Прошло два месяца, от издательства ни слуху ни духу. Молчание – тоже ответ, который с прискорбием я принял. За это время я продолжал работать в том же темпе. Утром уходил на заработки денег для себя и своей напарницы, а вечером не покладая рук писал. Пальцы я замотал в бинты, потому что мозоли никак не проходили, а только увеличивались, стали все больше напоминать воздушные шары. Пришлось их проколоть и замотать, чтобы они быстрее зажили.

Мама как обычно занималась огородом и скотиной. Она возилась на грядках, полола сорняки и поливала будущий урожай. На голове был повязан грязный от земли платок, из-под него выбивались пряди седых волос. Лицо безжалостно покрыли морщины, засечки прожитой жизни, губы потрескались от ветра. Длинная юбка была порвана, ватная безрукавка, искусанная молью, выглядела уже безжизненно.

Я не выдержал.

– Мама, – завопил я и побежал что есть мочи.

Она не успела опомниться, а я уже повис на ней, крепко обнимая.

– Андрюша, – взвизгнула она и прижала меня к себе.

В тот момент я не почувствовал тепло тех самых рук из детства, а ощутил только запах перегара и спирта. Я невольно отшатнулся от нее. Моя мама никогда не выпивала, даже в самых тяжелых ситуациях. Я поднял на нее глаза и ужаснулся. На лице красовался иссиня-кровавый подтек, видно, что свежий.

– Мама, что происходит?

Она рассказала, что отца уволили с работы и жизнь пошла под откос. Он стал пить больше, а соответственно, и бить больше. Мама не заметила сама, как начала выпивать вместе с мужем. Сначала просто, чтобы забыть весь ад прожитого дня, а потом и вовсе вошла во вкус.

Я стоял и плакал, как маленький мальчишка.

– Собирай вещи и пошли жить со мной, – приказал я командирским тоном.

Мама потупилась, опустила глаза.

– Я не пойду, он без меня пропадет!

– А ты с ним не пропадешь? – проорал я.

– Пусть уж вместе это случится, – пробубнила она.

Из дома выбежал лохматый мужик с топором.

– Я сейчас прикончу тебя, ублюдок. Вся жизнь из-за тебя пошла наперекосяк.

Когда я остановился уже далеко от дома, до меня наконец-то дошло, что тот лохматый мужик был моим отцом.

Я отправил еще одно письмо. Наконец-то, через месяц почтальон опустил в мой почтовый ящик ответное письмо тому адресату. В нем был ответ издательства, что готовы напечатать мою рукопись и нужно заключить договор.

Через два месяца книга поступила в продажу в этот огромный мир. За это время я получил свой первый гонорар, купил компьютер, приличный костюм и перебрался жить в город.

Теперь мое утро начиналось с разбора почты. Ведь за это время мне каждый день приходили десятки писем с рассказами о похожих судьбах, и в каждом письме было два вопроса:

– Как пережить одиночество?

– Как не сломаться и не отступить от своей мечты?

Я прилежно и подробно отвечал на каждое послание, ведь прекрасно помню, как мне было одиноко и трудно без поддержки.

Чуть позже меня пригласили на литературный вечер, где собирались вручить премию как самому продаваемому молодому автору. Помню, в тот день светило солнце, мне принесли приглашение на вечер, я перечитывал его снова и снова, нет ли здесь какой ошибки, слезы не хотели заканчиваться. Напротив, сидя в клетке, одобрительно попискивала моя напарница.

Я отослал два пригласительных родителям. Мне хотелось, чтобы мой отец наконец-то был горд за меня. Я был уверен, что время, которое прошло, стерло между нами все обиды и предрассудки прошлого.

На сцену я поднимался уверенной походкой, в черном смокинге, белоснежной рубашке и бабочке, которая того и гляди может упорхнуть от радости. Но причудливая копна рыжих волос выдавала того самого мальчишку из детства. Я не помню, что говорили на сцене, наверное, хвалили.

Мои глаза все время выискивали две знакомые фигуры в зале, но я лишь наткнулся на два одиноких кресла, которые так и остались пустыми. Они не пришли.

Я стоял на сцене, слегка краснея от своей протяжной речи, заикание любую речь делало длиннее в два раза. Зал аплодировал, а я стоял и благодарил себя:

– Молодец ты, Андрей. Не предал свою мечту и сумел стать самим собой.

Стал полноправным командиром своей жизни.

Пожилая женщина сидела на выцветшем диване, на котором от времени стерлись все краски, одинокая лампа на столе излучала тусклый свет. Она сгорбилась, чтобы легче различать написанные буквы, по щекам бежали слезы. Женщина читала книгу о непростой судьбе мальчишки, который мечтал, что станет писателем.

Ее муж лежал на диване в дырявой футболке, с бородой до пупка, в которой поселились крошки, и орал что есть мочи:

– Пригласительные прислал, вот щенок!

Июнь. Пронзающая жара стоит уже несколько дней.

По радио трубят:

А у меня как назло запланировано то самое важное дело. Мне придется вылезти из прохладного потока, который производят вентиляторные лопасти. Я неспешно достал из холодильника воду, чтобы утолить нескончаемую жажду, открыл ее и замер…

Я забыл положить в рюкзак сачок. В этот день я собирался отправиться в пустыню на поиски золотого скарабея, редкого жука, для своей коллекции.

Но мне и в голову не могло прийти, что я больше никогда не вернусь домой.

Я обычный доцент кафедры биологии. Никаких выдающихся открытий за всю свою жизнь не совершил, как ни лез из кожи вон, ничего у меня не получилось. Не отличаюсь запоминающейся внешностью, только если очки с линзами, как у лупы. Иногда мне кажется, если я попаду на необитаемый остров, то с помощью них с легкостью разожгу костер. Зато у меня в очках огромные глаза, тоже шарм придает, не знаю, девушкам нравится. При встрече всегда делают комплименты моим глазам, но меня это не беспокоит. Ведь меня совсем не интересуют женщины. Как бы удивительно это ни звучало, но да, так и есть, ни капли они меня не интересуют. Были скромные попытки увлечься дамой с моей кафедры, но так ничего и не получилось. Однажды на встрече, пока она без умолку трещала о своей сестре, которая никак не могла выбрать платье на свадьбу, я задал только один вопрос:

– Разве это настолько важно?

И уснул после того, как она продолжила рассказ о важности такого дня для женщин. После моей никчемной выходки со мной перестали общаться, а при виде меня ускоряли шаг. Каждый раз она закатывала глаза и задавала вопрос:

– Выспался?

Меня это никак не беспокоило, я проходил мимо, не выдавая никакой реакции. Мое лицо предательски не хотело выдавить хоть улыбочку, поэтому я оказался черствым сухарем.

Я меланхолик, люблю одиночество. Всего-то. Вот так возвращаюсь к себе домой, включаю музыку и в такт ей уношусь в мир, который меня увлекает. Но обо всем по порядку, не думаю, что в этом деле нужно торопиться.

У меня есть увлечение. Думаю, я не открыл новый мир, у каждого есть хоть какое-нибудь занятие, но у меня оно странное и даже пугающее для обычного человека. В моем доме ни разу не было гостей. Ведь весь дом у меня увешан коллекцией жуков. Кому это понравится? Вот если бы ты, дорогой читатель, увидел это сейчас, ты бы покрутил пальцем у виска и сбежал бы от меня куда подальше.