— Твою мать!

Окровавленная ночная рубашка полетела на пол. Совершенно вылетело из головы то, что надо бы потом все положить на место, чтобы было незаметно. Парень только и успел рассмотреть, что кровь явно не свежая, а засохшая багровыми отслаивающимися струпьями, кое-где размазанная, как казалось от воды, но ее явно не пытались стирать.

А глаза безмолвно продолжали наблюдать.

— Что за…

В голове зазвучала тревожная сирена. Бежать отсюда, чем дальше, тем лучше! Но мальчишка все так же не мог оторвать взгляда от отвратительного зрелища, так легко представшего перед ним.

— Так хотел правды, щенок! — послышался злой шепот сзади. — Ты узнал слишком много!

Удар ребром ладони по затылку, шум в ушах, и мир перед глазами мальца отвратительно поплыл. Возможно, он даже вскрикнул перед тем, как потерять сознание.

***

Сколько времени он пролежал в отключке? Есть тут кто? Почему так темно? Обито во все глаза смотрел куда-то перед собой и не понимал, открыты его глаза или еще нет. Попытка дотянуться до лица руками не увенчалась успехом. Громкий лязг стали стал ему ответом. Голова болела и трещала по швам, как будто чужая рука все еще лежала на затылке. Парень даже не сразу понял, что его запястья сцеплены наручниками у трубы. Где он вообще?

Должно же быть этому какое-то объяснение. Просто он пока ничего не помнит. Попробовав шевельнуть головой, чтобы посмотреть через плечо, Обито издал громкий стон и скривился лицом, почувствовав новую поднимающуюся волну боли в черепной коробке. И только, когда она снова немного улеглась, он начал понимать, что становится прохладно. Под щекой ощущалась холодная кафельная плитка, да и под всем остальным телом тоже. Руки затекли от пребывания в вертикальном положении, а пальцы почти окоченели. Холодная сталь не давала опустить их на пол.

Мальчишка попробовал шевельнуть ногой, чтобы ощупать хоть какой-нибудь предмет. Нужно было понять, где он. И не без удивления и ужаса обнаружил, что на нем нет никакой одежды, кроме трусов.

Что с ним сделали? За что? Вот те раз, послушал привидение.

Чуть сжав ягодицы, с отвращением ожидая самого худшего, он не ощутил никакой боли. Значит, его хотя бы не насиловали. И на этом спасибо.

Черт! Кровь на ночнушке, призрак в той же ночнушке… В горле моментально пересохло, а нос заложило от частого дыхания. Еще попытка вспомнить и понять, что произошло отозвалась новой болью в голове.

Пальцы ноги смогли дотянуться до стены, что не была похожа на стену, скорее это было стекло, потому как послышался характерный звук скольжения. Чуть назад. Еще немного. Пятка уперлась во что-то металлическое. Учиха сдавленно замычал, когда понял, где он. Только не это. Да еще и в полной темноте, будучи привязанным к батарее. Лучше бы Мадара его убил, потому что ничего хорошего темная ванная ему не обещала.

Ублюдок знал, куда бить, чтобы выключить человека. Может не раз это делал? Интересно, что же случилось с тем бедолагой. Судя по крови — ему повезло меньше. Хотя, еще не вечер, не ровен час и его сегодня прирежут, как индюшку, на день благодарения, оставив без головы. Интересно, внутренности забьют до смерти или после?

Что-то шлепнуло об пол, будто ладонь ударилась о плитку. Кто? Второй раз, третий. Кто-то полз сзади. Не имея возможности поменять положение своего тела и повернуться, у парнишки начиналась паника. Сейчас он никуда не убежит. Никогда бы Обито не подумал, что таким будет его конец.

Униженный, раздетый, замерзший, испуганный и окрещенный лжецом. Принимая неизбежное, он попытался вжать голову в плечи, чтобы не слышать приближающееся нечто, и воткнулся лбом в предплечья, колени машинально подогнулись.

Любопытство взяло верх, когда наступила тишина.

С хрустом повернув затекшую шею, Учиха был ослеплен яркими красными огнями. Скрипучий голос в голове, именно в голове, а не снаружи, как металлом по стеклу прошелся по коре мозга. Холодные пальцы до боли раскрыли рот едва не порвав его.

«Ты мой!»

Парень прокашлялся до последней капли воздуха в легких, кажется, даже выплюнул сгусток крови, но уже снова не чувствовал ничего. Голова закружилась, он снова потерял сознание.

