Маша хмыкнула.

— Ты же сам всегда мне говорил, что революции случаются в столицах, а деревня может дать только бунт, который можно подавить войсками.

Грустно киваю.

— Да, в теории это так. Но война почти всегда становится катализатором какого-то напряжения в обществе. Сначала да, патриотический подъем, но затем наступает усталость. Очень сомневаюсь, что война с Японией станет легкой и быстрой прогулкой. А тут ещё и засуха, грядущие продовольственные карточки, пылающее Солнце и прочие прелести. Если уж в провинции полыхнет, то мало не покажется. Ты сама знаешь, какое напряжение в деревне после земельного передела, ведь довольны далеко не все. Мягко говоря. Да, Фронтовое Братство вроде бы держит ситуацию на местах под контролем, но засуха обострит все противоречия. Конечно, мы, так или иначе, подавим любое выступление, но…

Господи Боже, за что мне это всё? Тяжелейший семнадцатый год. Восемнадцатый, когда я чуть не подох с этой пандемией. Девятнадцатый. Двадцатый. Двадцать первый. Годы войн и катастроф, смут и непростых реформ, революционных настроений и управления сознанием масс. И не только в России, но и в Европе, и в мире в целом. Электростанции, заводы, дороги, паровозы и вагоны, боевые корабли и пароходы, самолёты и танки. Тысячи и тысячи тракторов. Постоянные переговоры с сильными мира сего. Мог ли я в своём 2015 году мечтать о таком? Однозначно нет. И не хотел бы. Не то что «мечтать», но я бы отдал всё, что у меня там было, чтобы не попадать сюда.

Только вот забрал бы с собой в будущее Машу и всех моих детей.

Но кто ж мне даст.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 15 февраля 1921 года.

Война войной, а обед по расписанию.

Именно так. Именно логистика определяет победителя. Если у тебя более многочисленная армия, если у тебя намного больше танков, пушек и самолётов, то ты, безусловно крут. Но, если они останутся без горючего, боеприпасов, запчастей, без питания для личного состава, то много твоя армия не навоюет. Катастрофа лета 1941 года в СССР тому яркий пример. Что толку от того, что у тебя танков больше, чем у всех стран мира вместе взятых если у твоих войск нет горючего и боеприпасов? Тысячи, если не десятки тысяч советских танков были брошены своими экипажами на дорогах войны именно потому, что обвалилась логистика, исчезло всяческое снабжение войск, а танк — это не пехотинец, который может идти даже голодным. Тут призывы к «морально-волевым» и напоминания о Присяге ничем не помогут. Танкисты соляру не родят, а значит, танк никуда не двинется. Я уж не говорю о боеприпасах.

Таким же примером логистической катастрофы служит Русско-японская война 1904–1905 годов, когда Россия, имевшая намного более сильную и многочисленную Русскую Императорскую армию, проиграла войну более слабой в этом отношении Японии. Несмотря на весь героизм нашего солдата. Армия-то большая, но она в европейской части Империи, а на Дальний Восток ведет лишь одна железнодорожная линия, большей частью одноколейная. Что требовало делать частые остановки и пропускать на станциях встречные эшелоны. И пусть наш Генштаб и сумел удивить японцев, отправляя составы только в одну сторону, и не возвращая поезда назад, что позволило вдруг нарастить пропускную способность дороги в два раза, но, во-первых, так долго продолжаться не могло, ведь прибывшие на Дальний Восток паровозы и вагоны нужно было куда-то девать, а, во-вторых, даже этой удвоенной пропускной способности железных дорог всё равно не хватило, поскольку у японцев транспортное «плечо» было несравнимо, просто невообразимо короче. Они полностью владели морем и могли через порты снабжать свою армию всем, чем только потребуется.

И я не мог не задумываться над этим.

