– Я, наконец, познакомился с омегой из квартиры напротив, – сказал он Митчу.

– Миленький, правда? – хмыкнул тот, высовывая язык от усердия.

Если бы его сейчас увидел кто-нибудь из омег, кто тек по мускулистому блондину, то поклонник был по потерян навсегда. А Брайсу нравилось и так.

– Ага. Я иду чинить ему кран.

Митч подавился.

– Это, что вообще значит?

– Буквально, – хмыкнул Брайс.

Митч почему-то прервался. Отложил инструменты и задумчиво посмотрел на Брайса.

– Слушай, я… хотел бы, вроде как, позвать его погулять. Ну, всерьез.

Брайс удивленно поднял бровь.

– Да ну?

Митч кивнул.

– Что же… Может, я тоже хотел что-то сделать такое. Серьезное.

Митч прожег его взглядом.

– Если ты только ради того, чтобы досадить мне…

– Мир вокруг тебя не крутится, – отрезал Брайс.

Удивительно было даже не то, что Брайс из упрямства решил склеить омегу, который понравится Митчу всерьез. Удивительно было то, что Брайс делал это не столько назло Митчу, а потому что почувствовал: он тоже хочет Фрэна по-настоящему.

***

– Готово, – заявил Брайс, сначала выкручивая оба вентиля на максимум и показывая, как вода Ниагарским водопадом хлещет в раковину, а потом закручивая их и демонстрируя, что вода не капает. – Только когда закручиваете вентили, не давите слишком сильно, будто, я не знаю, банку с помидорами пытаетесь открыть. Закрутили и все. Тогда работать дольше будет.

– Я не ем помидоры, – поведал Фрэн, упорно не глядя Брайсу в глаза, а гипнотизируя кран.

Брайс не думал, что Фрэн проверял его работу. Скорее уж элементарно смущался смотреть в глаза альфе, с которым остался наедине в тесной кухне.

– А что ешь? – хмыкнул Брайс.

– Оливки, – отозвался Фрэн. – Из консервов. Но я не покупаю их в стеклянных банках. Только в железных. Там тянешь за петельку, чпок – и можно есть.

Брайс улыбнулся. Фрэн был забавный. Все в тех же мешковатых шмотках, по прежнему не слишком-то вежливый и разговорчивый. Даже после того, как Брайс оказал ему услугу. Но чем больше они проводили времени вместе, тем сложнее Фрэну было обмануть Брайса нелепой одеждой или дурными манерами. Хоть Фрэн старался почаще смотреть в пол, Брайс все же умудрился во всех ракурсах рассмотреть его лицо. Красивое, до дикости породистое, будто не подходящее ни к этой квартире, ни к этому району. Не миленько-смазливое, но такое, что и через десять, и через двадцать лет будет притягивать взгляды. В голове у Брайса возник логичный вопрос: какая разница, как Фрэн будет выглядеть через двадцать лет, если засадить ты ему хочешь сейчас? Ответа не было. Почему-то мысль о красоте Фрэна, проходящей через года, осталась приятной.

Под мешковатой одеждой пряталась ладная фигурка. И задница была что надо, как рассмотрел Брайс, пока Фрэн искал в квартире разные приблуды, которые понадобились в ходе ремонта. Когда Фрэн залез под ванну, то футболка задралась и открыла взгляду Брайса широкую полоску нежной кожи. Брайс как-то невольно облизнулся ощутив, как душно становится невыносимо, но к тому моменту, как Фрэн вылез из-под ванной с тазом, уже придал своему лицу нейтральное выражение. Фрэн, впрочем, кажется не купился на притворство, потому что все равно окинул Брайса недовольным и предупреждающим взглядом.

Что до хамства, то оно Брайса, в общем-то, в любом случае не смутило бы. Но еще он видел, что у Фрэна было какое-то… воспитание. Он следил за тем, чтобы не мешать Брайсу. Вовремя отходил и пропускал, если Брайсу куда-то надо было пройти. Подал пару раз инструменты тогда, когда Брайсу было бы максимально неудобно самому тянуться за ними. В общем, Фрэн вел себя миленько, а то, что вырывалось из его рта… Наверное, на это были какие-то причины. Может быть, у Брайса был шанс их узнать, если он не прогневит Фрэна раньше времени.

– Так ты угостишь меня кофе? – напомнил в итоге Брайс про договор.

Кран можно было гипнотизировать бесконечно, но это было совсем не то, чего Брайс хотел.

– Да, – будто очнулся Фрэн. – Садись, я приготовлю.

