– А с тобой папа вечером разберется, – напоследок пообещала мама рыбе.

Аленин папа был летчиком-испытателем, и Алена очень им гордилась, потому что у него была очень редкая и совсем небезопасная профессия, занятие для настоящих мужчин, как говорил папа. Многие ребята в 3 "Б" классе завидовали Алене и относились к ней с невольным уважением, ведь не у каждого встречного отец – летчик-испытатель. Алена ощущала на себе этот ореол папиной славы, и, конечно же, ей было это приятно, но она изо всех сил старалась не задаваться, чем вызывала к себе еще большее уважение.

Сам же папа просто обожал свою работу, потому что любил машины и скорость. Но вопреки общепринятым представлениям о работе испытателя, летать ему приходилось совсем не так часто, как хотелось бы. В основном работа заключалась в изучении до мельчайших подробностей конструкции новых моделей самолетов и тренировках на специальных стендах, имитирующих кабину самолета, так называемых тренажерах. Так вот, из-за малого количества полетных часов папе приходилось, по его же выражению, утолять свою жажду скорости, участвуя в автомобильных гонках. Да, кроме того, что он был отличным летчиком, папа был еще и первоклассным спортсменом-автогонщиком. Именно так считали все: знакомые, сослуживцы, друзья папы и, конечно, в первую очередь Алена. Он частенько брал дочь с собой на соревнования, где почти всегда входил в число призеров. Так считали все, кроме мамы, которая полагала, что папа занимается этим, кстати, совсем небезопасным спортом только для того, чтобы иметь повод увиливать от домашних дел. Однако, глядя на ее сияющие глаза, когда она встречала папу после очередной победы, Алена начинала сомневаться в искренности маминых претензий. Алена решила, что она просто немножечко хитрит, чтобы папа не очень зазнавался.

* * *

Этот вечер у папы был свободен от тренировок на автодроме, поэтому он рано вернулся домой. И тут же получил от мамы задание почистить рыбу. Папа с сожалением бросил на кресло пачку свежих газет и покорно направился в ванную, куда его тянула Алена, взахлеб рассказывая о событиях сегодняшнего дня. Лимонад с энтузиазмом крутился здесь же, мешаясь под ногами и то и дело бросая на папу преданные взгляды.

– Ну, показывайте вашу акулу.

В папиных словах слышалась нескрываемая ирония. Но когда он увидел рыбину, бодро рассекающую водную гладь, ирония сменилась удивлением.

– Да, любопытный экземпляр.

Тут папа щелкнул пальцами, в глазах его появилась знакомая Алене хитринка.

– Слушай, дочь, у меня по этому поводу есть одна замечательная идея.

Алена радостно захлопала в ладоши, предвкушая очередное развлечение. Наверняка папа придумал что-то интересное, а уж выдумщик он был известный.

Папина идея заключалась в следующем. Поскольку рыбина чувствовала себя великолепно и умирать в ближайшее время явно не собиралась, а даже наоборот, то не было никакой надобности лишать ее жизни сейчас, чтобы накормить всего трех человек. Гораздо разумнее было просто напросто в течение двух-трех недель откормить рыбу до таких размеров, которые позволят устроить Большой Рыбный праздник с приглашением целой кучи гостей. Папа тут же собрал малый семейный совет и вынес это предложение на голосование. Алена с энтузиазмом поддержала его – она очень любила, когда приходили гости – и предложила свою кандидатуру на должность Главного рыбного смотрителя. Мама воздержалась, скептически полагая, что из этой затеи ничего не получится, и придумал ее папа для того, чтобы опять-таки увильнуть от домашней работы. Откровенно против был только Лимонад, каким-то образом почуявший, что сегодня ему не доведется полакомиться рыбкой, и посему издававший время от времени жалобные протестующие вопли. В общем, большинством голосов папино предложение было принято. Алена сразу же побежала на кухню, принесла кусок хлеба и стала крошить его в ванну, а рыба с большим аппетитом проглотила все, что ей было предложено.

