— Не помешаю? — слышу женский голос и останавливаюсь. Пару раз глубоко вдыхаю, затем резко выдыхаю и выдаю:

— Нет!

Удар, второй, третий…

— У меня к тебе предложение, Гордей!

С ним что-то происходит — какой-то он странный сегодня. На себя не похож, и это вводит в ступор. Ведь еще утром Гордей расплывался в улыбке, ожидая услышать мою «просьбу». Поцелуй этот дурацкий…

«Только не это!» — тут же всплывает в голове, и я закатываю глаза.

И так целый день думаю о Гордее. Точнее, об утреннем поцелуе. Какое-то необычное чувство собственной… беспомощности. Когда парень прижимает меня к стене, его губы так близко, дыхание останавливается, сердце пропускает парочку ударов, а хриплый голос негромко произносит:

«Давай покажу, как надо просить!»

Физиономия довольная, глаза блестят, как на пожаре — это и радовало, и пугало одновременно. Зато сейчас…

Я его просто не узнаю. Взгляд потухший, сам он весь поникший — может, зря я на него наехала?

— Кто такой?

— Знакомый.

— И что ты делала в его машине?

— Он меня просто подвез…

— То есть, когда я предлагал тебя подвезти, ты отказалась, чуть ли не послав меня куда подальше. А с каким-то хмырем…

— Достал!

Да уж, перегнула я немного, но ведь не ожидала, что Гордей вдруг устроит допрос прямо на улице. А после моего фырканья резко уйдет в себя.

«Спасибо за ужин», — а сам даже не притронулся к еде.

«Я не голоден», — и полная отчужденность, лишь только спину его и могла наблюдать.

Просто вышел из кухни. Даже своим коронным взглядом не одарил. Плечи опущены, лицо серьезное — нет, с Гордеем однозначно что-то происходит.

И ведь не признается. Можно даже и не пробовать, так как все равно будет молчать, как партизан, даже не глядя в мою сторону. А я так не могу.

Чувствую себя…

— Надо его как-то расшевелить, — говорю самой себе, когда заканчиваю мыть посуду. — Только как это сделать? — бросаю косые взгляды на в сторону открытой двери, а после выхожу в холл.

Чего и следовало ожидать, Гордей заперся в своем новом спортзале. И даже слышны удары по боксерской груше, если я правильно поняла его утренние требования.

Может, вызвать его на ринг? А что, пусть потренируется…

«Бред!» — мысленно стону, так как ерунда полнейшая мне лезет в голову.

Во-первых, Гордей никогда не согласится на эту чушь. Как бы он мне не нравился и периодами дико не бесил, стоит признаться — у парня есть принципы. Он никогда не ударит девушку. Даже на ринге.

Поэтому…

Но как-то же надо его вытащить из этого дурацкого спортзала? А может… пригласить на свидание?

— Еще хуже, — тут уже вслух стону, так как данная идея еще бредовее предыдущей. — Только прогулок по ночному городу с этим индюком под ручку мне не хватает для полного счастья.

От одного едва избавилась, как придется терпеть второго. Нет уж, на сегодня с меня довольно — и поцелуев, и звонков, и плохого настроения, или что там сейчас с Гордеем творится.

— Ладно, будем действовать хитростью, — очередная грандиозная идея приходит мне в голову, и я направляюсь в спортзал, потирая руки.

Я, конечно же, не в восторге от очередной ерунды, которая в голову то и дело лезет. Но в любом случае это лучше ринга, свидания и нового поцелуя.

Гордей — хитрец еще тот, перекрутит все мои слова на свой манер. Я-то ему вроде как помочь хочу, а он сейчас снова мне задаст вопрос:

«Это просьба?»

Удар по груше, еще один — чего и следовало ожидать, парень весь свой негатив перенес на спортивный снаряд.

«Бедненькая груша!» — мысленно фыркаю, а вслух произношу, лишь бы привлечь к себе внимание:

— У меня к тебе предложение, Гордей!

Парень замирает на месте и останавливает снаряд, который вот-вот (в моем понимании) сорвется с крючка, так сильно его отметелил Гордей.

Молчаливая пауза затягивается, и уже начинаю жалеть, что пришла сюда.