Как сны проносились непонятные яркие слайды: он смотрит на свои кеды, когда идет по улице. Держит в руке кисть, видит грязную измалеванную палитру. Измазанные пальцы, высовывающиеся из длинных рукавов. Вот он ежится от холода, сидя на садовых качелях, а повернув голову, видит Мадару, мило улыбающегося и протягивающего плед. Школьный коридор, ноги заплетаются, горло сводит. Хлопок. Темнота.

***

— Вставай, убожество, — слова летели издалека, а носок ботинка больно тыкал под ребра, пачкая нагое тело. — Настало время отвечать на мои вопросы.

Свет пробивался сквозь закрытые припухшие веки, а когда они открылись, то больно ударил по глазам. Сколько прошло времени? Что вообще происходит? Второй раз его никто не бил, так почему он снова уснул.

Обито заметил, как страшно посинели пальцы на руках, и уже начинал ощущать, что от холодного пола ноет почка. Голос оказался охрипшим, когда он попытался произнести слова, потому пришлось откашляться. Снова изо рта по щеке потекла красная слюна.

— Меня ты тоже убьешь, да? — Он так и не решился повернуться, а продолжал смотреть на свои руки и жалеть их. Ничего страшного. Скоро вообще все боли пропадут. Еще чуть-чуть потерпеть. Совсем немного. Интересно больно будет? Или он совсем ничего не почувствует.

Ответа не было, только зашумел кран, а вода полилась в пустую ванную. Он серьезно? Помыться захотел прямо сейчас?

— Давай начнем с малого, ребенок, — Мадара подошел и сел на корточки прямо перед лицом племянника, а тот уперся лбом в холодный пол, не желая смотреть в эти усмехающиеся глаза. Звук открывшейся зажигалки, тонко запахло бензином. Звучно чиркнуло колесико о кремень. Чего? — Я буду жечь твои пальцы по одному. У тебя есть десять попыток сказать мне правду, после чего тебя ждет купание.

Совершенно не церемонясь, пламя зажигалки лизнуло указательный палец на правой руке. Цепь наручников натянулась, будто парень пытался убежать, ноги заерзали по полу, ударяясь лодыжками о плитку.

— Прекрати!.. Мне нечего сказать!..

— Вторая попытка, — огонь перешел на соседний палец, а рука мужчины крепко сжимала кисть, прижав мизинец и чуть не сломав его. — Расскажи мне, откуда ты узнал, где и что искать.

Кожа подкоптилась и начала источать неприятный запах, но пузырей пока не появилось. В ход пошел третий палец.

— Давай, Обито, твоя ошибка в том, что ты думаешь, что времени у тебя полно.

Он даже если бы захотел, то ничего не ответил. Нечего ему было сказать, все равно никто не верит. Мальчишка изворачивался, как червяк, больно ударяясь коленями, локтями и лбом об пол, прикусывал язык, когда пытался выдавить из себя слово, стонал от боли. Но ничего не мог сделать со своим молчанием. Он тщетно пытался дернуть руки, думая, что если будет продолжать такие попытки, то сломаются либо наручники, либо труба. Само собой, ничего не происходило, а пламя уже касалось мизинца на левой руке.

— Почему ты так упрямишься? — голос казался почти дружелюбным. Щелчок. Зажигалка захлопнулась, но пальцы продолжало жечь, кожа горела, мысли путались, но зачем он прекратил. Сказал же, что будет жечь все. Вот он — конец. Не думал парнишка, что на судьбе у него написано: утонуть в ванной. Но уже стоило это принять. Замок наручников открылся, и обессиленные руки вывалились на пол. Обито сразу же потянул синюшные пальцы в рот, пытаясь охладить их. — Не переживай, мы просто искупаемся.

Схватив мальчишку за волосы, а второй удерживая руки за спиной, Мадара пинками дотолкал того до наполненной наполовину ванны. Сопротивления были вялыми. Он уже совсем выбился из сил. Надо что-то ответить, но что.

Голова резко наклонилась, позвонки хрустнули, а грудь ударилась о бортик, дыхание перехватило.

— Давай еще раз. Кто тебе сказал? — лицо погрузилось в ледяную воду, не давая возможности ответить ничего. Глаза расширились, и их сразу же заполнила хлорированная вода, мерзко защипав. Зубы сжались, губы сомкнулись, не давая наглотаться. Волосы снова дернули назад. Глоток воздуха, возможно последнего в жизни. — Начинай уже говорить. Мне ничего не стоит взаправду тебя утопить.