Я вхожу в здание вокзала. Сворачиваю налево, к туристическому офису. Он уже давно закрыт. Я смотрю на билетные кассы и поворачиваюсь, чтобы выйти из здания. И тут за своей спиной слышу голос:

– Хорошо, что вы пришли, господин Вейдеманис. Мы должны обсудить с вами некую общую проблему.

Он сидел на скамейке, наблюдая за зданием. Первый этаж шестнадцатиэтажного дома занимало частное агентство «Чагчаран». Вывеска оповещала, что в доме расположено акционерное общество «Чаран». Подъезжали машины, сновали люди, по виду – деловые, мужчины в основном до сорока, иногда – женщины. Дронго подумал, что Артемьев допускает ошибку, обычную для бывших сотрудников милиции. Он вызывает всех своих людей в агентство, вместо того чтобы видеться с ними на конспиративной квартире. Но Артемьев взял за правило встречаться нелегально только с агентами, а своих служащих вызывал, соответственно, в управление.

Дронго следил за агентством уже целый день, меняя место обзора. Артемьев приехал на работу утром. Днем отъехал куда-то по своим делам. Через час вернулся. Затем в четыре часа дня снова уехал, но уже на полтора часа, и вернулся к половине шестого. В семь часов свет почти во всех кабинетах погасили, и многие сотрудники заспешили домой. Перед зданием стояли только два автомобиля: «БМВ» темно-синего цвета, принадлежавший самому Артемьеву, и джип, на котором ездил кто-то из его служащих. Примерно к восьми часам вечера Артемьев вышел из своего офиса. Высокий худощавый человек лет пятидесяти. У него были редкие седые волосы и узкие, азиатские глаза.

С ним вместе вышли водитель и телохранитель. Водитель поспешил к автомобилю. Телохранитель открыл дверцу. Артемьев сел в свой «БМВ», телохранитель занял место на переднем сиденье, и автомобиль тронулся. Буквально через несколько минут вышли из здания еще два молодых человека, подошли к джипу, достали из него несколько целлофановых пакетов. Очевидно, это были дежурные, которые оставались в здании на всю ночь, и в пакетах находилась еда и бутылки с водой. Все окна в здании, выходившие на улицу, были темными. Только в одной комнате, рядом с входной дверью, горел свет. Очевидно, там находились дежурные.

Теперь у него уже был примерный план действий. Он встал, чувствуя, как затекли ноги. Пройдя на соседнюю улицу, он остановил такси и назвал адрес своей съемной квартиры. У его дома по-прежнему дежурили сотрудники агентства Артемьева. Приехав в свое временное жилище, Дронго шел вверх по грязной, заплеванной лестнице. Не дойдя нескольких пролетов, услышал звонок телефона в своей квартире. Он никогда не носил с собой на задание мобильный телефон, зная, что нельзя рисковать подобными вещами. Телефон мог зазвонить в самое неподходящее время. Или же выпасть в самый неудобный момент, став прекрасным ориентиром для тех, кто его ищет. И вообще Дронго считал, что в опасных ситуациях телефон может только помешать.

Кто мог звонить ему по городскому телефону? Кроме Романенко, номера не знал никто. Дронго быстро открыл дверь, вошел в комнату и снял трубку.

– Здравствуйте, – с явным облегчением сказал Романенко, – я уже думал, что с вами что-то случилось.

– Нет. Я оставил свой мобильный телефон дома.

– Слава богу. Я звоню уже несколько часов. Когда мне прислать своих людей?

– Вы им дали адрес?

– Конечно. Как вы и просили. Я собираюсь отправлять их по одному. Они ждут моего звонка. Кого первым?

– Давайте начнем с дамы. Все-таки достаточно поздно, а ей потом одной возвращаться домой.

– Это не такая дама, которая боится вечерних прогулок, – засмеялся Романенко. – Сейчас я ее к вам пошлю. Следующий сотрудник подойдет к десяти часам вечера. Вас устраивает такой график?

– Конечно. Они незнакомы друг с другом?

