Вжикнула молния штанов, какая-то возня, а потом… громкий стон удовольствия Марата. Сомнений в том чем они там занимались не возникало, всё понятно и без слов. Я вспомнила нас…, как я сама не так давно любила доводить его своим ртом до оргазма, наблюдая, не отрывая глаз от его лица, воспринимая его наслаждение как своё собственное. Конечно, я понимала эту красотку, которая трясётся над своими самцами, но кроме красивого тела и члена между ног, как у коня, похвастаться этим двум козлам больше нечем. Я слышала всё, что сейчас там происходило, до единого звука, еле сдерживаясь от тошноты, которая бесконца подступала к горлу. Зачем она это сделала, сейчас я понимала отчётливо: показать мне, что он занят и принадлежит не мне. Она надеялась, что я услышу это представление и сразу уйду? Вот дура! Я и так уйду, так что зря старается, на меня это всё уже не действует, только вызывает отвращение.

Это действо между ними длилось недолго. По последнему протяжному стону Марата я пришла к выводу, что он кончил и, судя по всему, ей в рот. После чего она специально чуть ли не в сектор наклонилась, потому что звук стал более отчётливым, причмокивала и облизывалась от белой мерзости, которой он её накачал под завязку. Бороться с тошнотой было непросто, хорошо, что с утра я не ела, потому что эти звуки сделали своё дело и меня стали душить рвотные спазмы. Продышавшись немного носом, мне стало легче. Так, Лариса, спокойно, не доставь этой даме удовольствие увидеть тебя загнутой над мусорным ведром. Она сама туда сейчас отправится, как только выйдет из этого вертепа!

– Спасибо, детка, ты как всегда на высоте, – раздался громкий, смачный удар. Как я поняла, Марат шлёпнул свою любовницу по ягодицам. -Там кто-то пришёл или мне показалось?

– Нет, – ответила эта стерва, закрыв за собой дверь и сразу двинулась ко мне, с торжествующим выражением на лице.

Вот же дрянь! Эмоции стали пробуждаться во мне, причём на удивление к Марату я сейчас не чувствовала даже грамма ревности, просто грусть и печаль, что у нас так всё бездарно закончилось. Эту же гадину я сейчас хотела просто брякнуть головой об стол, но вовсе не из-за мужика. Она задела чувство моего собственного достоинства и мою гордость, которой у меня всегда было в избытке. Показывает мне моё место, хотя сама никто иная, как дешёвая шлюха, в которую ходят справлять свою нужду все мужики этого офиса. Во мне проснулась стерва, и я пошла в наступление.

– Зря старалась и позорилось, милочка, он мне не нужен. Нравится быть сливной ямой, куда ходят помочиться? Пожалуйста, это твой выбор, а я выбираю другой путь: путь уважения к себе, своей жизни и своей личности, о чём ты собственно и понятия не имеешь. Вот,– швырнула я ей конверт, – передай Марату Милановичу эти деньги и скажи, что это от Ларисы Гордиенко, если он ещё не забыл, кто я такая. И ещё одно, передай ему пусть свернёт их в трубочку и засунет в свою или, если тебе нравится, то в твою задницу!

Увидев её ошарашенное выражение лица, я решила продолжить в том же духе, оставляя последнее слово за собой.

– И последнее, оденься поприличнее, а то у тебя на лбу сразу загорается табличка «ДЕШЁВАЯ ШЛЮХА», а это не очень хорошо скажется на репутации этой фирмы, – и пошла на выход, с удовольствием наблюдая, как уела эту дрянь.

Когда я уже почти вышла, обернулась, также презрительно её обсмотрев с ног до головы, как какое-то мерзкое насекомое.

– Надюша, зря бесплатно сосёшь, хоть зарплату попроси повысить или путёвку на Канарские острова, а то не заметишь, как зубы выпадут от такой натуги, сосать целыми днями та ещё обязанность, а за вредность-то не платят.

Заметила перед уходом, как она хватала ртом воздух от переполняющего её гнева, но слов ответить мне что-то против она так и не нашла, а может не успела, потому что я сразу вышла из офиса, а на улицу буквально вылетела, так меня тошнило. Мне нужен был кислород, я задыхалась, а голова кружилась, сливая передо мной небо и землю. Несколько долгих минут, облокотившись рукой на здание, я стояла и пыталась отдышаться, выровнять дыхание и вернуть себе былое самообладание.

