Худой вор рванулся вбок, молниеносно и бесшумно. Но толстый визитёр среагировал быстрее, поймав беглеца в цепкие объятья. Худой издал еле слышное "грим-линк" или что-то похожее. Толстяк сильнее прижал к себе пойманного. Сцепились за узкой спиной объёмные руки с короткими широкими пальцами. Толстый не менее тихо проворчал "гом-линс".

Худой вырывался, отталкиваясь всем телом. Тщетно: видимо, хватка была очень мощной. Сквозь занавески на окнах пробился лунный свет и угодил на причудливую парочку. Невесомый бледно-жёлтый ручеёк выхватил из темноты кожу пришельцев – грубую, пупырчатую, землисто-зелёного цвета.

Вороватый "гремлин" снова дёрнулся, и снова неудачно. Робот-трансформер выпал из руки. Игрушка стукнулась об пол, неожиданно громко в наполнившей комнату тиши. И… почти одновременно толстый "гоблин" исчез вместе с пленником.

Витя не мог оторвать завороженного взгляда от сцены событий. Комната опустела, а он боялся, что гремлин с гоблином всё ещё внутри, прячутся в особенно тёмном углу. Или они, или те, кто с ними пришёл. Однако же текли секунды, и никто не бродил по комнате, не шуршал вещами.

Пересилив страх и неуверенность, Витя потянулся к выключателю и зажёг свет. Вспыхнула прикроватная лампа, распространяя вокруг себя яркое пятно. Витя собрался с силами, откинул одеяло и слез с кровати.

Он стоял на том же месте, где буквально только что выясняли отношения два мистических существа. Витя посмотрел на ковёр – кажется, тот не сохранил ни следа. Отчасти облегчённо, отчасти разочарованно вздохнув, мальчик присел на корточки и поднял трансформера. Собираясь вернуть игрушку обратно на тумбочку, мельком глянул на неё. И замер. Взгляд привлекла одна вещь, которой – тут Витя готов был поклясться! – он никогда раньше не видел.

Вдоль пластмассовой красно-белой фигурки, спереди, от руки к ноге, тянулась под углом отчётливо видимая царапина.

Я работаю в Незримом Комитете. Никто меня не видит, никто не знает. Даже коллеги и партнёры по работе не всегда в курсе моих дел. И это правильно, удобно: есть профессии, которые не подразумевают наблюдения… особенно если ты сам наблюдатель.

В тот день два человека переступили грань. Дозволенность содеянного определяю лично я, ни с кем не советуюсь, иначе бы мои поступки потеряли динамичность. Не зря, принимая на должность, те, кто наверху, сказали мне: "Смотри, думай и решай". У каждого свой круг обязанностей – такие, как я, глядят и вмешиваются. Или не вмешиваются, вынося предупреждения. Или пропускают мимо глаз.

В этот раз я не мог не вмешаться.

Приземистый продуктовый магазинчик забился в угол спального района. Ничто не нарушало напряжённой тишины. Люди тут встречались настолько редко, что владелец магазина арендовал помещение почти за бесценок, не стал обновлять облупившуюся зелёную краску и решил не тратиться на неоновую вывеску. Ночью же райончик вымирал полностью.

Этим и воспользовались два грабителя, совершившие налёт на магазинчик. Они не просто забрали деньги из кассы индивидуального предпринимателя. Размахивая пистолетами, люди в масках потеряли контроль и открыли пальбу. Застрелив продавца, они встали над ним и палили в голову до тех пор, пока череп, мозги и кровь не превратились в однородную массу, в кашу. Затем они громили магазин: роняли стенды с товарами, били стекло, раскалывали глину, высаживали в окна. Налётчики думали, что ночь наградила их правами главных. Они забыли, что главных не бывает, – всегда найдётся тот, кто выше и сильнее тебя. Это относится к любому.

Я начал преследовать двух негодяев, когда они покинули перевёрнутое вверх дном помещение. Под конец они облили его всеми горючими смесями, что обнаружили внутри, и подожгли. Привлечённые громким шумом и ярким светом, подошли неизвестно как оказавшиеся здесь парень с девушкой. Свидетели. Мерзавцы не стали церемониться – парня застрелили сразу. С девушкой бугаям удалось справиться очень легко. Удар рукояткой пистолета по голове, и молодая красавица без сознания. Никто не слышал криков и ругани. Девушку бросили в багажник стоящей неподалёку старой "ауди". Потом мотор взревел, и преступники скрылись в ночи.

