♪Ка-ар-Крока-а-ар-Ракра-а-ар-Рока-а-ар!♪

Кажется, кто-то даже придумал песню, основанную на кряхтении Дэнииского Корвуса, что совсем не удивительно, наши очень уж любили песни.

Сама же птица, помимо того, что кряхтела, любила охотится сама, стараясь исключить возможность лакомится трупами, хоть и не брезгала такого. Её огромный черно-зелёный клюв был способен проломить череп некоторой немаленькой живности в лесу, шея у Корвуса была массивная и очень мощная, клюв невероятно остр и крепок, из-за чего в Дэниисе многие его боялись и избегали территории, на которой он чистит крылья. Когти у него были немного неаккуратные, но очень острые. Ими он, хоть и с усилием, но мог разорвать на мясные ломти почти любую добычу которая больше него в несколько раз. Известны случаи, когда Корвус самолично убивал целого Люцика! Бедные Люцики… Разумеется, один он его не съест, но зато окажет услугу трупоедам всего леса.

Хотя он и сам не побрезгует на голодный желудок полакомится несвежим мясом, уже облюбленным червями и паразитами. Исторический факт гласит: Раньше Корвусы, все Корвусы, а не только Паулстрийский, были исключительными падальщиками. В те времена, когда были войны. Когда заполненные поля трупов застилали почерневшую от крови траву, на великую трапезу слетались Корвусы разных цветов и окрасов. И начинали дружно лопать потускневшие глазные яблоки, обессиленные мышцы рук и ног, а также обвисшие пенисы. Тот факт, что войн у нас давно не было, по крайней мере друг с другом, переквалифицировал почти всех Корвусов из исключительных некрофагов27 в образованных хищников, что только пошло на пользу экосистеме нашей великой матери Сатус-Сэллы. Так как они такими и должны были быть изначально, но из-за наших различных распрей, созданных на объективной и иррациональной почве, мы превратили их в нечто иное, чем они и не должны были быть никогда. Но эти времена давно прошли… народ Herbidus теперь живёт совсем в другом месте.

Наш Дэнииский Корвус охотился в основном на мелких зверьков, ведь их для своего и своей семьи пропитания ему было вполне достаточно. Территорию они занимали довольно большую, на ней самка обычно устанавливала два-три довольно крупных гнезда, а не одно, как многие считали. Пока она согревала умеренного размера яйца, в количестве примерно восьми штук, он носил ей добычу и помогал кормить выводок. Хоть Корвусы были несколько асоциальными птицами, семьи у них были крепкие и очень милые, даже лучше некоторых сэллианских. Держались они вместе несколько лет, отлично запоминая друг друга на довольно длительный промежуток времени, хоть и все равно никогда не оставаясь вместе на всю жизнь. Что не мудрено, ведь Корвусы могли жить до девяноста сэллианских циклов! Разумеется, не в дикой природе, там их время на существование сокращалось примерно раза в четыре.

Когда мы неспешно шли в центр леса Дэниис, внимательно смотря по сторонам и внемля звуку природы, даря при этом неслыханное счастье мастеру Сооцеру, я слышал знакомое кряхтящие пение местного Корвуса…

♪Каоар-Ко-о-о-ар-Ракра-а-ар-Рока-а-а-а-ар!♪

И, кажется, пел он не один, а вместе с потомством. Грубое кряхтение сопровождалось более мягким и голосистым, женским, а вместе с ними невзначай пели крохотные, лысые, будущие убийцы, не точно попадая в ноты родителей, но определенно очень стараясь. Вышло так, что многие существа на Сатус-Сэлле любили петь. Под аккомпанемент природы, под стук дождя, против ветра тревоги с горем и под дуновение счастья с любовью, все мы любили петь как можем. Кто-то простым кряхтением, кто-то тяжёлым завыванием, ну а мы ревущим басом и душевными рассказами.

Хм… я даже, кажется, слышу вновь сангуни. Его пение крайне характерно… всегда узнаётся. Ну, это по крайней мере мной, всё-таки не последнее место это птичка занимает в нашей семье.

