- У меня на родине есть пословица: "Не говори гоп, пока не перепрыгнешь", но сейчас мы намного ближе к победе, чем в начале пути. Так что за победу и за Лартона! Он нам очень помог.

  - За победу! - Эхом отозвались остальные.

   Хрусталь звякнул гранями и мужчины опрокинули фужеры, смакуя мягкий земной коньяк.

  ВСЕ ИЗМЕНИТСЯ.

   Человек стоял, понуро опустив голову и выглядел очень одиноким. Со всех сторон на него давили бетонные стены просторного зала. Но иногда его мысли и чувства оказывались далеко. И тогда он не замечал электро наручников на своих руках, своей, мышиного цвета, робы, охраны, по обе стороны от него, и длинного металлического стола, в дальнем конце комнаты, за которым сидело одиннадцать Вершителей Судеб. В эти короткие минуты забвения, он путешествовал по запрещенным, древним книгам. Вместе с их героями он покорял мифические, заснеженные вершины, опасные водовороты морей, бурные реки, потом он переносился в весенний, багряный лес, с его приятными, терпкими запахами, с веселым щебетом птиц, с возрождающимися к жизни прекрасными цветами. И погрузившись в эту бездну, человек начинал, встревожено и страстно, что-то бормотать. Иногда возвращаясь к реальности, он все-таки верил, что когда-нибудь опять так и будет.

   Один из Вершителей закончил чтение списка обвинений. Совет мгновенно принял решение. Встал главный Вершитель и, чеканя каждое слово, начал говорить. Делал он это довольно долго и монотонно, поэтому, почти сразу, человек опять впал в забытье. Он уловил только то, что его обвиняют в распространении опасных для общества идей и воззрений, в воровстве из изолированной зоны деревца и попытке посадить его в центре города. Приговора он уже не слышал, созерцая сотни таких растений, как-то из-за которого его могли лишить свободы на всю жизнь.

   Суд был окончен. Человека уже давно увели. Совет разошелся. А Верховный Вершитель, скрестив на груди руки, неторопливо размышлял о странных, слабых и сумасшедших созданиях, о тех, кто не хочет брать, то великое железобетонное благо, которое им всемилостивейшее дают.

   Через некоторое время вершитель встал и направился в генераторную. Правила предписывали: синтетическим роботолюдям, раз в день, принимать профилактический заряд энергии.

  ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ.

   Я стар и немощен. У меня плохая память. Но кое-что помню очень хорошо. Это был первый мой рассказ. По детски наивный, но уже сильный. Тогда я был молод и самоуверен. Прочитав его родственникам и получив снисходительное одобрение, я осмелел и послал его в один приглянувшийся мне журнал.

   Но, к сожалению, существовала маленькая деталь. Была зима и в моем рассказе она присутствовала. Если вы еще не сошли с ума от голода, то помните, что экономический кризис уже тогда набирал обороты. И, наверное, он не обошел вниманием отделения связи, только трансформировавшись в кризис безалаберности. Ответ из редакции пришел только летом. "Пробу пера" одобрили, но настоятельно попросили соответствовать данному временному периоду. С годами я научился угадывать, когда письмо дойдет до адресата, но его или теряли, или оно поступало раньше. Больше я так ничего и не написал, зато стал хорошим клерком в чудесной, пыльной конторе. Именно там я шлифовал рассказ, доводя его до совершенства.

   Но извините меня, я совсем заболтался. Меня мучает отдышка, слезятся глаза и нужно идти переписывать рукопись. Она должна придти в редакцию зимой. Теперь уж наверняка.

  НА КРУГИ СВОЯ.