Брайс почему-то ожидал, что Фрэн молча нальет кофе по чашкам, залпом выпьет свой и будет всем видом показывать, что Брайсу пора. Но тот неожиданно повел себя иначе. Достал турку, кофемолку и зерна. Дальше Фрэн поочередно то совершал какое-то действие, то делился с Брайсом мыслями о процессе.

– Обычно я делаю кофе на скорую руку, – поведал он и поставил турку на подставку для горячего, хотя, собственно, пока все было холодным. – Но раз уж это плата за ремонт, но вспомню былое. До того как уехать учиться, я увлекался всем этим. Ну, насколько мог позволить себе в плане денег. Кофе не очень дешевое развлечение. Хотя и не запредельное.

– Ты учишься? – заинтересовался Брайс.

– Да. Математика, – кивнул Фрэн. – Вообще-то, только первый курс закончился. А ты?

– Я не учился в университете, – хмыкнул Брайс.

Он уже даже какой-то спортивный интерес испытывал, проедется ли Фрэн в ответ по его интеллекту, но тот промолчал. Насыпал зерна в кофемолку, и на полминуты разговаривать из-за шума стало невозможно.

– В общем, – продолжил Фрэн, пересыпая теперь уже молотый кофе в турку, – я постараюсь вспомнить, как я раньше все это делал. Было вкусно. Ты не против специй?

– А молоко все равно можно будет налить? – с некоторым подозрением спросил он. – Или ты из тех, кто все, кроме черного кофе, зовет бурдой?

Фрэн коротко рассмеялся, а потом так быстро заткнулся, будто мысленно дал себе по губам. Брайсу показалось, что Фрэн давно не хохотал, не заливался смехом, в общем, не веселился искренне и беззаботно. Разве что прыскал иронически. Это было вполне возможно.

– Да нет, – отмахнулся Фрэн. – Я тоже пью с молоком часто. Хотя, наверное, тот, что выйдет сейчас, все же выпью черным.

Когда Фрэн закончил, он поставил перед Брайсом чашку, а потом сел напротив и стал наблюдать. Брайс не сразу понял, что Фрэн ждет его реакцию на кофе. Брайс отпил черный. Было вкусно. Может быть, тут и ему не нужно было молоко.

– Хорошо получилось? – спросил Фрэн, глядя ему прямо в глаза.

В этом вопросе неожиданно была какая-то страстность. Брайс полагал, что Фрэн так отдавался своим увлечениям. Своей учебе. И, если повезет, альфам. Но только тем, кто окажется не хуже кофе или математики.

– Да, – хмыкнул он, подаваясь вперед.

Отстраниться Фрэн не успел. Столик был маленьким и теперь они оказались довольно близко. Не так, чтобы поцеловаться. Но так, чтобы Брайс моментально ощутил, как теплый воздух кухни наполняется уже не только ароматом кофе, но и терпко-пряным сладковатым омежьим запахом.

Так зачем же Фрэн был таким недотрогой, если заводился он с полоборота?

***

Фрэн не отпрянул, Брайс не откинулся обратно на спинку стула. Они пили черный кофе, глядя друг другу в глаза, и воздух становился все тяжелее. Самое ужасное в этой ситуации было то, что Брайс не мог дотянуться и поцеловать Фрэна, а если бы он встал и обошел стол, то момент точно был бы разрушен. Так что они просто продолжали, пока чашки не опустели. А потом Фрэн встал сам и убрал посуду.

– Тебе пора, – тихо сказал Фрэн, стоя спиной к Брайсу.

Он делал вид, что ему срочно нужно помыть чашки в раковине.

– Что ты сказал? – переспросил Брайс.

Он и в первый раз все услышал прекрасно, но, наверное, надеялся, что Фрэну станет неловко на второй раз и тот спасует. Куда там. Фрэн выключил воду, мягко закручивая вентили, как Брайс и объяснил, а потом повернулся к нему. Выражение лица мрачное, глаза ледяные, на щеках пожар. У Брайса потяжелело в паху так, как давно ни от кого не было.

– Я говорю, что у меня еще есть кое-какие дела сегодня, – невозмутимо соврал Фрэн. – Поэтому спасибо за помощь, но…

– Нет у тебя никаких дел, – усмехнулся Брайс.

Фрэн растерялся. Кажется, не так уж часто он встречал кого-то, кто переигрывал его в беспардонности. Брайс поднялся со своего стула и подошел к Фрэну. Впрочем, он не стал ни нависать, ни вжимать его в кухонную столешницу. Вместо этого он встал рядом, тоже прислонился задницей к дешевой пародии на гранит, а потом опустил руку так, что их пальцы соприкоснулись. Фрэн был горячим. Во всех смыслах.