Что же касается группы второй, самой многочисленной, но безликой – то это и есть остальное стадо ведомых приматов, которое ни на что не влияет. Средняя группа статична, она всегда находится между вандалами и творцами и покорно принимает участь, уготованную для неё пастухами. Во времена правления творцов, безликая масса – она же народ – благополучна, добра и отзывчива. Во времена вандалов миром правит грубая сила, стало быть, и народ ведёт себя соответственно – становится грубым, жестоким и невежественным. Народ, это всегда отражение облика пастуха, а пастух, в свою очередь – воплощение времени и потребностей народа.

     Эта формула универсальна, она подходит для всего вида прямоходящих приматов времён прошлых и будущих. Именно так Вирус видел ментальный прогресс своего разумного стада, именно так была обусловлена его интеллектуальная эволюция. Именно так он планировал захватить все ресурсы юной Вселенной и весьма обоснованно рассчитывал на успех.

<p>

<a name="TOC_id20234652" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>

<a name="TOC_id20234654"></a>Глава 7

     День начинался долго. С самого утра Оля и Марийка вынуждены были слоняться по клинике и тратить часы непоседливой юности на всякие глупости и нелепые скучности. Сначала они несколько часов сидели в очереди, потом сдавали анализы и только после всех изнуряющих манипуляций девочкам-подросткам разрешили стать донорами и сдать свою кровь на благо каких-то абстрактных людей, которых ни Оля, ни Марийка лично не знали и даже никогда не видели. Конечно же, никто не заставлял их этого делать, и Оля могла бы благополучно провести всё субботнее утро в постели, но разве с этой упрямой Марийкой поспоришь?

     — И что ты такая хмурая, не выспалась, хи-хи? — спросила Марийка. Девочки устроились рядом на специальных мягких лежаках, закатали рукава и готовились к процедуре. Рядом с ними работали манипуляционные приборы. Улыбчивые медсёстры пока хлопотали над другими волонтёрами, которые пришли сегодня в клинику и жертвовали кровь для больных.

     — Я не люблю уколы, — фыркнула Оля, — и вообще, я иголок боюсь.

     — Вот глупенькая, это совсем не больно, потому бояться нечего.

     — Откуда ты знаешь?

     — Мне папа говорил, — ответила Марийка, — он опытный, каждый месяц жертвует свою кровь для больных. Вот увидишь, мы даже и не заметим, когда всё закончится.

     Оля нахмурилась и отвернулась. На самом деле она не боялась, просто ей не хотелось быть в этом месте в такое прекрасное утро. Она не понимала, почему должна кому-то отдавать свою кровь и вообще взваливать на свои плечи чужие проблемы. Но и с Марийкой ссориться тоже не хотела. Энергии и целеустремлённости этой девочки можно было только позавидовать. Каждый день после уроков у неё был расписан буквально по минутам. По понедельникам она ходила на футбол, по вторникам и четвергам у неё были танцы, по средам и пятницам курсы самообороны, а на выходных уроки музыки. Помимо этого Марийка успевала подрабатывать волонтёром в приютах для бездомных, кормить диких уток и других птиц в городском парке, а ещё по вечерам убираться в питомниках для бродячих собак. Теперь вот к общему списку добавились пункты переливания крови. Вот такой непоседой была лучшая Олина подруга и, естественно, что по всем кружкам и мероприятиям она таскала Олю с собой и, по правде говоря, её мнения о таком ускоренном ритме жизни никогда и не спрашивала.

     — Ну что, красавицы, вы готовы сделать доброе дело? — подошла к Олиной койке медсестра.

     — Да, мы готовы, — ответила Марийка, — только вы, пожалуйста, скажите этой трусихе, что больно не будет, хи-хи!

     — И вовсе я не трусиха, — возмутилась Оля. — И вообще, у меня мало времени.

     Медсестра понимающе улыбнулась и склонилась над девочкой. Все манипуляции заняли считанные секунды. Женщина ловко проткнула вену, кровь по прозрачной трубочке потекла в резервуар, а Оля зажмурила глаза и стала мысленно считать до ста. Сказать по правде, ей было не больно, но от осознания всего происходящего немножко закружилась голова и стало не по себе.

     — Ну вот, готово, а теперь полежи так несколько минуток, пока приборы будут работать.

     Медсестра подошла к Марийке и проделала с ней всё то же самое. В это время в Олином рюкзаке прозвучал сигнал телефона. Кто-то прислал девочке сообщение, и она очень надеялась, что этот кто-то был Серёжа – самый симпатичный и умный мальчик в её классе. Сердце девочки застучало сильнее, к голове хлынула кровь. Ей хотелось немедленно схватить телефон и проверить почту, но сделать это было невозможно. Она вообще не могла встать, чтобы не повредить эти дурацкие трубки, которые торчали у неё из руки.

     — Ну вот, я так и знала, — закатила она глаза. — Пока мы так будем лежать, он успеет обидеться и больше никогда не будет мне писать.

     — Глупости, — фыркнула Марийка. Она-то сразу обо всём догадалась и предвидела перемены в настроении подруги. — Подождёт твой Миленко, никуда не денется. Между прочим, мы тут заняты важным делом.

     Оля хотела возмутиться и сказать, что у неё есть дела поважнее, но вовремя прикусила язык. Всё-таки характер у Марийки был сильнее и спорить с ней никогда не получалось, потому девочка только тяжело вздохнула и откинулась на подушке. Телефон периодически позванивал, и Оля вынуждена была согласиться, что Серёжа Миленко, и правда, в ближайшее время никуда от неё не денется.

     Время забора крови истекло. Улыбчивая медсестра вернулась, отключила аппарат и вынула иглу у девочки из вены. Когда Оля с Марийкой обе освободились, женщина достала из кармана две больших шоколадки и протянула их школьницам.

     — Спасибо, милые, вы даже не представляете, какое доброе дело сделали.

     — Нам не трудно, — сказала Марийка и приняла шоколадки. — Можно идти? А то у нас скоро музыка, потом кормление птиц, волонтёрство и вообще много-много важных дел.

     — Конечно, умницы, дело сделано, — ответила медсестра. — Надеюсь, мы вас ещё увидим?