Улыбчивый – запел, заюлил:
– Владимир Иванович, зачем вы так? Вот, расстроили Марию Николаевну… Ну не надо плакать! Сейчас мы вам водички организуем. Владимир Иванович, ты не сходишь? А мы пока с Марией Николаевной побеседуем. Да, Мария Николаевна?
– Господи, боже мой! Да что вы от меня хотите?
Встал из-за стола, заходил по комнате.
– Поймите, Мария Николаевна, мы ведь только добра желаем – не только вам с мужем, всем! Ведь что получается? Вы мучаетесь, Валентин Борисович мучается, люди напуганы происходящим. Мы – я имею в виду государство – хотим решить эту проблему. Давайте рассматривать состояние Валентина Борисовича как болезнь. Неизвестную новую болезнь. И он не один такой! Таких больных уже много. Вот мы и хотим облегчить жизнь таким больным. За городом уже созданы специальные санатории для крылатых людей. Там они могут свободно общаться друг с другом, а не сидеть запертыми в своих квартирах или летать по ночам, пугая людей. Да, не буду скрывать, ученые изучают этот феномен, разрабатываются специальные программы. Но ведь всегда необходимы меры предосторожности, пока не выявлена причина, вызывающая эту болезнь. Вы согласны?
– Ну… В общем…
– Вы должны нам помочь! Уговорить Валентина Борисовича встретиться с нами. Мы ему всё объясним – и про болезнь, и про лечение, и про санаторий. Мы хотим, чтобы вы были на нашей стороне. Поймите, Валентину Борисовичу там будет лучше. А вам насколько легче станет – только представьте! Ведь всю заботу о больных государство берёт на себя.
– А навещать его можно будет? Муж всё-таки… Двадцать лет вместе прожили.
– Конечно можно! О чём разговор?
– Очень вы всё складно излагаете, только от меня-то что зависит? Это ему решать.
– Ему, ему! Но чтобы он принял правильное решение, он должен поговорить с нами. Мы ему всё объясним, покажем санаторий. Он встретится с людьми, которые там живут, – и вот тогда пускай решает сам. Никто его неволить не будет.
– Ну хорошо. А я-то что должна делать?
– Вы должны сообщить нам, когда он вернётся. Просто позвонить нам – и всё!
Надо соглашаться. Может, отвяжутся?
– Ладно. Я согласна. Могу я теперь идти?
– Конечно, Мария Николаевна! Вот вам моя визитка – там номер телефона. Как говорится – в любое время дня и ночи. И еще… Небольшая формальность. Просто для учёта… – Достал из стола отпечатанный лист, придвинул вместе с ручкой. – Вот здесь – фамилию, имя, отчество. А здесь – подпись.
– Что это?
– Расписка, что вы обязуетесь сообщать информацию о месте пребывания крылатых людей. Я же говорю – пустая формальность. Вы же согласились со мной, что, образно говоря, им под крылом государства будет лучше?
Нет, не отвяжутся. Вцепятся – не стряхнуть. Ничего не меняется в нашем государстве. Какие к чертям демократия и гласность? Всё то же вранье и стукачество, как и раньше. Отодвинула листок.
– Ничего подписывать не буду. И говорить с вами больше не буду. Делайте, что хотите.
Посмотрела в глаза этому улыбчивому. И улыбнулась в ответ.
Глава пятая
Про то, как добирались, рассказывать не хочу. Та ещё песня с припевом!
Всё пошло наперекосяк. С самого начала.
Из-за того, что нас кто-то сдал, собраться толком не успели, хотя основное было приготовлено. Барахло лежало в гараже у этого худого Сергея, и моя кормилица там же стояла. Куда сложнее оказалось всем встретиться и договориться об отъезде.
Меня загнали на Лосинку, и я шатался по лесу, опасаясь каждого шороха, ждал, когда Маша объявится, найдет меня.
Машу помурыжили и отпустили, но топтуна приставили. Он не очень-то и скрывался. Она из дома, он следом – так и ходили парой. Как ей меня разыскать, если этот топтун прилип, точно банный лист? А Валерий Палыч звонит, торопит с отъездом. Ему тоже не сладко. Они с Ольгой у каких-то знакомых осели, и те уже косо поглядывают.
Маша у меня умная! Такой фортель выкинула! Знала, что я вечерами где-то поблизости ошиваюсь, жду её. Пошла в Лосинку, на нашу поляну, где меня обычно оставляла по ночам, когда летал. Топтун, естественно, следом.
Смотрю – идёт. А на голове у неё платок ярко красный, зелёными розами усыпанный. Этот платок попугаистый ей сын из своей первой загранки привёз. Мы ещё тогда смеялись: на улицу не выйдешь – люди будут пальцем показывать. Маша его ни разу не надевала. Так в шкафу и валялся. Я, как его увидел, сразу сообразил: дело не чисто. И точно! Идёт следом какой-то мужичонка неприметный. Ага, думаю, пасут.
Погано мне стало – сил нет! Я же три дня уже скрывался. Голодный. Как Дед, стал кормушки птичьи чистить: пшено, семечки, хлебные огрызки.
Но ведь не зря – рассуждаю – пришла?
Они с топтуном круг по поляне дали и ушли. Подошел я к тому месту, где обычно она пальто моё на дерево вешала – в траве бумажка скомканная валяется. А на бумажке – где, что и как написано. Молодец, Маша!
Собрались мы всё-таки вместе накануне отъезда. У Сергея-проводника на квартире. Однушка – шестерым не повернуться. Но мне по фигу было. Так оголодал за эти дни – только и делал, что ел. Всё куда-то отодвинулось: жена, сын – как будто уже уехал. И уехал навсегда…
Одно тревожило: с Машей толком не попрощался. По телефону переговорили. Плачет. Но я за эти дни, что голодный в лесу сидел, твёрдо решил: рвать надо с семейной жизнью. Хватит её мучить. Самому надо выживать, нечего других за собой тянуть. Может, и к лучшему, что не простились, не наобещали ничего друг другу перед отъездом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
