Он плыл в играющей солнечными бликами воде. Сверху нависало чистейшее синее небо, справа щеголял сочными зелёными кронами лес, слева поражало простором салатовое поле. Позади раздалась поочерёдно пара всплесков, одинаковых по громкости; и затем последний, посильнее.

"Ленка с Женькой нырнули, – догадался Славик, не оборачиваясь. – А Павлик, самый толстый, как всегда, прыгнул бомбочкой. Любит выделиться".

– Славчик! – позвал Женька.

– А?

– Куда намылился?

– На тот берег.

– Ну давай, давай. Пловец.

– Смотри, – донёсся вечно недовольный голос Ленки, – чтобы Озёрник не утащил.

Славик слышал историю об Озёрнике. Областную легенду, если угодно.

Озёрник – это малыш, которого утопила собственная мать. Женщине якобы было нечем кормить новорожденного, а аборт она почему-то не сделала: то ли не решилась, то ли денег не хватило, то ли нужного знакомого не нашлось. Когда же ребёнок появился на свет, мать сразу поняла, что не справится с ним. Говорят, он постоянно плакал, будто требовал чего-то. Мать, и без того нервная, дёрганая, взяла и свернула ему шею. А после утопила в Озёре.

Через несколько лет правда просочилась наружу, но женщины найти не удалось. Пошли слухи, что она утонула – в том самом Озере. Стала купаться, плавала себе, плавала – и неожиданно начала тонуть.

"Это мальчик подрос и отомстил ей", – засудачили вокруг.

Так и появилось то, что ребятня называла "Сказкой об озёрнике". Он, мёртвый, словно бы живёт под водой, питается илом и дохлыми рыбами и растёт.

Насколько история правдива, судить сложно. Но не бывает и сезона, чтобы кого-нибудь из купальщиков не пришлось спасать. Озёрник не озёрник, а молва о месте идёт нехорошая.

Впрочем, всё это ни на секунду не смутило ребят. В их возрасте не то что не задумываешься об опасностях – случается, лезешь прямо им в глотку, чтобы доказать себе: я не боюсь!

– Славик, возвращайся! – закричал Женька, когда его друг отплыл уже достаточно далеко.

– Поворачивай, рекордсмен! – присоединилась Ленка.

– Не строй из себя Попова! – добавил Павлик.

Славик повернул в их сторону плотное, щекастое лицо и отмахнулся.

– Там от тины не чистили! – предупредил Павлик. – Утащит!

Ха! Как будто это его пугает!

Славик плыл дальше, чувствуя холод подводных течений, разглядывая синеву неба, наслаждаясь зеленью на берегу. От чувства наступившего лета захватывало дух.

За ногу ухватили резко и очень сильно. Сила, настойчивая, даже требовательная, повлекла пятиклассника вниз. Славик не ожидал такого; он забил по воде руками, задрыгал ногами. Со стороны могло показаться, что неким неведомым образом здесь оказался паренёк, который совсем не умел плавать. Но Павлик умел. Просто что-то неудержимо, повелительно тянуло вниз. Что-то склизкое, леденящее кожу. Раньше, плавая, он цеплял рукой или ногой тину, но никогда она не пыталась утопить его. Столь уверенно, будто имело на это право.

Ребята, не сумевшие докричаться до него, вернулись к играм. Плескаться они прекратили, лишь когда Славик пропал. Никто не пересекал овал Озера в намерении выбраться на противоположном берегу. Они заметили случайно и, ни слова не говоря, тут же, разом кинулись туда, где последний раз виднелась голова с чёрными кучерявыми волосами. Плыли кто брассом, кто кролем, обгоняя друг друга и спеша на помощь. Они не верили, что Славик утонул. Это могло произойти с кем угодно, только не с их другом!

Спустя секунд пять Славик вынырнул на поверхность. Он хрипел и отплёвывался: явно наглотался воды. А ещё он дёргался, точно стараясь освободиться от чего-то. Рывки выходили с каждым разом всё слабее и слабее, паренёк выбивался из сил.

– В тине запутался! – поняла Ленка.

Она снова вырвалась вперёд. Она же первой оказалась рядом, когда Славику каким-то чудом удалось выбраться из хватки того, что неудержимо влекло на дно.

