. — При жизни — детоубийца, после смерти — нечто гораздо страшнее.

— Это не человек! — почти грубо отрезал брат. — Это фантом. Фантом привязан к замкнутому контуру, в нашем случае — к этому городку. Он не может покинуть его пределы, а потому мне приходится прятаться где угодно, только не дома.

Хосок нервно поерзал в кресле, наверное, сотню раз поправил волосы и рубашку, только после этого все обратили на него внимание.

— А что с тобой произошло? Почему ты прячешься? — спросил он наконец и даже отвернулся, чувствуя всю неловкость момента.

— Да, — встрял Хёнвон и даже подпрыгнул оттого, что вспомнил самый первый день на ферме. — Ты тогда тоже сбежал от нас. Сказал, что родители не разрешают тебе ни с кем общаться. А мы ведь тебя после этого искали.

— Именно там я и понял, что вы особенные, — парень криво усмехнулся.

— Наши родители мертвы, — продолжил за него Ричи. — Я же говорил, что вы видели то, что видеть не должны. Этот человек убил их, прикинувшись… Ну…

— Прикинувшись мной, — кивнул Билли, видя, что брат не может продолжить. — В городке стали меня ненавидеть. Поговаривают, что я сбежал из-под стражи и убил шерифа. Только я этого не делал.

Хёнвон переглянулся с Чангюном, и они оба тяжело сглотнули. Но ведь не могло такого быть, чтобы они разговаривали с призраками. Всем известно, что призраки бесплотные, а те выглядели вполне себе настоящими, даже могли вести машину. Тяжелые удары сапог по колесам авто чувствовались физически.

— То есть этот фантом может принять образ кого угодно? — решился спросить Чангюн, а сам все еще прятался, прикрывая свою грудь рукой Кихёна.

Билли безрадостно кивнул и решился опуститься на подлокотник.

— Мне жаль, что ты это испытал, — ответил он и повернулся на Хосока, обращаясь уже к нему. — Если они тебе не верят, то я могу все подтвердить, — громко каркнула ворона, слегка ударила клювом по мальчишескому плечу и затопала по руке. — Да, да, — пригладил Билли ее по голове. — Не я, а ты все подтвердишь, конечно. Она следит за вами с самого начала.

— А почему Дэни выбрал меня? Ведь мог бы выбрать кого угодно.

— Не мог. Он ведь не призрак, а просто некое извращение памяти, — грустная усмешка. — Скорее всего, моей. Вероятнее всего, ты был слаб или напуган, а потому заполучить твое тело… Или твои глаза, было очень легко.

Кихён казался крайне напуганным, но пугали его вовсе не слова, а собственные воспоминания. Он уже мысленно садился в машину и отсчитывал верстовые столбы вплоть до самого Вашингтона.

— А почему вам действительно отсюда не сбежать? — обратился он скорее к Билли. — Если здесь все так плохо, а за пределами городка все хорошо?

— Я не могу уйти без брата, — вполне сдержанно ответил тот. — Придется ждать, пока ему не исполниться восемнадцать. Без этого его не отпустят из приемной семьи, тем более со мной. К сожалению, я не могу доказать, что не виноват.

— Ты назвал и меня особенным, но почему тогда я ничего не вижу? — пожал он плечами в полном непонимании. — За мной никто не охотится, никто не сводит с ума, никто не прикидывается мной.

Билли согласно кивнул и даже решился прижать к себе брата одной рукой, а тот скромно прильнул к его боку за спиной Хёнвона.

— Против тебя он бессилен, — ответил парень. — Точнее, ты слишком силен для него. Он мечтал заполучить тебя в детстве, но не смог, а сейчас и подавно не сможет. Наверное, я даже не ошибусь, если скажу, что он боится тебя. Твой отец об этом знал, а потому вынудил вас уехать, раз уж по-другому вас спасти не получалось…

— Замолчи! — осадил его Кихён, выскользнул из рук Чангюна и зашагал в коридор, пристыженно прикрывая лицо. — Это не имеет никакого отношения к делу.

Хёнвон подорвался с места, подбежал к брату и схватил его за плечи, пытаясь развернуть, но тот упрямо скидывал с себя чужие руки и все еще заслонял лицо.

— Что значит, вынудил уехать? Ты что-то мне не рассказывал? Он нас выгнал?

— Это твой брат попросил уехать отсюда подальше, — без тени смущения ответил за него Билли. — Пожаловался маме, а та послушно увезла вас, а еще обозвала отца психом. Он этого и хотел, только потому, что любил вас и хотел спасти.

— Замолчи, прошу тебя, — еще раз попросил Кихён, но уже не так уверенно. Голос сорвался на последнем слове.

— Кихён-а, расскажи мне, — чуть ли умоляюще вопрошал Хёнвон, оторвал ладони брата от лица и заглянул ему в глаза. — Пожалуйста, я хочу это знать.

Билли нервозно улыбнулся, косился на Кихёна и почесывал птицу по толстой шее. Он ждал, хоть и прекрасно понимал, что Кихён ничего не скажет.

— Могу предположить, что ваш отец очень обидел его, — сказал он тихо и сделал неопределенный жест пальцами. — Так же он поступил и с Дэни, только с ним это не сработало. Он не смог покинуть родной городок, а предпочел умереть так глупо и страшно.

— Ты заикнулся вчера об этом, — прищурился Хёнвон. — Но так ничего и не сказал.

— Да! Он обидел меня! — сорвался Кихён, хватая брата за плечи. — Какое это имеет отношение ко всему происходящему?

— Он назвал тебя подстилкой, — продолжал Билли спокойно. — Сказал, что больше не хочет тебя видеть, и что таких, как ты, тут не любят. Все так? Или я где-то ошибся?

Казалось, что все вокруг замерло. В голове Кихёна нарастал противный гул. Он бы ни за что и никогда не признался, что сам попросил маму уехать. Мужчина сорвался с места и тяжелыми шагами удалился в комнату, крикнув напоследок:

— Собирайте вещи, больше я тут оставаться не хочу. Мы уезжаем немедленно.

Хёнвон не знал, что ответить, прижал к себе такого же растерянного Чангюна и уставился на Хосока с немым вопросом. А тот лишь пожал плечами.

— Я одного никак не пойму, — снова решился он подать голос. — Что этот мальчишка хотел от Гюна? Почему просил освободить его? Откуда?