Когда я увидела его в инвалидной коляске: худого и изможденного, мое сердце сжалось от тоски. Я поправила шаль на плечах, спрыгнула с телеги и пошла навстречу. Подойдя вплотную, я присела на корточки, взяла его холодные руки и поднесла их к губам.

Мой взгляд был спокоен, а его – растерян и слегка напуган. Я никогда раньше не видела, чтобы он боялся. Наоборот, он всегда был сильным, смелым, а теперь казался совершенно беспомощным и поэтому вызывал жалость. У меня перехватило дыхание от подкатившего к горлу комка.

– Вот только не надо меня жалеть! – сказал он вместо приветствия, как будто прочитав мои мысли.

– Я рада видеть тебя, Кирилл! – ответила я, – а вот меня, наоборот, можно пожалеть.

Я указала выразительным взглядом на себя – на мне были надеты высокие резиновые сапоги, доверху заляпанные грязью. Ночью был дождь, и с утра грязь еще не просохла. Он улыбнулся мне. Удивительно, но улыбка у него осталась прежней – дерзкой и задорной, совсем, как в студенческие годы. У меня слегка закружилась голова от чувств, которые внезапно нахлынули и защипало в носу. Не хватало еще разреветься прямо сейчас!

– А ты похорошела, Анфиса! – приятный женский голос с хрипотцой прозвучал прямо надо мной.

Я поправила свое простенькое платье в крупный горох и взглянула на модно одетую девушку, стоящую рядом с Кириллом:

– Спасибо, Марина. Ты тоже отлично выглядишь.

Девушка подошла ко мне и обняла за плечи. Объятия были холодными и неискренними – просто для вида. Я прекрасно знаю, как обнимают люди, которым мы, действительно, дороги – так, как будто через прикосновение хотят поделиться частичкой своего тепла. Марина же отстранилась от меня, не успев прикоснуться.

От нее пахло дорогими духами. Этот тяжелый, душный аромат за одну секунду перенес меня в прошлое. Удивительно, как много хранят запахи. Я же обещала себе перед встречей, что прошлое – в прошлом, и что я не буду вспоминать ни о чем. Но стоило мне почувствовать аромат, знакомый с тех далеких дней, как перед глазами сразу же стали мелькать картинки, которые я так старалась забыть…

– Когда я получила твое письмо, я не поверила своим глазам, – заговорила Марина, смотря на меня внимательным взглядом из-под густых, нарощенных ресниц, – а когда прочитала его, то подумала, что ты тут, в своей деревне, совсем сошла с ума. Наверное, я так и не ответила бы, если бы Кирилл сам не нашел это письмо в куче старых бумаг.

– Ты тоже подумал, что я сошла с ума? – спросила я, обращаясь к Кириллу.

– Нет что ты, – ответил он, помолчал с хитрым видом, а потом добавил, – помнится, ты всегда была с лёгкой придурью!

На пару секунд над нами повисла тишина, а потом мы, не сговариваясь, засмеялись все вместе.

– На самом деле, люди в моем положении готовы поверить во все, даже в деда мороза. Лишь бы продлить хоть ненадолго эту чертову жизнь.

Марина отвернулась в сторону с помрачневшим лицом, а я смотрела на Кирилла и не знала, что ответить.

Пора было отправляться в путь. Нас ждала Улита. Накануне я приходила к ней в хижину, чтобы напомнить о своей просьбе. Улита была местной ведьмой, да такой древней, что даже старики не могли вспомнить, сколько ей лет на самом деле.

Улита жила в лесу отшельницей. Вместо одежды носила старое, заношенное до дыр тряпье, покрывала голову посеревшим от времени платком, из-под которого в разные стороны торчали пряди седых волос. Ее кожа была покрыта глубокими морщинами и бородавками, кустистые, постоянно нахмуренные брови придавали лицу суровое выражение, а под тонкими, крепко сжатыми губами, скрывалась беззубая челюсть. Из-за отсутствия зубов речь Улиты была своеобразная – с обилием шипящих и свистящих звуков, а когда она ругалась, то во все стороны летели брызги слюны.