Когда пошла по дороге, сразу забыла этих двух омерзительных личностей, переключившись на мысли о своём ребенке. Погладив живот, я направилась на плановую операцию, решив не откладывать и сделать скорее аборт, чтобы быстрее стереть последние напоминания о его недостойном отце…

По мере того, как я подходила к клинике, озноб становился всё сильнее и сильнее, паника внутри меня нарастала. Одна мысль не давала мне покоя и набатом стучала в моей голове: «ТЫ ПОТОМ ПОЖАЛЕЕШЬ!» Это Олины слова, которые она мне кинула перед тем, как уйти из моей жизни. Она говорила много и всё по делу, но эти три слова буквально выжглись отпечатком на моём сердце и будили мою совесть, не замолкая ни минуты. Мне было не по себе, и я без остановки задавала себе вопрос, правильно ли я поступаю? А если и правда я потом пожалею, назад дороги уже не будет. Много что можно в жизни изменить, только смерть мы отменить не в силах. Сейчас именно этот шаг я и хотела совершить, вернее, вынуждена, хотя это слово всего лишь оправдание моему поступку. Всегда есть выбор и свой выбор я сделала. Пусть он мне дался непросто, но кого это волнует? Матери с отцом я точно не скажу, что была беременна, и всё забудется со временем, успокаивала я себя. Ошиблась, с кем не бывает, впредь постараюсь думать больше головой, а не эмоциями, начну новую жизнь да и вообще возьмусь за ум. Буду учиться, вот возьму и сдам летнюю сессию на одни пятёрки и стипендию буду получать, может и на подработку устроюсь где-нибудь и пошли все эти мужики лесом! С парнями решила завязать, не принёс мне счастье тот образ жизни, который я вела, значит надо что-то менять и просто жить, как все.

В клинике было тихо, светло и чистенько, но эта благодать навевала на меня ещё большую тоску. Сердце болело и сомнения терзали меня, разрывая на двое, от чего я нервничала ещё сильнее. Посмотрев на часы в холле, я закрыла глаза, начав обратный отсчёт вместе с часами. Через десять минут меня позовут и всё будет кончено…, я избавлюсь от этого бремени…

Моя рука прикоснулась к животу, и я вспомнила прием у врача, которая отговаривала меня от этого шага, ссылаясь на осложнение после аборта, что исходом этого необдуманного решения могут быть вполне реальные последствия – не иметь больше детей… Глупости всё это, я просто уверена они всем так говорят, запугивая, чтобы мы передумали. Но… не сегодня…, не в этот раз… Никогда не отступала от намеченного.., всегда шла до конца… Сомнения прочь! Сделав решительное выражение лица, я ждала, когда назовут мою фамилию.

Из соседнего кабинета вышла заплаканная девушка и обессиленно опустилась на соседний стул. От неё шла тяжёлая энергетика, делая моё состояние ещё более взвинченным. Что могло такого страшного случится у этой девушки. На ней не было лица, а душевное состояние оставляло желать лучшего. Было стойкое ощущение, что она недели три просто рыдала, не переставая, из неё как будто высосали всю жизнь, явив передо мной только внешнюю оболочку. Я не могла оставаться равнодушной к её горю, ведь сама не так давно пережила и испытала нечто подобное и находилась примерно в таком же состоянии.

– С вами всё в порядке? Может быть, вам нужна помощь? Скажите, что мне для вас делать? – осторожно начала задавать вопросы я, боясь быть слишком навязчивой.

Она посмотрела на меня пустым, отсутствующим взглядом.

– Как вы думаете, можно что-либо сделать для человека, которого нет, который умер и похоронил себя заживо?

У меня мороз прошёл по коже от пронизывающего взгляда и голоса, в котором отсутствовал даже намёк на биение жизни. Господи, да что же могло случиться такого страшного, что настолько перевернуло её жизнь, лишив смысла?

– Что вы такое говорите? Вы просто не в себе и не отдаете себе отчёт в том, что происходит. Вы расстроены, всё пройдёт. Что бы ни случилось, вы это переживёте, – пыталась я найти слова, чтобы её успокоить.