– Марат прости меня, я ошиблась, теперь сожалею о своём поступке. Сначала я ревновала и хотела ей досадить, поэтому и устроила то показательное выступление, которое она слышала по селектору. Я хотела вернуть эти деньги почти сразу, но потом кое-что случилось… Помнишь, я брала несколько дней отгулов? Так вот, у моей мамы был обширный инсульт, ты же сам знаешь я одна детей воспитываю, ещё и мама на моём попечении… Деньги мне позарез тогда нужны были, и… я воспользовалась этими. Они помогли мне провести эту недешёвую реабилитацию, сам же знаешь, что лекарства все дорогие, а помочь мне некому…

– Надь, – прервал её я, – мы столько лет знаем друг друга, ты почему мне ничего не сказала, я бы тебе помог?

– Не думала, что вам есть до меня дело. Одно дело спать вместе, другое помогать! – говорила она это на полном серьезе, от чего я почувствовал себя каким-то недомужиком.

– Ты это серьёзно сейчас говоришь? Дура что ли? За кого ты меня принимаешь? Ты что считаешь, если я такой легкомысленный и секс люблю, то и человек из меня так, мягкое что-то?– возмущению моему не было предела. – Да я в жизни в беде ни одного человека не оставил и животное в том числе, даже если себе не забирал, то пристраивал!

– А что ты хочешь? Да вы с Рустамом ни разу не поинтересовались, как у меня дела и нужна ли мне помощь! – заслуженно упрекала она меня.

– Согласен, но это не значит, что я бы тебе не помог в трудную минуту, поняла? Это разные вещи! Как ты вообще могла такое предположить, ведь мы столько лет рука об руку шагали? Разве я давал повод в себе хоть раз усомниться? Ты считаешь меня таким недалёким?

– Прости, я ошиблась, – посмотрела она, наконец-то, на меня виноватым взглядом, – но ты ни разу не дал повода подумать обратное…

–Забери деньги, тебе они нужнее…, мне они не нужны…, я их не возьму…, видеть их не могу, – смотрел я на них, как на ядовитую змею. – Купи детям подарки или одежду какую, – собрал я их в кучу и сунул ей в сумку, которая висела у неё на плече.

Надя хотела возразить, но я прикрыл ей рот ладошкой, сказав своё твёрдое слово.

– Надя, если хоть немножко я что-то значил или значу для тебя, не перечь. Мне они не нужны, для меня они кровавые…. Ты даже не представляешь, что я сделал и предвестником каких трагических событий они послужили. Просто забери их и потрать на доброе дело…. Мне это необходимо, понимаешь…, хоть так сделать кого-то немного счастливым.

Больше Надя не говорила, а просто меня обняла. Я не чувствовал к ней сейчас никакого возбуждения, какое обычно было в её присутствии. Вся жизнь и энергия покинули моё тело…. Я был как неживой манекен… Такое чувство, что сердце моё перестало биться и снабжать организм кровью, потому что я чувствовал только ледяные, безжизненные части своего тела. Потихоньку я почувствовал позитивную энергию и уверенность в завтрашнем дне, которую мне давала поддержка родственной души. Эта женщина в этот момент была, как сестра, утешающая брата.

– Ты даже не представляешь, что я сделал,… что я натворил! Ты права… я плохой человек…, – мёртвым голосом проговорил я ей в ухо еле слышно.

– Нет, ты очень хороший, а ошибаются все. Посмотри на меня! – скомандовала она, от чего я сразу уставился в её глаза.

Взгляд её был твёрдый, уверенный голос сказал:

– Сейчас, Марат, ты возьмёшь себя в руки и будешь жить дальше, хочешь, исправишь то что натворил, не хочешь, не исправляй, но сделай выводы. Скажи мне одно, если бы я отдала деньги в тот же день, или если бы она сама тебе их тогда отдала, это бы что-то изменило для тебя?

Это был вопрос на миллион рублей, на который я не знал ответа. Тогда у меня были в отношении Ларисы другие эмоции и ярость клокотала в моей крови, сейчас ничего этого я не чувствовал, только сожаление и осуждения самого себя в неправильно принятых решениях. Поэтому я ответил честно, в благодарность за её поддержку.

– Нет, это бы ничего не изменило…, но сейчас меняет многое! И я костьми лягу, но исправлю то, что я сделал, пусть даже она не вернётся ко мне…

– Марат, что происходит, ты меня больше не хочешь? – дрожащим голосом спросила у меня Наташа, когда мы этой ночью легли в постель.

