— Это вышло случайно, если ты про…

— Это не важно, — его обыкновенно детский голосок вдруг приобрел нотки пошлости и от этого казался взрослым. Сам Изуна казался другим — знающим, что хочет, не стесняющимся этого. — Я не против, если ты это проделаешь еще раз.

Он даже до сих пор ничего не сказал о том, что сидит на вполне готовом к дальнейшим действиям половом органе. Его действительно это устраивает?

— Проделаю что? — последняя попытка Мадары изобразить непонимание пошла крахом, Изуна обиженно надул губы, но не отстранился, а старший поймал себя на мысли, что только на них и смотрит. Даже подумал, что кому-то очень повезет, отказываясь верить, что уже давно попался в ловушку, из которой не выберется.

— Я разрешаю тебе делать со мной то, о чем ты думаешь, глядя на меня, — почти сдержанно ответил Изуна и облизнул губы. — Я действительно все вижу и понимаю. Помнишь, ты говорил, что между нами не должно быть секретов, а еще ты обещал не врать.

— Прости… — Мадара зажмурился и тряхнул головой, пытаясь избегать прямого зрительного контакта. — Я не всегда это контролирую.

— Все нормально…

***

Тобирама слушал молча, немного переварил услышанное, а потом шумно вздохнул, когда Изуна вдруг замолчал. История была окончена, но, кажется, он не услышал самого главного.

— Вы переспали в тот день? — тихо спросил он, даже не повернувшись на не поменявшего своей позы Изуну.

— Чуть позже, — быстро ответил тот. — В эту ночь… А потом еще раз, второй, и поняли, что стали зависимы друг от друга. Нам нравится делать это друг с другом, нравится интересоваться ощущениями, пробовать что-то новое, экспериментировать, придумывать разные игры…

— Понимаю, — перебил Тобирама, снова глубоко вздохнув.

Изуна встрепенулся и снова оказался спереди, зацепившись руками за плечи.

— Серьезно? — скептично сощурился он. — Понимаешь меня?

Но Тобирама отрицательно покачал головой.

— Не тебя — его. Я ведь тогда уже на второй день понял, что с тобой будет тяжело, потому что ты не жертва, ты хищник… Самый настоящий и опасный, который будет обдирать мясо с костей и упиваться кровью в тот момент, пока жертва еще жива.

Кинувшись на шею, Изуна действительно по-звериному прорычал в губы, быстро лизнув их.

— Пойдем в спальню, — шепнул он. — Все эти разговоры действительно пробудили во мне дикий голод.

И оттолкнувшись ногами от бортика, на спине доплыл до лестницы.

— Согласен, — неслышно пробормотал Тобирама будничным тоном и медленно поплыл следом. Он готов был поклясться, что сам видел, как сверкнули собственные глаза. Выйдя из воды, он подхватил полотенце, в котором пришел из душа, подкрался сзади, обхватил им Изуну за бедра и подкинул, перехватив под спиной и коленями.

Изуна вскрикнул от неожиданности, но тут же улыбнулся и закинул одну руку за шею, а вторую, переставшую дрожать, приложил к чужой груди, к тому месту, где билось живое сердце. Белое на белом в свете голубых ламп. Тобирама слегка вздрогнул от теплых прикосновений, а дыхание его стало чуть прерывистым.

— А я уже и забыл, что тебе нравится носить меня на ручках, — улыбнулся Учиха и словил на себе не менее голодный взгляд.

Они вместе упали на кровать, но она не издала и единого скрипа. Двое совершенно обезумевших мужчин яростно вцепились друг в друга языками, руками и ногами. Тобирама и не заметил, как Изуна шарит руками где-то под одеялом, пока холодный металл не коснулся его поясницы.

— Хочешь поиграть? — Изуна расплылся в оскале и потряс перед лицом наручниками, сразу же пристегнув их на свое запястье.

Сев на колени, Тобирама завел его руки над головой и продел одно кольцо сквозь кованые прутья спинки, застегнув на втором запястье. Глаза мужчины смеялись ехидно, самыми яркими переливами и живо собирались в морщинки в уголках без единого намека на темную подноготную, они, кажется, приобретали светло-малиновый оттенок, неожиданно контрастируя с тем глубоким и черным, чем пылали глаза напротив.

