— Хватит, помог уже, — огрызнулся на него Изуна и в пару грубых движений кончил себе в кулак. Пришло облегчение, но отнюдь не удовольствие. Глупо же дрочить самому себе, хоть иногда и приходится. Захотелось взвыть, но он только прорычал, крепко сцепив зубы.

Вымыв руки и плеснув себе на раскрасневшееся лицо холодной водой, Изуна наспех обтерся первым попавшимся полотенцем и глянул в зеркало. Ну точно растрепанный воробей. Плевать. Он просто отправится домой. Прав был брат, не стоило приходить, ведь намеки на близость случались и раньше, однако до такой прямолинейности еще никогда не доходило.

Учиха открыл дверь и огляделся, даже вздрогнул от неожиданности, когда увидел Кагами, стоящего возле стены, понуро опустившего голову.

— Я поступил глупо, да? — несмело предположил он, хоть и знал ответ. — Прости, я просто подумал, что нам обоим этого хочется.

— Я не хочу ничего больше слышать, — отрезал Изуна и хлопнул дверью. — Я пойду домой.

— Можно с тобой?

— Нет! Я пойду один, оставь меня.

— Но ведь ночь уже… — бестолково кричал ему вслед Кагами. Изуна только махнул рукой, даже не повернувшись. — Из, постой…

Поздно. Дело было сделано. Как фарш невозможно провернуть назад, так и невозможно забрать свои слова обратно. Сделалось стыдно и даже обидно. Изуна просто ушел, даже ни с кем не попрощавшись. Кагами не стал его догонять, прекрасно зная характер Изуны. Ему нужно остыть. Решать проблемы во взаимопонимании в таком возбуждении он точно не станет, и они просто разругаются сильнее.

А стоило бы догнать и остановить, силком удержать, хватая за руки и за ноги. Но ни один из них понятия не имел, что внезапное признание — не самое страшное, что случится в эту ночь.

Выйдя на улицу, Изуна вдохнул стылый воздух с запахом прелых листьев, немного поежился и обнял себя за плечи. Нет. Он принял решение, что обратно не вернется. Впереди был путь до дома по колючей темноте улицы. Ничего страшного, ведь так он частенько ходит.

Под ногами шуршала листва, ветерок поглаживал лицо, отдаваясь ласковым шепотом в ушах. Изуна ступил в свет фонаря — последнего на этой улице, дальше была непроглядная темень реконструируемого парка, который обещались сделать к октябрю. Обходить его было бы чистым самоубийством, ведь пришлось бы обогнуть целый квартал. Изуна принял решение пролезть через строительные ограждения, за которые сейчас лазили только собачники, а там уже быстрым шагом направиться по разбитым сейчас дорожкам.

Решение оказалось в корне неверным и роковым. Изуна замер, почувствовал, как тело оцепенело от накатившего страха. Когда его собственные шаги затихли, то сзади послышалось шуршание, но тут же прекратилось, стоило ему обернуться.

— Кто здесь? — спросил он темноту. Она в ответ отозвалась звенящей тишиной.

Изуна сделал еще пару шагов и резко обернулся. Чья-то тень стояла неподалеку и качала костлявой рукой, будто звала к себе. Присмотревшись, он понял, что это просто ветка. Пронзительно каркнула ворона и сорвалась с дерева в непроглядную тьму. По телу разбежались колючие мурашки. Учиха прикрыл уши и понял, что перестал дышать. Однако слышал чье-то тяжелое дыхание. И тут пришла дезориентация. В какую сторону он шел?

Тщетные попытки оглядеться ни к чему не привели. Глаза начинало покалывать от всматривания в ночь. Сзади обдало жаром, а по телу снова прокатился озноб. Изуна и ойкнуть не успел, как свет в глазах окончательно померк. Взметнувшиеся руки смогли нащупать мягкую вязаную ткань, и судя по тому, как голове стало тепло — на нее накинули шапку, полностью прикрыв глаза.

Резкий удар по коленям заставил Изуну заскулить упасть на землю. Руки тут же глубоко вошли в настил из гнилой листвы. Было похоже на то, как червяков в руках давишь, отчего к горлу подступила рвота. Онемевшие колени стояли на влажной земле.