Полиция и пожарные приехали чересчур поздно.

А потрёпанная "ауди" ехала по пустынной дороге. Ночную тишь нарушал лишь звук ревущего мотора. Светила с неба одноглазая луна, бросая мистические отсветы на пухлые облака. Притормозив, машина свернула в лес. Прыгая на выбоинах и кочках, преодолела ещё пару километров. Появился еле заметный поворот – туда-то и направился автомобиль.

Прямо посреди леса, среди сосен и дубов, торчал прыщом одноэтажный дом. Скорее даже, хижина. Первый из беглецов отнёс в домик мешок с деньгами. Второй вынул из багажника бессознательную девушку, закинул на плечо и тоже скрылся за дверью.

Потайное место встречало знакомо: захламлённостью и неприветливостью. В единственной комнате валялись вещи, самые разные – от грязных носков до пустых бутылок. Стояла тумбочка, на ней – люстра без абажура. В холодильнике со ржавой дверцей дожидались банки пива. Две узкие кровати не заправлены.

Первый положил деньги в угол и повернулся ко второму. Тот повалил девушку на ближайшую кровать. Оба смотрели жадно и похотливо. Первый сходил за пивом, кинул банку подельнику. Зараз осушив по пол-литра, двоица уронила пустые ёмкости – и набросилась на девушку. Они не стали распределять роли и обязанности: вседозволенность застила им глаза…

…Когда всё закончилось – на какое-то время, – они снова достали по пиву. Теперь газированный напиток потягивали медленно, с удовольствием и знанием дела.

Утолив жажду, первый поставил полупустую банку на тумбочку и отправился на тесную кухоньку, жарить мясо. Он разжёг сильный огонь, небрежно опустил на него сковородку. Залив её подсолнечным маслом, шмякнул мясо. В шкафчике над плитой дожидалось виски. Бандит открыл дверцу, вынул бутылку и, отвинтив крышку, присосался к горлышку.

Почёсывая между ногами, пришёл второй; он тоже тянул из горла, правда, водку.

Первый недовольно глянул на друга.

– Осушаешь н/з, – выразил он недовольство.

Второй сплюнул прямо на пол.

– Ну и что?

– Нехорошо.

– Да пошёл ты! Сам надираешься виски, а мне что, стоять смотреть?

Я подлетел и заставил их нервничать и хорохориться чуть выше допустимого. Этого хватило.

Первый сделал новый глоток и отставил бутылку.

– Ты чего бычишься?

– А ничего, мать твою! Я, может, тоже хочу дёрнуть после девчонки.

– Не можешь себя держать в руках – не берись не за своё дело!

Подходящий момент – я подкинул обоим в воспалённый разум нездоровые мысли.

Сработало. Второй воспринял услышанную фразу как личное оскорбление. Он отшвырнул полупустую ёмкость с водкой и заорал:

– А ну пасть захлопни! Драть девку или нет – решать буду сам! И не всяким тупоголовым уродам мне указывать!

Белки первого налились кровью.

– Ах ты сволочь!..

И он набросился на подельника с кулаками.

Пока они били друг друга, кусали до крови и впивались в кожу ногтями, я неслышно закрыл входную дверь на замок.

Второму удалось высвободить руку из захвата первого. Тот размахнулся и врезал соратнику по голове. Первый на несколько секунд оторопел, чем воспользовался лежащий сверху. Он колотил без устали, а как только отключил первого, вынул у того из-за пояса кинжал. Поверженный сильно ударился плечом в плиту, из-за чего сковородка слетела с конфорки. Большая часть горячего масла выплеснулась на лицо первому. Раздался дикий крик. Остаток разогретого подсолнечного масла попал на горящую конфорку. Взметнулось вверх пламя, от которого зажёгся сделанный из дерева шкафчик над плитой. Коротенькие язычки огня лизали ДСП, не предвещая беды.

Разъярённый преступник ничего не замечал. Недолго думая и матерясь так, что срывал голос, он со всего размаху опустил кинжал, направив лезвие в глаз первому. Прекратив сопротивляться, убитый задёргался в конвульсиях. Из раны текла кровь.