– Хватайся! – не предложила – скомандовала девочка.

Его спасала девчонка! Какой позор! Впрочем, времени сетовать на это не было: он изрядно утомился, борясь с неизвестной угрозой. Ухватившись за спину Ленки, Славик немного расслабился. С боков подплыли Женька и Павлик, с серьёзными, взволнованными лицами. Не последовало никаких шуток; вместо этого двое ребят сопровождали спасительницу и спасённого аж до берега.

Там все четверо, наконец, дали себе передышку.

Славик сидел на траве, пододвинув к груди колени и обхватив их руками. Он дрожал: от страха, волнения, холода… Ветер, казавшийся прежде едва ли не пушистым и ласковым, обдавал хладными волнами.

– Дурак! – беззлобно бросила Ленка. Её голос подрагивал: она тоже не на шутку встревожилась. – Строишь из себя героя! Чего ты кому доказывал?!

Она говорила без обычного апломба, имея целью снять напряжение – не более.

Павлик с Женькой молчали.

– Я… – проронил Славик. Сглотнул и договорил: – Я думал, доплыву.

На этот раз Ленка промолчала.

Вдруг Павлик вскочил с земли и куда-то показал пальцем.

– Смотрите!

Славик сперва не понял, о чём речь. Затем проследил за рукой Павлика. Тот указывал на него, точнее, на его ногу. Славик озадаченно нахмурил брови. Обычная нога. Что в ней могло привлечь внимание Павлика?.. Потом он понял, стоило скользнуть взором пониже.

Тишина безгласной птицей разлетелась по берегу Озера.

На правой ноге Славика, той, что он с таким трудом вырвал из подводного плена, чуть выше пятки находились пять маленьких ранок с запёкшейся на солнце кровью. Точь-в-точь следы от человеческих ногтей.

Эта история произошла со мной больше двадцати лет назад, но она настолько чётко отпечаталась в памяти, что, сев за компьютер, я воспроизвёл её в точности. Извините, если что, я не писатель – передам как смогу. Расскажу все факты и события, без своих домыслов, чтобы позволить вам сделать собственные выводы.

Итак, стояла холодная ветреная осень. Дождей давно не было, однако выпал первый снег, быстро растаявший, но заявивший о природных правах зимы. Деревья, сбросив листья, стыли под морозными дуновениями и напоминали: на дворе 27 ноября, скоро зима. Да, я абсолютно точно помню дату, потому что ничего похожего со мной никогда не происходило и, наверное, уже не произойдёт.

Я возвращался домой с работы. Работал я водителем автобуса и ездил по 267-му маршруту. Квартира моя находилась в Митино, в достаточно новом, по сравнению с остальными, восьмом микрорайоне, и я добирался до неё всё на том же автобусе. В этот раз, как и всегда, я стоял в очереди к водителю, за билетом, и копался в кармане в поисках мелочи. Взяв в горсть купюры, несколько монет и ключи, принялся перекладывать нужную сумму в левую руку, а правой собирался вернуть остальное в карман, когда кто-то налетел на меня. Больше от неожиданности, чем от силы толчка – он оказался не таким уж мощным, – я выронил из левой руки и деньги, и ключи. Нагнулся, отыскивая связку (бог с ней, с мелочью) и слушая недовольные возгласы пассажиров. Затем же, толкнув действительно резко и сильно, столпившиеся позади люди буквально забросили меня в автобус, а сами сгрудились возле дверей. Переполненный автобус, закрыв двери, поехал к следующей остановке. Московский час пик – безжалостное время: никто ни о ком не заботится и думать не собирается.

Немного потолкавшись локтями, а следом извинившись, я объяснил водителю, что потерял ключи, и попросил затормозить. Естественно, он не мог стать сразу же или сдать назад, поэтому высадил меня на остановке. Протолкнувшись между усталыми и недовольными пассажирами, я выскользнул на улицу и припустил назад. Наверное, дистанцию я пробежал быстрее, чем в студенческие годы, участвуя в легкоатлетических соревнованиях. Вот и знакомая прозрачная будочка с рекламой и квадратным значком, на котором написана буква "А". Подойдя к краю тротуара, я присел на корточки и принялся тщательно осматривать место, где стоял автобус.