– Не говори глупостей, Кнопка, просто я дико устал, – отбрехался я, но она была права, я не хотел Наташу и ничего не мог с собой поделать.

Да и вообще сейчас ничего не хотел. Надеюсь, это только сегодня, завтра всё пройдёт, но заглянув в своё сердце, понял, что не пройдёт. Зачем я позвонил Ларисе? Её голос до сих пор звенит у меня в голове, такой любимый и родной… Мне сейчас хотелось увидеть её хоть разочек, хоть мельком, даже издалека… Она вернула деньги и сделала аборт…, у меня мог родится ребёнок, но я сам своими собственными руками его убил…, никогда ещё в своей жизни я не испытывал подобной боли…

– Марат! Марат! Марат! – очнулся я, когда почувствовал, что меня уже долгое время Наташа трясет за плечо.

Я посмотрел на неё своим безжизненным взглядом

– Что с тобой? Я уже десять минут пытаюсь до тебя достучаться, но ты не реагируешь? – в глазах её плескалось не просто беспокойство, а испуг и страх за меня.

Она всё понимает, всё чувствует, знает меня, как саму себя, и… она заслуживает знать правду. Я не могу ей врать.

– Скажи мне, что случилось? Я все пойму и поддержу тебя, чтобы не произошло, ты же знаешь, что можешь мне доверять…

– Знаю, малышка, но боюсь, что в этот раз даже ты от меня отвернешься…., – печально улыбнулся я ей, слегка щёлкнув по вздёрнутому носу.

– Нет! Никогда! И не мечтай об этом! Даже если ты кого-то убил, эта тайна умрёт вместе со мной! – решимость была не только в её взгляде, но и в голосе, чем вызвала первую улыбку за несколько дней на моём лице.

– Ну у тебя и фантазия разыгралась. Наташка, Наташка…, ты даже не представляешь, что я сделал…, – покачал я головой, сглотнув вязкую слюну во рту.

Сердце стучало гулко в груди с таким шумом, пульсируя в ушах, что я думал, моя голова сейчас лопнет.

– Я очень плохой человек…, очень плохой…

– Нет! Ты самый лучший! – с пылом закричала она, что я испугался Пашку разбудит. – Рассказывай, и я тебе докажу, что ты ошибаешься!

А что я теряю? Наташе я могу даже свою жизнь доверить и не страшно. Мы лежали уже в постели, но мне не хватало воздуха, и я сказал ей:

– Пойдём выйдем на балкон?

Наташа кивнула, набросила халат, и мы вместе вышли освежиться. На улице было лето, город ещё не спал, а только готовился войти в объятия Морфея. Квартира моя была в тихом уединённом месте, окна которой выходили во двор, где днём бегают дети на площадке. Сейчас сидела молодёжь на скамеечке и пела песни под гитару. Кто-то кричал из окна, что им мешают спать, а кто-то затыкал этого зануду, чтобы не мешал слушать песни о любви…

– Ты же не куришь? – глаза Наташи полезли на лоб, когда я поджог сигарету и вдохнул дым, почувствовав облегчение во всём теле.

– Не курю постоянно, но иногда, в такие моменты, как сейчас, мне это необходимо, – она потрепала меня по плечу, поддерживая и ждала начала моей исповеди. Я не стал долго тянуть и выложил ей всё как есть.

– Помнишь конец февраля, когда ко мне приходила девушка, ну перед тем, как нам съехаться?

– Конечно помню, ты тогда был сам не свой. Это она, это из-за неё ты такой? – сцепила зубы она, злясь на девушку, которую считала виноватой во всех смертных грехах.

–И да и нет.., – туманно ответил я.

– Как э-то по-ни-мать? – растерялась она, по слогам растягивая слова.

– Я отрицательный герой, малышка, – посмотрел я вдаль ночного города, стыдясь смотреть в глаза этой чистой и непорочной женщине. – В тот вечер я выставил из дома девушку…, она была беременна, – резко перевёл я взгляд на Наташу, – моим ребёнком…

Я наблюдал за сменой эмоций на лице девушки, у неё пропал дар речи, и она не могла вымолвить ни слова. Только смотрела на меня потерянными глазами.

– Это не всё, – продолжил я свои откровения, – я откупился от неё деньгами, выставил вон из моего дома и моей жизни… Вот такой я хороший человек, милая моя Кнопка… Если ты сейчас же уйдёшь отсюда или плюнешь мне в лицо, я пойму и даже не обижусь, потому что ты во всём будешь права…