— Зачем?! — попытался закричать он, но грубая рука тут же вдавила голову в землю, заставляя хватать ртом мелких насекомых и отвратительно пахнущие разложения. Изуна тщетно отплевывался, но затылок сдавливало все сильнее.

Тот, кто напал, долго не церемонился, продолжая молчать, только громко дышал, будто запыхался, хотя, справиться со щуплым омегой ему не составило большого труда. Одним резким движением сдернул уже испачканные джинсы с задницы и пнул по лодыжкам. Изуна захныкал, перепачкав и без того чумазое лицо грязью еще больше. Руки тщетно хватали землю, пытались брыкаться и дотянуться до кисти, сжимающей голову. Безуспешно. Казалось, что носовой хрящ вот-вот сломается. Учиха даже не сразу понял, что остался без белья. В кармане отброшенных джинс звонил телефон. Если бы только можно было до него дотянуться.

Чужое увесистое тело, или только казалось, что оно такое, потому что Изуна сильно обмяк в крепких тисках, навалилось сверху, прижав грудь к земле. Затрещали ребра, воздуха категорически не хватало.

— Что вы от меня хотите? — простонал он.

Но человек только громко втянул воздух носом, а затем звонко шлепнул по ягодицам. Вот и все. Холодные пальцы скользнули по промежности, но тут же исчезли. Изуна даже попробовал облегченно выдохнуть, как горячий член уперся в то самое место, которое он берег для одного единственного.

Кожа с треском лопнула. Грубые толчки, сопровождаемые адскими болями, вгрызались в молодое тело, истерзанная щека елозила по мокрым листьям, а во рту уже прилично набилось земли, что скрипела на сцепленных зубах. Стоило ли кричать в абсолютно пустом парке? Стоило. Только Изуна не кричал. Он боялся быть услышанным. Он плевал на себя, ему в тот момент было важно лишь одно — чтобы об этом никто не узнал. Этот кошмар закончится, эти боли пройдут и все забудется. А вот о его позоре не забудет никто… Если, конечно, он вообще выживет.

Тело, нависающее сверху и давящее на спину с такой силой, что она едва не сломалась, содрогнулось. Чужой член ощутимо дернулся внутри собственного тела. И Изуна был готов поклясться, что чувствовал, как по каналу потекла теплая сперма, вырвавшись пульсирующими рваными потоками.

Хотелось выть, кричать, реветь, но все это было бессмысленно, ведь это не остановит чужое семя, попавшее внутрь.

Стоящий сзади не спешил покидать изувеченное тело, пытаясь оставить как можно больше биологического материала внутри, но как только полностью вышел так сразу же стянул шапку, поняв, что жертва уже совсем не сопротивляется, захлебнувшись в собственных слезах. Почти издевательски он погладил юного омегу по голове и намотал его хвост на руку. Вот тут он и понял, что свалял дурака, когда глаза даже в кромешной тьме зацепились за метку на загривке.

— Черт… — единственное, что выдохнул насильник, после чего стал шебуршать в листьях, стараясь быстрее собрать раскиданную одежду.

Тяжелый ботинок ударил по голой заднице, а затем больно вдавил поясницу, втаптывая мальчишку еще больше в землю.

Изуна чувствовал, как с него рывками стягивают обувь и даже носки. Он уже ничего не мог сказать. Дыхание полностью перехватило от боли и страха перед незнакомцем, а на носу мерзко копошился влажный дождевой червяк, старающийся тронуть закрытый глаз. По голове что-то гулко ударило и откатилось в сторону. Слышался шорох листьев и удаляющиеся шаги. Человек быстро убегал, прихватив с собой все, кроме рубахи.

Подняв голову, Изуна смог рассмотреть белесое пятно почти у самого носа. Рядом на земле лежала резинка для волос, совершенно точно чужая, ибо своя до сих пор держала растрепанный хвост, и телефон. Видимо, именно он и шарахнул по голове. Странный человек, который решил оставить то, с помощью чего можно связаться с полицией… или с братом.

Изуна вновь упал лицом в холодную землю, а руки судорожно скомкали рыхлый дерн, вгоняя грязь глубже под ногти. Нет. Не мог он никуда позвонить. Вот тут и пришла паника. Кому он теперь нужен вот такой: жалкий, изнасилованный, грязный, лежащий почти голым посередине темного парка. Лучшим решением было прикрыть глаза и ждать самого логичного завершения — смерти.