– Ну, дело пойдет, – сказал папа, потрепал Алену по щеке и пошел читать свои газеты…

В этот вечер произошло еще одно, на первый взгляд, маловажное событие. Всю значимость его Алена поняла позже, когда ЭТО все случилось… Но, впрочем, все по порядку.

Часов в восемь вечера, когда на улице уже стемнело, раздался звонок в дверь. Это была Даниловна. В общем-то, ничего необычного в этом не было, так как время от времени она заходила и просила папу вкрутить лампочку на лестничной площадке. С этим она пришла и сейчас.

Взяв табуретку и лампочку, папа вышел за дверь и с удивлением уставился на светящийся под потолком матовый плафон.

– Даниловна, ты что-то напутала. Здесь все в порядке.

– Как же в порядке? – Ничуть не смутившись, Крокодиловна сразу перешла в наступление. – Цельный месяц лампочка не меняная. Того и гляди – сгорит.

Папа уже открыл было рот, чтобы что-то возразить, но в этот момент лестничная площадка погрузилась в темноту. Он только удивленно хмыкнул и пошел за фонариком.

– Ну вот, а я что говорю. Сами бы лбы тут расшибали, а виноватая опять Даниловна. – Крокодиловна победно посмотрела на маму и Аленку, которые стояли здесь же, в прихожей.

– Слышь, Ирина, – теперь она обращалась только к маме, – а рыбки-то мне сегодня не хватило. А ить очень хотелось рыбки. Вкусная небось?

– Да не готовила я ее, – мама кивнула в сторону ванной. – Она у нас еще купается.

Из приоткрытой двери ванной доносился плеск воды. Даниловна просунула туда голову и восхищенно поцокала языком. Тут в разговор вступила Алена и не без гордости поведала о грандиозном плане по откорму рыбы. Мама смущенно улыбнулась:

– Да вы ее слушайте больше. Они с отцом вечно что-нибудь придумают.

– А чего ж. Хорошее дело. – Даниловна почему-то повеселела. Из глаз

ее исчез тревожный огонек. – Очень даже верная мысль. По такому случаю – вот!

Она полезла в карман фуфайки, в которой ходила и зимой и летом, с минуту там покопалась и наконец вытащила замусоленный, покрытый какими-то крошками леденец.

– А она ее будет? – Алена с сомнением покрутила конфету в руках.

– А чего ж не будет? Конфета вкусная, я ее уже пробовала. А не будет, так можешь съесть сама, – милостиво разрешила Крокодиловна.

В это время папа окончил замену лампочки и поставил на место плафон. Даниловна еще раз заглянула в ванную и с видимой неохотой начала прощаться. Мама поблагодарила ее за конфету и пообещала обязательно пригласить на рыбу. После этого явно довольная смотрительница лифтов наконец-то ушла. А леденец рыба слопала с большим удовольствием, причем хруст был слышен даже из-под воды.

Следующие три дня Алена по-прежнему не ходила в школу, хотя ухо уже почти не болело. Но теперь вынужденное сидение дома не тяготило ее. Новое занятие настолько увлекло Алену, что она могла часами сидеть в ванной комнате и возиться со своим неожиданным питомцем. Рыба была настолько забавна и, по мнению Алены, сообразительна, что девочка решила выдрессировать ее, как дельфина. Однако, не в пример дельфинам, характер у нее был просто отвратительный. Хищническая ее природа давала о себе знать, и агрессивность этой рыбины порой ставила девочку в тупик. Так, один раз, когда Алена пыталась научить ее проплывать сквозь пластмассовое кольцо и, в качестве поощрения, держала в руке кусочек колбасы, рыбина, стоило девочке на секунду отвлечься, неожиданно выпрыгнула из воды и вцепилась в колбасу мертвой хваткой. Алена взвизгнула и разжала руку, рыба с добычей плюхнулась обратно в воду, а у Алены долго оставалось на пальцах ощущение ее твердых, холодных зубов. Еще бы полсантиметра – и она бы ощутила и их остроту.

Родителям об этом происшествии Алена ничего не сказала, справедливо полагая, что маме навряд ли понравится такое развитие событий и что грандиозный эксперимент будет бесславно прерван. Однако скрыть дурные наклонности рыбины не удалось, и виноват в этом был Лимонад.