Маршал Тривульцио сказал четыреста лет назад, что для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Это так. Но не совсем. Деньгами на фронте можно разве что печку топить, ведь деньгами в чистом виде не постреляешь, деньгами солдат не накормишь, и баки танков деньгами не заправишь. А всё, что нужно для ведения боевых действий нужно ещё произвести на заводах, вырастить в полях и на место этих самых боевых действий доставить. Вовремя и в достаточном количестве. Уж я, как человек прошедший Русско-японскую и Великую войны здесь и Вторую чеченскую там, знаю это не понаслышке.

Я разбирал доклады. Доклады и отчеты. Мы готовились.

Придет весна и все увидят кто и где, извините за выражение…

Деньги — мусор. Просто мусор.

Ничтожные бумажки.

Их совершенно не жаль.

Но там, где русский флаг был поднят, он спускаться не может. А где был сброшен неприятелем, он будет поднят вновь. Так было, так есть и так будет всегда.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ТОМСКАЯ ГУБЕРНИЯ. НОВЫЙ ЦАРЬГРАД. УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР СИЛ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ. 15 февраля 1921 года.

Граф Слащев смотрел на «художества» выпускников. Нет ничего критического (особо) сказать было нельзя. Бойцы знали свою работу и своё дело. Особый интерес у графа вызывали «птенцы гнезда Емцова» — направленцы Экспедиции Службы Егермейстера Двора, откуда в Имперскую Службу специальных операций отправляли опытных охотников, которых уж тут переучивали на снайперов. Прямо скажем, охотники были лучшими из лучших, такими, для которых «белку в глаз» вообще не было проблемой. А уж в учебном центре ССО их учили на совесть. Хотя и приходилось преодолевать обычный скепсис охотников ко всякого рода дисциплине и прочим уставным строгостям. Они де люди вольные. Но ССО повидало и перемололо и не таких.

Всяко было.

Но, если говорить начистоту, то ЭСЕД знал своё дело. По всей Империи собирали охотников, особенно из числа молодых. Для многих из них, конечно, зачисление в Армию Единства было довольно большим удивлением, ведь официально ЭСЕД вербовало именно охотников, для ловли диких зверей для зоопарков Империи и для прочих нужд, однако, от предложенных договоров с Армией отказывались немногие. Уж очень было хорошим жалованье и прочее довольствие, а к снайперам, не считая умения точно стрелять, требования были вполне умеренными. Да и Служение Империи нынче в чести. Почему бы и не послужить?

Чай не на фронт. Война-то закончилась.

Ну, как бы, да.

Как бы.

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА.

Вашингтон, округ Колумбия, САСШ, 15 февраля 1921 года.

Калвину Кулиджу, 29-му вице-президенту Соединенных Штатах Америки.

Дорогой Калвин!

Позволь ещё раз выразить мои искренние соболезнования по поводу избрания тебя на пост вице-президента Соединённых Штатов. После утверждения 6 февраля Конгрессом итогов голосования коллегии выборщиков осталось совсем немного до дня, когда ты примешь у меня нелёгкую ношу этого поста. Дай Бог, срок твой будет столь же беззаботен, как и первые мои 7 лет в этой должности и тебе не придется принимать на себя всю тяжесть и неопределённость выпавшего мне бремени.

Сегодня, в день 101-летия Сьюзен Энтони, я открыл у здания Конгресса памятник ей и её соратницам Лукреции Мот и Элизабет Кэди Стэнтон. Эти три валькирии сделали не меньше чем русский император Михаил и императрица Мария для того чтобы наши времена изменились. Знаю, что ты горячо поддержал их дело в части женских избирательных прав. И я насколько успел, способствовал ему. Но ушедший год показал, что, если уж они теперь с нами равны, то занимать государственный пост могут не иначе как занимаем его мы. Только воля американских избирателей решает, кто и в каком порядке правит Америкой, и никакие записи в книгах рождений или заключения браков полномочий правительства не порождают. Когда сменишь меня, позаботься о том чтобы установленный сегодня монумент оставался у входа в Сенат, как постоянное напоминали об этом.