– Митч? – повторил свой вопрос Брайс.

Митч провел пальцами по бедру Брайса, чтобы не отвечать на вопрос, но тот не купился. Ударил его по руке, – не безобидно шлепнул, а основательно так вломил, Митч даже убрал руку, – и отодвинулся.

– Я просто сказал, что пусть Фрэн решает.

Брайс хрипло рассмеялся.

– Трус.

– Да почему? – возмутился Митч.

Но ответ он знал. Была целая пропасть между тем, чтобы соревноваться в том, кто склеит омегу, и тем, чтобы клеить Фрэна вместе.

Телефон Брайса завибрировал.

– Кто тебе пишет ночью?

– Фрэн, – заметил Брайс с улыбкой, которую Митч у него раньше не видел.

– Покажи, – попросил он, подкатываясь ближе.

Брайс пожал плечами и отдал Митчу телефон.

– Слушай, – вдруг очень серьезно продолжил Брайс, – Фрэн, он хороший. Вы не общались почти. Но мы… не скажу, чтобы прямо я все успел понять про него, пока кран чинил, но если тебе просто так… из самолюбия или потому что ты запутался, то не надо.

Митч, так и не успев прочитать переписку, поднял взгляд на Брайса. Когда тот начинал говорить так, ответы на отвали больше не подходили. Митч вздохнул. Вспомнил опять взгляд исподлобья, чуть дерганные движения, аромат персиков и острый язык.

– Нет, не просто так… – тихо отозвался Митч. – Он будто из параллельной вселенной. Слушай, Брайс, у нас с тобой могут быть какие угодно дела… Но пусть для Фрэна это будет хорошее летнее приключение.

Брайс удовлетворенно улыбнулся.

***

Митч задумчиво пролистнул переписку Брайса и Фрэна. Та была довольно короткой, но многообещающей. Фрэн благодарил Брайса за помощь с краном, поэтому сообщений шесть они обменивались любезностями. Наконец, оба устали, и разговор плавно перетек к насущным проблемам. Фрэн спрашивал, почему Брайс и Митч переехали сюда.

– Никогда не представляешь, что будет, если сказать правду? – фыркнул Митч.

– Что нас застукали, пока мы обжимались, и погнали погаными метлами? – уточнил Брайс.

– Не было никаких поганых метел. Сейчас все пользуются этими модными швабрами, у которых тряпка сама отжимается, или, вообще, роботами-пылесосами.

Брайс рассмеялся.

– Что ржешь?

– Представил, как нас гонят роботами-пылесосами. Такая… высокотехнологичная атака.

Митч фыркнул.

– Ему ни к чему знать о нас, – покачал головой Брайс, а затем забрал телефон у Митча и написал, что хозяева решили продать квартиру, где они жили.

Митч хмыкнул, но вмешиваться не стал. Он повернулся на бок и закрыл глаза. Фрэн догадается, вот что он думал. Некоторые люди идиоты, но не все же, правда? Митч полагал, что слишком идеализирует омегу по соседству. Это было отчасти глупо, отчасти романтично. Митчу нравилось так жить. Если бы его спросили как именно “так”, – никто обычно не спрашивал, – то Митч бы припомнил романтические фильмы и книги о любви. Когда смотришь на все это, происходящее может показаться немного глупым. Омега не такой уж прекрасный, как кажется всем героям, включая главного. А альфа едва ли мог влюбиться сразу так сильно и бесповоротно, будто нормального человека видит впервые в жизни. Особенно было смешно, когда богатый, умный и красивый не мог найти просто… нормального парня. Все ему попадались либо меркантильные твари, либо тупые шлюхи. Но все же Митчу нравилось, как во всех этих фильмах и книгах альфа восхищался омегой. Было в этом что-то правильное и даже красивое. Он предпочитал делать так же. О недостатках готов сообщить каждый первый. Сложнее говорить о достоинствах.

Митч и сам не заметил, как уснул под свои размышления. Проснулся же он около пяти утра, потому что стало светло и жарко. Ни о какой утренней прохладе речи ни шло. Митч повернулся и посмотрел на Брайса. Тот избавился от простыни и теперь бесстыдно спал. Митч невольно полюбовался на крепкую спину и задницу, на кожу, которая будто бы притягательно блестела. Все это, конечно, укрепило утренний стояк. Иначе и быть не могло. Митч на секунду подумал о том, чтобы разбудить Брайса, но потом только тихо ругнулся и вылез из кровати. Пожалуй, пора было начинать новый день.

После душа и стакана воды Митч выполз на пробежку. Брайс считал, что Митч бегает исключительно для того, чтобы покрасоваться. Но откровенно говоря в половину шестого утра улицы были пустые, так что впечатлять тут было особо некого. Разве что фонарный столб да рыжую кошку, что устроилась на мусорном баке и смотрела на Митча с непередаваемым вызовом.