А может, это такой хитрый ход? Не смог напором взять, решил надавить на жалость?

— Слушаю твое предложение, — мой сожитель так и не поворачивается ко мне лицом, при этом еще раз бьет по боксерской груше.

— Научишь? — киваю на снаряд в надежде, что все-таки боковым зрением Гордей не выпускает меня из вида.

И не ошибаюсь — мужская голова медленно поворачивается в мою сторону.

— Что? — парень приподнимает одну бровь вверх.

— Драться! — расплываюсь я в улыбке на все свои тридцать два зуба.

— Зачем это тебе? — Гордей ворчит, но продолжает смотреть мне в глаза, а я уже увереннее делаю шаги в его сторону.

— Ну, во-первых, иногда хочется врезать кому-нибудь по носу, — перевожу разговор в шуточное русло, только этот засранец не ведется, все так же серьезно глядя мне в глаза. — А я не умею! — развожу руками в разные стороны.

— А во-вторых?

— А во-вторых, мне просто скучно, — почти честно признаюсь, но даже ухмылки не появляется на мужском лице.

Надо же, какой крепкий орешек мне попался. Ох, и тяжело же будет его растормошить. Опыта общения с парнями у меня маловато, поэтому сейчас действую, что называется, наобум.

А вдруг прокатит мой хитрый план?

— Телевизор посмотри, — мой собеседник отворачивается и снова собирается ударить по груше, но я еще не готова отступить.

«Может, все-таки лучше свидание?» — противный здравый смысл подает голос, но я его игнорирую.

— Гордей, — снова пытаюсь обратить на себя внимание и дотрагиваюсь пальцами до плеча парня. — Что с тобой?

— Все в порядке, — он скидывает мою руку и бьет по груше.

Честное слово — я не специально все подстроила, но, видимо, кому-то сверху виднее. Я-то не думала, что Гордей все-таки ударит по снаряду, поэтому сделала еще один шаг.

Бах! И чуть ли не звездочки в глазах, когда груша ударила меня, свалив с ног.

Хочется и плакать, и смеяться — как обычно, моя невезучесть выступает первым номером. Очень даже кстати — такой шанс мне дала.

— Твою ж… — слышу сверху и закрываю глаза, вроде как без сознания. — Полина, я не хотел!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хотел, не хотел, а раскаяться придется. Теперь уже я буду ставить условие — просьба в обмен на…

— М-мм, — только и могу произнести, лишь бы не засмеяться, так как по голосу парня определяю — он в растерянности.

Еще бы, второй день подряд портачит. Да ему в книгу рекордов пора записываться — как довести девушку до потери сознания.

— Полина! — трясет меня, и я не выдерживаю.

— Сейчас голова отвалится, — ворчу и открываю глаза, так как сейчас, чувствую, еще и скорую вызовет этот балбес.

Я-то просто хочу его проучить — второй день подряд нашатырь терпеть не планировала. Да и глаза у Гордея такие перепуганные, что мне становится жаль парня.

Что-то теперь перебарщиваю я.

Как говорится, с кем поведешься.

— Я не хотел, — печально вздыхает, но, по ходу, забывает, что руки в перчатках. Хотел просто по волосам провести, а получил удар в лоб. От самого себя. — Ай! — кривится Гордей, а я лишь усмехаюсь, усаживаясь.

— Это твоя кара! — тычу в своего спутника пальцем и пытаюсь встать.

— Как себя чувствуешь? — снова пристает, помогая мне подняться, а я лишь фыркаю в ответ:

— Нормально!

— Голова не кружится?

— Нет.

— Может…

— Да замолчишь ты сегодня? — выпаливаю, уже полностью стоя на ногах, а Гордей в ответ округляет глаза. — Что с тобой происходит, а? Ты на себя не похож. Лупишь весь вечер по этой груше, — сжимаю пальцы в кулак и бью по снаряду, но тут же кривлюсь от боли. — А-аа!

— Да что за наказание-то такое, — парень закатывает глаза, а после снимает резво перчатки и берет мои ушибленные пальцы. — Так бить нельзя, понимаешь? Ты же кисть сломать можешь, — мотает головой из стороны в сторону, рассматривая мою руку.