– Почти нет. Возможно, встречались, но вряд ли. Она из милиции, из группы сотрудников МВД, которые прикомандированы к нам, а он из технического отдела. Золотой специалист. Может сделать все, что вы скажете. Подключиться к любому телефону. Хотя я официально вас предупреждаю, что это незаконно, – полушутливо напомнил Романенко. – Нет, я не думаю, что они контактировали. Хотя наверняка слышали друг о друге. С нашей группой работает около сорока человек.

– Прекрасно. Тогда я жду вашу даму.

Он положил трубку и взглянул на часы. Девятый час вечера. Дронго с отвращением оглядел свое временное жилище. Привыкший к порядку, он с неудовольствием замечал плохо приклеенные обои, тусклый свет грязной люстры, старую, местами потертую и поцарапанную мебель. Его устраивало местоположение квартиры, район, но жить здесь долго он бы не смог. Главное, с чем он не мог примириться даже временно, – это постельное белье. Он сам купил себе комплект в итальянском магазине и пользовался только им. Посуда на кухне тоже была его, а не хозяйская.

Через двадцать минут в квартиру позвонили. В «глазок» двери он увидел женщину лет тридцати пяти, с коротко остриженными светлыми волосами, несколько длинноватым носом, маленькими темными глазами, щелкой узкогубого, неженского рта. Почему-то он ждал красавицу и в душе посмеялся над своим нелепым эстетизмом. Ведь ему нужен профессионал, а не фотомодель. За дверью стояла сотрудник милиции, и это чувствовалось в каждом ее движении, в манере держаться. И все же, решил он, можно было прислать сотрудника с более женскими чертами лица. Но, когда он открыл дверь, у него было непроницаемое лицо.

– Добрый вечер, – голос у женщины оказался под стать внешности – резкий, бьющий по нервам.

– Здравствуйте. – Он посторонился, чтобы пропустить даму в квартиру.

– Я пришла от вашего знакомого, – сказала она, и Дронго подсознательно отметил, что она не назвала фамилии. Это было явным плюсом в ее актив. Стоя на пороге, она ждала, что он ответит.

– Я вас жду, – коротко сказал Дронго, приглашая гостью войти.

Женщина вошла в коридор, сняла свой утепленный плащ, повесила на вешалку и прошла в комнату. Темный костюм – юбка сильно за колено – и темная же водолазка, как ни странно, шли ей. В довольно большой сумке, висящей через плечо, она наверняка хранила свое оружие.

– Я Галина Сиренко, – представилась женщина.

– Очень приятно. Вам, очевидно, сказали, что нам предстоит совместная работа? – начал Дронго.

– Сказали, – подтвердила она, оглядывая комнату. Обстановка ей явно не нравилась, и это отразилось на ее лице.

– Я здесь только снимаю квартиру, – пояснил он, – садитесь, пожалуйста, на стул. У меня к вам несколько предварительных вопросов.

Положив сумку рядом с собой, она приготовилась отвечать.

– Сколько вам лет?

– Тридцать четыре.

– Сколько времени вы работаете в милиции?

– Одиннадцать лет, – ответ прозвучал как некий вызов, и он это почувствовал.

– Все время на оперативной работе?

– Последние восемь лет – да.

– Давно вы работаете с группой Всеволода Борисовича?

– Больше десяти месяцев. – И снова в ее словах почувствовался то ли вызов, то ли намек на то, что его вопросы слишком примитивны.

– Приходилось стрелять?

– Два раза. Один раз я ранила убегавшего преступника, – сухо сообщила она. – Но мне кажется, вас должны были ознакомить с моим личным делом.

– Разумеется. Но мне интересно разговаривать непосредственно с человеком, с которым я буду работать. Вы замужем?

– Это тоже нужно для нашей работы? – Она не улыбнулась, просто спросила.

– Если бы не было нужно, я бы не спрашивал.

– Разведена. Шесть лет назад. Детей нет. Родители живут в Туле.

– Вы работали в уголовном розыске?

– Сначала в дежурной части, потом, после окончания института, меня взяли на работу в уголовный розыск. Больше приходилось встречаться с нелегалами. – Дронго знал, что так в милиции называют сотрудников, внедренных в среду преступников.

– Вы работали с агентурой?

– У нас не принято распространяться на этот счет. Но если вам нужно, я отвечу. Да, работала.