– Хорошо. Если вы не хотите помогать нам даром, то мы согласны на сделку. У нас есть провидица, и она сказала, что вам здесь нужен один артефакт. Мы знаем, какой именно. Осколок Священного Семицвета, верно? Мы можем провести вас в храм, где он спрятан.
Только теперь глаза Аргзы сверкнули интересом. Сильвенио вопросительно посмотрел на него: ему он так и не сказал, что конкретно они ищут, и одно упоминание Священного Семицвета заставило его сердце биться в разы быстрее – этот артефакт был одной из самых будоражащих его еще с детства загадок Вселенной. Он просто не мог поверить, что Аргза тоже им заинтересовался. Пират усмехнулся и потрепал его по пушистым волосам, заметив, как тот оживился.
– А вот это уже больше похоже на деловое предложение. С этого и стоило начать. Ну?
Мужчина выступил вперед, и его сынишка – судя по общим чертам лица – тоже потрусил за ним, чтобы снова прижаться к его ноге. Сильвенио наблюдал за ребенком с сочувствием и жалостью.
– Если ты согласишься обеспечить нам защиту во время акции протеста… от солдат Федерации… то мы покажем тебе путь к храму.
Аргза изогнул бровь. Они определенно что-то недоговаривали, он чувствовал это всем своим нутром, но все не мог понять, насколько опасны их недоговорки. Сильвенио же, судя по его радостному лицу, никаких недомолвок не заметил.
– Какого рода вы планируете акцию протеста? Вооруженную? – уточнил тот настороженно, но со слишком очевидной надеждой в голосе.
Мужчина как-то вымученно ему улыбнулся, и эту его улыбку еще более неумело скопировали остальные. Не улыбался только ребенок, так и не отпустивший ноги отца, и Сильвенио против воли почувствовал с этим ребенком некое родство.
– Мирную, конечно, исключительно мирную… Мы ведь не воины, мы простые жители, у которых отняли землю и дома, и мы только хотим им напомнить, что у нас тоже есть права… А защита нам для этого просто необходима: они ведь и слушать небось не станут, просто перестреляют нас, как только мы соберемся на площади! Поэтому нам… нужно прикрытие… Понимаете?
Он глянул на Сильвенио проникновенно, с хорошо просчитанной долей отчаяния во взгляде. Происходящее нравилось Аргзе все меньше и меньше с каждой минутой: его не покидало смутное ощущение, что все это было подстроено для того лишь, чтобы заманить их в ловушку. И, судя по всему, заманить даже не его. Но в любом случае было уже катастрофически поздно – у Лиама так сияли глаза, что можно было даже не сомневаться: он попался.
– Митинг назначен на завтра, но если бы ты обеспечил нам своих людей уже сегодня, то, думаю, нам хватит пары часов, чтобы подготовиться… А в это время твой помощник мог бы пойти с одним из нас в храм. Таким образом, ты не потеряешь здесь много времени, пират, и у тебя будет меньше шансов попасться Федерации…
Определенно это была какая-то ловушка, и пахло все это дурно, очень дурно. Аргза бы, честно говоря, ни за что бы на такое не согласился. Но Лиам, этот чертов Лиам, уже вцепился в его руку, встав на цыпочки и просительно заглядывая в глаза, и смотрел на него взглядом доверчивого щенка, и льнул к нему всем своим тощим телом, и вообще выглядел так, словно сейчас завиляет несуществующим хвостом.
– Пожалуйста, – произнес он, улыбаясь. – Мы ведь можем действительно помочь этим людям. Сделать так, чтобы их услышали. Мы можем помочь им, и вам же это ничего не стоит, сир. А зато потом у нас будет этот артефакт. Осколок Священного Семицвета, милорд! Это же, если не ошибаюсь, тот самый Осколок, являющийся фрагментом некой загадочной карты, которая, согласно общей легенде, способна привести к самому Сердцу Вселенной! Я читал об этом в детстве: говорят, что Сердце способно исполнить любое желание того, кто его найдет… Это же так… захватывающе!
