– Яна! – Аня бросилась за младшенькой. Она бежала за ней, но каждый раз, когда ей казалось, что она вот-вот её догонит, та ускользала, снова оказываясь на несколько шагов впереди.

Аня запнулась о собственные ноги и упала. Колени обожгло вспышками боли, но она даже не обратила на это внимание.

– Яна, не уходи! – Аня протянула к ней руку. – Пожалуйста, не бросай меня снова!

Младшенькая на мгновенье обернулась и засветилась ярко-золотым светом, прежде чем исчезнуть.

Яна из сна не была спрайтом. Аня проснулась, выхлипывая рыданиями её имя. Она настоящая.

Аня схватила мобильник, чтобы позвонить Марине. Она точно должна знать, она же ходячая энциклопедия снов. Взгляд на часы. Четыре утра. Нужно немного подождать.

Сегодня она точно больше не уснёт. Аня вылезла из-под одеяла, натянула джинсы и толстовку с капюшоном и принтом Микки Мауса.

Ей сейчас так хотелось с кем-нибудь поговорить. Даже не поговорить, а чтобы рядом просто кто-то был. Друг.

Аня тенью выскользнула на улицу и быстро шла мимо серых коробок домов. Одиноко светились редкие неспящие окошки.

Перед глазами стоял образ – Яна в ореоле золотого света. Значит ли это, что она может быть живой? Нет, это невозможно. Аня сама видела, как её хоронят.

Она встала, как вкопанная, пронзённая выстрельнувшей мыслью. Нет. Она не помнит похороны. Аня не помнит ночь, когда погибла Яна, не помнит день, когда её хоронили, не помнит, что было в промежутке между этими событиями. Чего ещё она не помнит?

Дверь, на которую она возлагала столько надежд, оказалась пустышкой. Аня сделала два шага и снова остановилась. Почему она сейчас подумала, что Яна погибла? Младшенькая ведь умерла во сне.

Аня начала тереть виски, прогоняя зарождающуюся боль. Скорее бы утро – поехать к Марине и всё ей рассказать.

От шеи к пояснице по позвоночнику скатилась волна жара. Как во сне, когда она почувствовала на себе взгляд Яны.

Этого…

Аня обернулась.

…не…

Никого рядом не было.

…может…

Только деревья, почти чёрные в темноте, едва слышно гудят ветками.

…быть.

Всё казалось спокойным и тихим. Но спину ломило от тяжёлого взгляда. Аня накинула капюшон и до бара Микки бежала уже бегом.

Она ворвалась внутрь, колокольчик сердито звякнул. Микки, стоявший ко входу спиной и переставлявший бутылки на барных полках, обернулся и расплылся в улыбке. Махнул ей рукой:

– Малышка! Давно не виделись! Куда пропала?

– Дела, – выдохнула она и прислонилась к двери. Ноги дрожали и подгибались. В колени набили сахарную вату. Аня оттёрла пот со лба и вымучила улыбку. На неё накатило облегчение. Глядя на старые фотографии актрис и ретро-автомобилей на стенах, на кабриолетные сиденья и все эти уродливые металлические фигуры по углам, а самое главное, на Микки, она почувствовала, как страх уходит, а бешено колотящееся сердце успокаивается.

– Что стоишь у порога? – Микки снова махнул рукой и большим пальцем показал на бар за спиной. – Тебе как обычно?

– Мог бы и не спрашивать, – Аня оттолкнулась от двери. – У тебя сегодня пустовато.

В баре никого не было.

– Так пятый час утра. Хорошие мальчики и девочки давно в кроватках.

– И только мы с тобой полуночники, – Аня опустилась на высокий табурет за барной стойкой. Как приятно делать обычные вещи в привычной обстановке. Микки подвинул к Ане стопку с текиллой и вишнёвым сиропом. Напиток обжёг горло и теплом растёкся по внутренностям, сладкая вишенка оставила вязкое терпкое послевкусие.

Микки без слов плеснул ей в стопку ещё текиллы.

Аня удивилась. Раньше он так не делал. Он никогда не использовал посуду дважды. Всегда, прежде чем повторить напиток, Микки либо брал новую стопку, либо споласкивал старую в вертикальном фонтанчике.

– Микки, у тебя что-то случилось?

– Нет, всё нормально, – он опустил в текиллу вишенку.

– Я же вижу, что что-то произошло. Рассказывай.

Микки указал ей на грудь:

– Ты его поменяла.