«

Сангуни

в Дэниисе»

6, Агнусон Кадавер Задумался

Как же тепло на душе моей становится просто смотреть на наш дом, на Сатус-Сэллу, ведь даже в одном из опаснейших участков планеты – она прекрасна. Сэлла моя… как же она прекрасна.

Хотел бы я описать подробнее подводных жителей Сатус-Сэллы, поговорить там есть очень много о чем, но в данной болотистой местности глубоких водоёмов не наблюдалось. Максимум что можно было встретить это небольшие трясины… да, небольшие. К слову, о них.

Я шёл по грубой, плотной земле позади Сооцера, шёл чуть правее его. Далаас шёл позади меня шаг в шаг. Я был молод и неопытен, ходили мы в замшелый участок леса Дэниис уже не в первый раз, ну и я уже успел почувствовать себя профессиональным охотником, который повидал всякое. Разумеется, это была грубая ошибка. Тот участок леса был полон глубоких мочажин28, смертельных ловушек, созданных хладнокровным лесом для невнимательных и сильно уверенных в себе зверей, ну и нас это тоже касалось.

7, Мочажина

– А-А-А-А-А! – Не сдержавшись крикнул я на весь лес, опустившись в холодную как лёд воду смерти.

– Ох сука, Агнус! – Также невпопад крикнул болван Далаас. Вероятно, тогда мы всю живность в округе распугали…

– СТОП! Не двигаться! Агнусон, не шевелись! – После того, как и Сооцер повысил голос, я не то, чтобы двигаться, я говорить перестал! Он редко повышал голос, особенно на нас, но, когда повышал… он был либо в ярости, либо напуган. Ну либо и то и другое.

– Далаас стой смирно, сейчас я к тебе подойду. – Сказал мастер-охотник, аккуратно присел и взял с заросшей земли довольно длинную и крепкую палку – слегу29 то бишь. После чего достал свой нож с блестящей коричневой рукояткой и специальным лезвием для разделки дичи и принялся второпях точить конец палки. Нужно это было для того, чтобы проверить плотность земли на наличие такой же трясины, в которую умудрился вляпаться я.

Сам Сооцер никак иначе как чудом умудрился не попасть в неё первее меня, ведь шёл он впереди. Из-за того, что я, дурак, шагал правее него, а не шаг в шаг, я и вляпался… хотя кто его знает, может в таком случае упал бы он, ох не хотелось бы…

С новообретённым инструментом Сооцер начал медленно продвигаться в сторону Далааса, он простукивал травянистые участки земли на наличие замаскировавшихся в ней трясин, настоящих природных капканов.

– Агнусон, братишка, ты как? – Тихим голосом сочувствия спросил меня Далаас.

– Нормально, Дал. Водичка тёпленькая, прыгай ко мне, помассирую тебе спинку.

– Иди ты, комик сраный. А что, серьёзно тёплая? – С нервной улыбкой спросил меня Далаас.

Но я действительно не соврал, вода в районе груди была примерно градусов десять по Цельсию, но в ногах, конечно, гораздо меньше, примерно градуса четыре. Дело в том, что вода в трясине имеет температуру равной обусловленным фактам вокруг себя и сильно отличается теплотой от других водоёмов в тоже самое время года! Происходит это из-за того, что мочажина питается тёплыми родниками, находящимися вокруг неё, но летом она покрывается толстым слоем мха, который не даёт воде прогреваться. В следствии этого происходит некий диссонанс, вода в трясине летом – холодная, а зимой наоборот – тёплая. На тот момент только начиналась весна и хоть мох уже начал покрывать лес, он ещё не успел покрыть мочажину до конца, из-за чего она и была более-менее тёплая. Как же я её в таком случае не заметил, эх…

Если так задуматься, насколько старине Драг’Долусу действительно было бы тяжело охотится у нас, ведь даймоновцы физически не выдерживают холодные температуры. Даже тогда в заповеднике они были довольно тепло одеты, а ведь было лето! Провались он в мочажину… одна Сэлла знает, чтоб он испытал, полагаю ничего хорошего, а скорее всего погиб бы от обморожения в течении пары минут… а то и секунд.