Где-то Аргза слышал пословицу, что любопытство сгубило кошку. Сильвенио сам был что та кошка – обычно сдержанный и апатично-покорный, при любом упоминании мало-мальски значимой тайны он вдруг оживал, загорался интересом, граничащим с фанатизмом, и иногда варвару всерьез начинало казаться, что однажды ради какой-нибудь неразрешимой загадки его хрупкий тихий Лиам перегрызет кому-нибудь горло, наплевав на все свои тщательно лелеемые принципы. Показать ему что-то совершенно новое, увлечь, удивить – верный способ превратить этого печального ангелочка в живой любознательный огонек, которым, пожалуй, можно и обжечься при случае. И Аргза – Аргза поймал себя с досадой на мысли, что абсолютно не может сопротивляться этим его горящим небесным глазам. А Сильвенио не преминул его добить контрольным выстрелом в голову:
– Пожалуйста, сир. Ради меня…
Ради кого еще, спрашивается, он мог бы всерьез обдумывать подобную хрень? Но, в конце концов, впервые после расставания с Мартином тот выглядел таким воодушевленным, и ничего не оставалось, кроме как выдохнуть и кивнуть. Лица окруживших их людей мгновенно расцвели уже более искренними улыбками. Сильвенио просиял.
– Надеюсь, я не ошибаюсь, доверяя тебе в том, что ты не сбежишь, пока я буду организовывать защиту для этих ущербных? – Аргза дернул его за ухо, нахмурившись.
– Не ошибаетесь, сир. Я не сбегу.
– Хорошо. Тогда, – он повернулся к ожидавшим его окончательного решения людям, – покажите мне эту свою площадь, я приведу туда людей. Лиама пусть кто-то отведет к артефакту.
Ему не понравилось, как подобострастно они закивали, – от таких хорошего ждать не приходилось. Тем не менее он все же отпустил Сильвенио и, одарив его напоследок еще одним долгим недоверчивым взглядом, пошел за провожатыми.
Человек десять – сколько же их тут было изначально? – остались в здании, в том числе и тот ребенок, отец которого взялся показать пирату площадь. Сильвенио шагнул к ним, и кто-то, взяв его за руку, молча вывел его другим ходом, в противоположном ушедшей группе направлении.
Они шли довольно долго, и Сильвенио все пытался с ними заговорить, но в ответ на все его вопросы ему только вежливо улыбались и просили подождать. Тогда он позволил себе погрузиться в грезы наяву: о том, как он найдет Осколок легендарного артефакта, о том, как Аргза поможет всем этим людям, о том, как общими усилиями здесь можно будет установить настоящий мир, а потом, возможно, отправиться на поиски дальнейших фрагментов постигнутой им загадки… Перспективы, открывающиеся перед ним, были одна другой радужнее, и это было в кои-то веки приятным разнообразием после всех этих лет полного мрака. Он заставил себя поверить, заставил себя не сомневаться, потому что, честно говоря, ужасно устал от всех этих сомнений, устал от того, что все так безнадежно, устал от того, что все в жизни не так, как надо. Он думал: они помогут этим людям, Аргза сделает, может быть, первое доброе дело в своей жизни, что-нибудь поймет для себя, и тогда, вероятно, все станет лучше, жизнь перестанет катиться под откос и снова начнет упрямо взбираться в гору – к свету, к радости, к счастью…
Ствол ружья уперся ему в спину между лопатками, заставляя его замереть на месте и оторваться от мечтаний.
– Эй, ты, – прогнусавил один из его спутников. – Где стоит ваш корабль?
Он неверяще оглянулся, несколько раз моргнув. Проклятый мираж никуда не исчез: люди стояли вокруг него плотным кольцом, и на их лицах не осталось и следа былой беспомощности. Они смотрели на него все так же затравленно, но теперь еще и зло, словно стая крыс, знающих, что в численности их преимущество. Численность, конечно, на данный момент была у них небольшая, всего с десяток человек, но это было ровно в десять раз больше, чем имел на своей стороне Сильвенио.
– К юго-востоку отсюда, в нескольких милях… Зачем вам это нужно? Мы разве не идем к храму?
Человек с ружьем переглянулся с остальными, и только теперь Сильвенио заметил их недобрые, торжествующие взгляды, которыми они обменивались между собой всю дорогу.
– Нет, пацан. Мы идем к кораблю того пирата, которого сейчас застрелят на площади агенты долбаной Федерации и благодаря которому мы наконец получим нашу законную землю назад. Показывай дорогу, если хочешь жить.