Аня посмотрела на болтающийся на цепочке ключ. Он снова принял свой миниатюрный размер.

– Ах, это… – Аня улыбнулась и положила ладошку на руку Микки. Разговор начал напоминать ей какой-то бред. Она не думала, что Микки так болезненно воспримет замену одного кулона на другой.

Сзади звякнул колокольчик – ещё кто-то пришёл выпить перед работой. Микки потерянно улыбнулся и переключился на клиента:

– Что будем пить?

– Кофе, пожалуйста.

– Извини, друг, кофе не подаём.

– Тогда виски с колой.

Рот Ани приоткрылся от удивления, и она обернулась к мужчине:

– Что ты здесь делаешь?

– Знал, что найду тебя здесь, вот и пришёл, – Олег сел рядом с ней.

– Марина сказала, что ты уехал в Москву.

– Уехал. Но вспомнил, что не попрощался с тобой. Пришлось вернуться.

Олег придвинул к себе стакан с виски:

– Шучу я, шучу, – он поднял руки вверх, сдаваясь и рассмеялся. – Вернулся за кое-какими документами. Мне о них заранее не сказали, а в Москве потребовали. Пришлось срочно брать билет и мчаться обратно.

– Шутник, – Аня улыбнулась и попросила Микки повторить ей текиллу.

– И как там Москва?

– Стоит, – Олег сделал глоток и поморщился. – Жаль, ты не захотела поехать со мной.

– Да брось, – Аня покрутила по поверхности барной стойки стопку, разглядывая плавающую вишенку. – Найдёшь себе там какую-нибудь красотку. И я за вас порадуюсь.

– Моя соседка по лестничной клетке, где я снимаю квартиру, очень хорошенькая молодая особа.

Аня рассмеялась:

– Вот видишь, как всё отлично складывается.

Они болтали, смеялись и Ане нравилась атмосфера теплоты и дружбы, протянувшаяся между ними. Даже когда они были вместе, Аня не чувствовала себя так хорошо рядом с ним.

– Ты слышишь? – она напряглась и замерла.

Уже какое-то время ей не давал покоя непонятный звук.

– Что? – Олег перестал смеяться.

Они оба прислушались.

Шурх-шурх-шурх – как будто два куска железа трутся друг об друга.

– Что это? – Олег оглянулся.

– Микки, это ты? – Микки за барной стойкой не было. Аня не заметила, когда он ушёл, увлёкшись разговором с Олегом. – Микки? Куда он делся?

Олег слез с табурета и направился в сторону окна:

– Мне кажется, звук идёт оттуда.

– Подожди! – Аня догнала Олега и вцепилась в его локоть. – Не ходи!

Сработала чуйка – её захлестнуло нехорошее предчувствие.

– Наверняка какая-нибудь ветка в окно скребётся. Я просто посмотрю и всё.

– Я с тобой.

Олег улыбнулся, крепко взял её за руку и притянул к себе. Ане это не понравилось, но она ничего не сказала. Она посмотрела в сторону окна и вскрикнула, прижавшись к Олегу. Он приобнял её за плечо и посмотрел в ту же сторону:

– Что такое?

– Я что-то видела там, – Аня указала в угол, где стоял железный самурай, сваренный Микки. – Какое-то движение!

Шурх-шурх-шурх, – доносилось от самурая.

– Это всего лишь куча старого металлолома.

Самурай поднял голову и посмотрел на Аню и Олега болтами вместо глаз. Аня одеревенела. Но так же не бывает.

Самурай шагнул из своего угла и, встряхнув плечами, с металлическим лязганьем достал из-за пояса меч.

Это что – сон? Аня крепко сжала пальцы Олега, ощутила их тепло и шероховатую грубоватость. Нельзя во сне так чувствовать. Так не бывает, – вопило всё у неё внутри.

Самурай поднял меч и нацелил его Ане в грудь. Она вдохнула, чувствуя, как холод бежит по спине. Железный самурай сорвался с места, гремя всем телом. Аня, раскрыв рот, стояла и не шевелилась, глядя, как острый кончик меча быстро приближается.

Что-то большое закрыло её. Аня судорожно хрипнула.

Нет-нет-нет.

Как в замедленной съёмке она увидела самурайский меч, выходящий из спины Олега и расползающееся по белоснежной рубашке страшное красное пятно.

Самурай выпустил своё оружие и обрушился на пол грудой бесполезного металла.