Когда он закончил тренировку и вернулся к подъезду, то с удивлением обнаружил на лавочке перед домом Фрэна.

– Привет, – хмыкнул он и встал рядом.

Навис, как наверняка подумал омега.

– От тебя несет потом, – сообщил Фрэн и сморщил нос.

У омеги в руках был пластиковый стаканчик с кофе. Многоразовый, но явно взятый из дома.

– Я бегал.

– Знаю.

Митч помялся секунду.

– Могу сесть рядом? – наконец, все-таки спросил он.

Фрэн задумчиво кивнул.

– Что ты тут, вообще, делаешь? – уточнил Митч, плюхнувшись рядом.

От Фрэна пахло кофе, цветочным гелем для душа и немного маслом. Он, наверное, позавтракал, прежде чем выползли на улицу.

– Живу, – хмыкнул Фрэн.

– На лавочке?

– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Ты же понял. А сюда я вышел посидеть. Не мог уснуть. – Фрэн помялся, а потом добавил: – Из-за жары.

Митч почему-то сразу понял, что Фрэн соврал. Но спрашивать о том, почему на самом деле тот лишился сна, показалось неправильным. У всех свои секреты, верно?

– Вообще не спал? – вместо этого спросил Митч.

– Кажется. Может быть, вырубался пару раз минут на пятнадцать. Сложно бывает понять. Особенно в такие ночи.

Митч издал неопределенный звук.

– Завтракал?

– Пытался.

Митч поднял бровь.

– Хотел пожарить яйца. Растопил масло на сковородке, потом случайно задел ее… Все в масле и на ноге у меня теперь ожог.

Фрэн почему-то вдруг воодушевился, задрал шорты куда выше колена и продемонстрировал Митчу красное пятно на ноге. Еще не такое ужасное, как можно было бы ожидать от горячего масла.

– Ясно… – протянул Митч. – Обработал чем-то?

Фрэн пожал плечами. Это, видимо, значило нет.

– Ясно… – повторил он. – Пойдем.

– Куда? – всполошился Фрэн.

– К нам. У меня есть мазь. И после пробежки я точно хочу есть, так что покормлю нас всех. Поднимем Брайса. Что скажешь?

– Это не…

– Так рано утром ходить в гости даже к двум альфам прилично, – заявил Митч и показал Фрэну язык.

Тот рассмеялся, а потом кивнул и поднялся со скамейки. Очевидно, это значило согласие.

Пока они заходили в подъезд и ждали лифт, Митч думал о разном. Действительно ли Фрэну так не понравился запах пота и как тогда они поедут вместе в лифте? Что все-таки с Фрэном было ночью? И, наконец, случайно ли омега оказался на лавочке или чего-то ждал? В конце концов, Митч бегал каждое утро.

***

Когда они зашли в квартиру, Брайс уже не спал. Он как раз выходил из душа. По стечению обстоятельств, конечно, голый. Митч сориентировался быстро и тут же повернулся к Фрэну, чтобы насладиться его реакцией. Фрэн уставился на пах Брайса. Эта сцена длилась секунды три. Достаточно долго. То есть, слишком долго. Было понятно, что Фрэн смотрел, а Брайс стоял и не двигался, чуть дольше, чем оба осознавали произошедшее. Сцена из неловкой стала… многозначительной.

– Что же, – наконец, отмер Брайс. – Если все всё рассмотрели, то я, пожалуй, не буду прятаться в ванной и просто уже сам возьму одежду, которую забыл.

– Привет, – ответил на это Фрэн.

Невпопад, но тоже без особого смущения. Нет, щеки у него горели, но в голосе Митч не услышал никакого раскаянья. Да и сбежать Фрэн не пытался. Так что Митч наконец-то закрыл дверь за ними на задвижку и пошел в сторону кухни.

– Мы пришли позавтракать, – крикнул Митч от холодильника.

– Я тоже буду! – отозвался Брайс.

Митч помыл руки и запустил процесс. Включил капельную кофеварку, которую они с Брайсом возили с собой с квартиры на квартиру. Из-за этого приходилось таскать с собой еще и картонную коробку. Обычно в ней хранилось что-нибудь из продуктовых запасов, но когда приходилось ехать, кофеварка возвращалась в свою родную упаковку. Брайс был очень бережливым, поэтому еще и заматывал кофеварку в пленку. В общем-то, если бы Митч жил один, он бы уже давно сменил модель на более новую. Даже при своей скромной зарплате. Он, например, мечтал о той штуке, что паром взбивает молоко. Но Брайс, наверное, был из тех, кого через двадцать лет можно узнать по пальто. По кофеварке в данном случае.