— Не страшно тебе, сладкий мальчик, — прошептал Тобирама, снова склоняясь над чужим лицом и трогая пухлые губы своими. — Совсем не боишься того, что я с тобой сделаю?

Изуна разорвал поцелуй и кивнул головой на подушку, лежавшую по правую сторону.

— Там, под подушкой, — сбивчиво проговорил он и терпеливо ждал, пока Тобирама подумает, а потом медленно нырнет под нее рукой; улыбнулся, когда услышал позвякивание.

— Даже так? — вскинул брови Тобирама и потер пальцами переносицу, сдерживая довольную улыбку, когда выудил из-под подушки ошейник с мелкими шипами и грубой длинной цепью, которой, как он помнил, частенько привязывали злющих собак.

— Да не трусь ты, — немного приподнялся парень, дав возможность беспрепятственно накинуть его себе на шею. — Будет весело.

Тобирама осторожно обвел притягательную, почти юношескую фигуру Изуны, двигаясь вверх по мягкой поверхности бархатной кожи, тронул выпирающую косточку сзади на шее, ощутив, как тот вздрогнул от прикосновения, и его безупречная кожа покрылась крошечными холмиками мурашек. Почти трясущимися пальцами, преодолевая нервный мандраж, мужчина застегнул ремешок и переложил ледяную цепь вдоль тела до самого паха. Мурашки стали крупнее.

— Вот, значит, в какие игры вы играете, — усмехнулся он и, не удержавшись, потянул цепь на себя, снова впиваясь в желанный рот.

— Ты еще многого не знаешь, — последовал в ответ совершенно не дрожащий шепот. — Но я обещаю, большую часть тебе показать.

Изуна следил за тем, как Тобирама потянулся к накидке на кровати, сдернул с нее широкую атласную ленту и расправил ее в руках. Парень немного сконфузился от того, что его голову снова приподняли, и белая лента прикрыла глаза, туго завязавшись в узел на затылке.

— Что ты делаешь? — сорвав голос на последнем слове, Изуна выдал панику, потому как лента оказалась совершенно непроницаемой для света.

— Не двигайся, — прилетело в ответ так, что он даже не понял, с какой стороны, потому стал лихорадочно крутить головой. Чужая рука коснулась бешено поднимающейся груди. — Ничего плохого я с тобой не сделаю.

Тобирама сжал ладонью узкую талию Изуны, и тот почувствовал себя увереннее. Учиха не боялся прикосновений и того, что с ним могут сделать, он за все это время прекрасно понял, что, держа его тело в своих крепких руках, просто чувствуя почти мальчишескую фигуру собственной кожей, монстр, живший в Тобираме, прячется и сворачивается иголками внутрь, давая проснуться от глубокой комы подростку, полному ласки, в котором так рано задавили надежды на заботу и искренние ответные чувства.

Глухой звук вылетевшей из бутылки пробки заставил повернуть голову влево. Именно там Изуна оставил виски, рассчитывая все же расслабиться им после секса. Неужели все так, как и в их последнюю встречу? Тобирама просто решил завязать Изуне глаза, чтобы накидаться? Бред же.

— Что происходит? — неуверенно спросил он, но почти сразу задохнулся и охнул распахнутым ртом, почувствовав, как дорогой алкоголь растекается по его еще влажному телу.

Тонкая струйка все еще прохладного виски сначала попала во впадину пупка, а затем медленно поднялась между ребер, наконец остановившись на ямке между ключиц. Изуна замер, понимая, что если хотя бы вздохнет, то все это великолепие прольется на кровать. Парень непроизвольно прогибался в пояснице, хоть и не хотел этого, когда горячий язык коснулся сначала его живота, после чего, повторяя мокрую дорожку, медленно и мучительно поднялся до подбородка. Чужие пальцы сжали щеки и слегка наклонили голову, алкоголь почти по капле попадал в рот и обжигал язык; терпкий вкус смешался со вкусом чужого рта, а юркий язык тут же убрал вполне приятное жжение.

— Продолжай… — пролепетал Изуна одними губами, почти физически чувствуя, как щекочет чужая улыбка.

— Давно мечтал это сделать, — пальцы мужчины мелко пробежались по чужой щеке и коснулись ленты.

— Не убирай повязку, хочу прямо так…

— Неизвестность не пугает?