В норме шлепок очень легкий. Однако в условиях усталости персонала, низких зарплат, общего раздражающего фона не всегда получается так, как должно быть.
В результате ребенок видит следующую картину: огромный, в несколько раз больше него, исполин производит с ним какие-то неприятные манипуляции, и малыш никак не может ему помешать. Формируется первый, негативный, опыт соприкосновения с миром – этот мир приносит боль и страх.
Далее в соответствии с нормой малыша кладут маме на живот на двадцать минут или прикладывают к груди. Однако в советских роддомах детей обычно сразу же после рождения забирали у матерей и привозили только для кормления. В остальное время ребенок оставался один, под наблюдением врача. Такая ситуация тоже накладывает определенный негативный отпечаток на психику маленького человечка: может сформироваться страх: «Меня бросили, я умру от голода».
В норме первое, что должен почувствовать ребенок, когда родился, – это материнское тепло, кормящую грудь. Тогда у малыша сформируется понимание, что мир – доброжелательное место, где его очень любят и ждут. Согласитесь, ведь с ощущением того, что мир – классное место, гораздо легче жить, чем в постоянном страхе быть отвергнутым этим миром.
Вредные советы
Не анализируйте свою историю, не узнавайте, как это было у вас. Живите в неведении. Меньше знаешь – крепче спишь. Не знаете – значит, и не было никогда. Если расспросить родителей про свое детство, того и гляди придется что-то менять, работать над собой. Но можно ведь просто заткнуть уши, завязать глаза и отключить мозг. Тогда точно будет спокойно. Учиться, исследуя свое прошлое, ни к чему, лучше делайте ошибки – ведь так доходчивее! Купите грабли и наступайте на них снова и снова. Можно даже исполнить на них зажигательный танец. Только обязательно наденьте каску, чтобы не расшибить голову!
Глава 2. Яблоко от яблони… падает на ту же голову, что и яблоня
Однажды теплым весенним вечером семья из нескольких человек расположилась на веранде. Пока ветерок трепал листочки на деревьях, а птицы о чем-то ласково друг с другом переговаривались, у маленькой Вероники в кукольном домике, казалось, ставили трагедию: Барби было нечего надеть, потому что последние туфли были безнадежно погрызены самой Вероникой. Ох уж эти прорезавшиеся зубы! Очень уж чесались, а мягкий пластик кукольных туфелек оказался весьма кстати.
Кен, в свою очередь, был расстроен, потому что получил нагоняй от начальника на работе. Да и от Тузика ему крепко досталось на прошлой неделе: негодный пес вытащил его из домика и закопал под кустом. Вероника его еле отыскала. Все же счастливое воссоединение кукольной семьи произошло, хоть и сидели игрушки по разным углам. «Совсем как мама с папой, – думала маленькая Ника. – Вот что с ними делать?»
Неподалеку, в гамаке, с ноутбуком на коленях расположился Юра, старший брат Вероники. Он быстро стучал пальцами по клавиатуре, меж бровей у него пролегла глубокая складка, хотя было ему всего четырнадцать. Вот уже неделю он работал над своим ботом. «Еще немного, и я его продам, а потом как заживу!..» – от этой мысли он расплылся в улыбке.
За ничего не подозревающим братом наблюдала старшая сестра: «Ага, опять в свои игры на компьютере играет! Пусть идет картошку чистить, а то у меня маникюр». Оля выскочила из-за дерева, одной рукой отвесила размашистый подзатыльник брату, а второй захлопнула ноутбук и с довольным видом сказала: “Иди картошку чистить – мама велела. А то ноутбук заберет, и до конца выходных ты его не получишь”. Раздосадованный Юра поплелся на кухню. Делать нечего: надо – значит надо. Оля с чувством собственного превосходства плюхнулась в гамак, прикрыла глаза и погрузилась в блаженство.
Наслаждение длилось недолго. «Эй, вышибала! – услышала девушка и получила подзатыльник. – Смотри, я рыбу принес. Иди разбери пакет: что-то кошкам, что-то матери. А то, ишь, разлеглась тут. И воды мне дай!». С этими словами отец семейства Виктор Михайлович развалился в опустевшем гамаке.