Дети боялись Улиту, как огня, ведь родители с пеленок пугали непослушных малышей злой ведьмой, живущей в лесу. Да и взрослые люди ее опасались – слишком вредной она была. Чуть что не по ней – губила урожай одним своим проклятьем, сжигала сено искрометным взглядом, валила здорового мужика на ровном месте – так, что он и подняться потом не мог от непонятного недуга.

Я видела ведьму Улиту лишь однажды, в детстве – как-то она прошла мимо нашего дома, остановилась у калитки и позвала меня.

– Эй, девчонка, не хочешь ли пойти со мной? Мне как раз нужна помощница по хозяйству!

Я испугалась до смерти и, помотав из стороны в сторону головой, попятилась к дому. Мама всегда мне говорила, что спиной к ведьме поворачиваться ни в коем случае нельзя – она непременно нашлет порчу, и я сгнию заживо. Поэтому маленькими шажками на трясущихся ногах я продвигалась назад, но вдруг оступилась и упала в траву. Ведьма Улита разразилась противным, громким смехом, а потом сказала:

– Ну-ну! Настанет день – придешь ко мне сама!

И вот, действительно, как и пророчила старуха, я пришла к ней сама…

***

Мы с Мариной вместе пересадили Кирилла из инвалидной коляски в запряженную лошадью телегу. Чтобы ему было удобно, я еще с вечера устлала дно телеги мягкой соломой. Глядя на то, как Марина кое-как ковыляет по кочкам в своих модных туфлях, я не сдержалась и прошипела ей сквозь зубы:

– Ты вообще думала, куда ты едешь? Неужели нельзя было надеть кеды?

– Извини, я не знала, что у вас тут все так плохо! – нарочито громко и высокомерно ответила девушка, резким движением откинув светлый завитой локон, упавший на лицо.

Марина презрительно взглянула на мои сапоги, и мне захотелось провалиться под землю от стыда. Она забралась в телегу, а я отвернулась и, взяв лошадь под уздцы, повела ее в сторону леса. Я слышала, как Марина и Кирилл перешептывались между собой, но из-за скрипа колес, не могла разобрать ни одного слова.

– Не волнуйтесь, я хорошо знаю эти места. С вами не случится ничего плохого, – сказала я, обернувшись.

Вид у моих "пассажиров" был взволнованный. Краем глаза я заметила, что Марина держит Кирилла за руку и ласково поглаживает ее. В груди кольнуло, и я уставилась на дорогу.

***

Надо было слушать маму, которая упрашивала меня семь лет тому назад не ездить в город. Материнское сердце уже тогда чувствовало, что ничем хорошим это не закончится. Но я была юна и упряма.

Поначалу я училась довольно-таки прилежно, после учебы никуда не ходила, готовилась к парам. Но на третьем курсе на меня вдруг обратил внимание Кирилл, самый популярный парень в нашем университете. Кирилл был красавчиком и спортсменом, он очаровывал всех своей харизмой, юношеской дерзостью и смелыми поступками. Казалось, не было девушки, которая бы тайно не вздыхала по нему.

И вот как-то Кирилл подошел между парами ко мне и пригласил в кино. Вот так просто! Мои подружки по общежитию восторженно ахали все оставшиеся перемены, я же решила, что все это какая-то глупая шутка. Где популярные девчонки – в стильных нарядах, с красивыми укладками и длиннющими накладными ногтями, и где я – маленькая, серая, невзрачная мышка? По моей одежде сразу можно было понять, что я приехала из глухой деревни – серый свитер, длинная черная юбка и белая пуховая шаль вместо модного шарфика. Ах да, еще у меня была коса, уложенная вокруг головы – мама говорила, что мне очень идет эта прическа.

К тому же я знала, что Кирилл только-только расстался со своей девушкой, с которой они собирались пожениться. Между ними произошла какая-то неприятная история, поговаривали, что она изменила ему с другом. Еще и из-за этого мне казалось, что все несерьезно.

Как же я удивилась, когда после пар мы с подругами вышли из учебного корпуса и увидели Кирилла, он ждал меня с букетом цветов. Я сильно смутилась, подошла к нему и сказала, что занята и в кино не пойду. Потом я развернулась и быстро убежала в общежитие, даже цветы не приняла. Видимо, это-то и заставило его включить режим "охотника". Кирилл привык, что девичья любовь дается ему легко и без усилий, и его задела моя реакция.