Время близилось к ужину, стол был почти накрыт. Вдруг из кукольного домика донеслись возмущенные крики, сменившиеся детским плачем. На глазах у домочадцев разворачивалась настоящая драма: маленькая Вероника в слезах учила уму-разуму своих кукол. Те никак не хотели мириться, и в ход пошла тяжелая артиллерия – подзатыльник. Ведь, как показывала практика, этот аргумент работал безотказно…
Чтобы стало понятно, с чем мы будем иметь дело в данной главе, начнем с теории. В дальнейшем мы еще не раз обратимся к этой информации.
В нашей психике существует две структуры: осознанное и бессознательное. Первым эти понятия открыл миру Зигмунд Фрейд[2], к нему-то за разъяснениями мы и обратимся.
Нам кажется, что человек – полностью разумное существо, которое живет и действует только рационально или логично, понимает мотивы своих поступков, может объяснить свои действия и всегда осознает свои цели. Но ведь наука, в отличие от религии, считает человека не божественным творением, а дальним потомком высших млекопитающих. Так неужели он настолько далеко ушел от царства природы, что в нем не осталось ничего биологического? Конечно же, осталось, просто мы не хотим этого замечать. Причем, по мнению Фрейда, биологического, или природного, в человеке гораздо больше, чем разумного, культурного или социального. Все биологическое в человеке, представляющее различные инстинкты, которые есть у любого живого существа, Фрейд назвал областью бессознательного. В силу самой своей природы оно скрыто от нас, а вернее, недоступно нашему сознанию, или разуму. Говоря иначе, оно в нас есть, но мы его не осознаем и потому не знаем или не понимаем, что оно существует.
Представьте себе айсберг – огромную ледяную глыбу, плавающую в океане. Как известно, надводная, видимая его часть намного меньше подводной, невидимой. Нам кажется, что айсберг – это только то, что находится над водой, но мы не знаем его настоящих размеров, потому что они скрыты от непосредственного наблюдения. Так же и с бессознательным: оно представляет собой невидимую, скрытую основу человеческой психики, а сознание, или разум, человека – это видимая и незначительная ее часть. Как айсберг представляет собой главным образом то, что находится под водой, а не над ней, так и человек – это в основном сфера его бессознательного, а вовсе не его сознания, как нам кажется.
Бессознательное в человеке – совокупность его природных качеств, первобытных инстинктов, унаследованных от предков-животных. Эти-то инстинкты и определяют человеческие чувства, желания, мысли и поступки. Не в сознании или разуме следует искать главные мотивы деятельности человека, а в области бессознательного. Именно оно, исходя из неведомых нам глубин, определяет и направляет каждую конкретную человеческую жизнь.
Нужно также добавить, что сознание способно обрабатывать всего шесть – десять блоков (единиц) информации одновременно. А в сфере бессознательного обрабатывается два миллиона бит информации в секунду. Важно, чтобы эти структуры помогали друг другу, взаимодействовали в тандеме.
Позднее К. Г. Юнг[3] выдвинул концепцию, согласно которой индивидуальное бессознательное Фрейда – всего лишь часть гораздо более обширного «коллективного бессознательного», общей памяти всего человеческого рода, хранящейся в тайниках души, в глубине сознания. Он также сформулировал идею архетипов – общечеловеческих первообразов, содержащих коллективное бессознательное. В аналитической психологии Юнга коллективное бессознательное – это совокупность наследуемых людьми универсальных неосознаваемых психических структур, механизмов, архетипов, инстинктов, импульсов, образов, передаваемых из поколения в поколение как субстрат психического бытия, включающий в себя психический опыт предшествующих поколений. Основное содержание коллективного бессознательного составляют инстинкты и архетипы. Оно идентично у всех людей и образует всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным. Этот слой психики непосредственно связан с инстинктами, то есть наследственными факторами. Согласно Юнгу, динамика архетипов (например, образов героя, демона, матери-земли и т. п.) лежит в основе мифов, символики художественного творчества, сновидений. Основной задачей психотерапии и целью процесса становления личности он считал восстановление нарушенных связей между различными уровнями и системами психики, интеграцию содержаний коллективного бессознательного.
