– Какой же? – Станислав с интересом ждал ответа.

– Вы протеже моей матушки. А я с детства не люблю, когда мне навязывают выбор.

Он не смутился и с довольной улыбкой на губах ответил:

– И все?

– Не, “и все», – понуро протянула. – А «и все»?! – спросила эмоционально. – Поверьте, наше противостояние с матушкой продолжается, сколько себя помню. Сдавать позиции я не намерена.

– Спасибо за честность, Василиса, – мужчина откинулся на свое кресло и открыл книгу на заложенной странице. – Это не проблема.

Надо отдать должное, не оскорбился. Я еще пару секунд рассматривала профиль и, отказавшись от еды, предложенной стюардессой, достала наушники.

За время полета Станислав пару раз заводил разговор. Предлагал что-нибудь выпить, когда за громкой музыкой я не услышала обращение бортпроводницы, и попросил чуть подвинуться – сделать фото неба. Я с подозрением покосилась и хотела было возмутиться: «Что, и никаких комплиментов и ухаживаний?!»

Из самолета мы выходили молча, мужчина следовал за мной. Он перехватил мой чемодан и вызвался помочь, несмотря на протесты. Не мужчина, а сказка.

При выходе нас ожидал дядя Антон, я невольно растянула губы в улыбке, поймав на себе его взгляд, и крепко обняла при встрече. Мужчина смутился, поправил пиджак и обратился к Тарану:

– Добрый день, Станислав Станиславович. Меня зовут Антон Владимирович, можете называть просто Антон. Я отвезу вас с Василисой Эдуардовной в дом господ Сенежских.

Я прыснула смехом от официоза и зашагала к выходу. «Господ Сенежских», – улыбка не сходила с моего лица, как я отвыкла от этого. Тарана не смутило столь пафосное приветствие, он, одарив меня легкой улыбкой, шел рядом.

Таракан Тараканович, дал же бог имя-отчество.

Не желая больше подставлять дядю Антона, у автомобиля я подождала, пока мне откроют дверь и подадут руку.

– Вы очень высокая, – отметил Таран, пристегиваясь ремнем безопасности.

– Вы очень наблюдательны, – ответила я в тон. – Надеюсь, для вас это проблема?

– Нет. Но люблю, когда женщина видит во мне защитника.

– Предлагаю аппарат Илизарова, – продолжала я все тем же светским тоном, – есть возможность увеличить рост. Сама усыхать я не собираюсь.

Дядя Антон закашлялся и слегка покачал головой.

***

Спустя час автомобиль остановился напротив крытой веранды, входная дверь тут же распахнулась, и на ступени вышел отец. Нас ждали. Папа раскинул руки, приглашая меня в объятия.

Как же приятно. Я прижалась к отцовской груди.

– Эдуард, я просила, – матушка легким движением руки отодвинула меня и прислонилась моей щеке в светском поцелуе. – Добрый день, дочь. Я вижу, вы уже познакомились. Как долетели? – этой фразой она обратилась к Станиславу.

Матушка выглядела прекрасно, как и всегда. Идеальная укладка, элегантный брючный костюм, в тон туфли на невысоком каблуке и доброжелательное выражение лица.

– Отлично, мы мило беседовали всю дорогу. Так ведь? – глаза Тарана лучились лукавством.

Не так ты прост, как я могла подумать.

– Да, очень мило. Прошу прощения, но перелет меня вымотал, – не дожидаясь реакции, я поспешила покинуть место «идеального знакомства».

Я поднялась на третий этаж, где была моя комната. Открыв дверь, замерла на месте – все было чужим. Спальню превратили в гостевую… Замечательно! Интерьер был выполнен в серо-голубых тонах, от моей комнаты осталось лишь расположение кровати. Я прошла вглубь, распахнула тяжелые портьеры и открыла окно настежь. Свежий воздух заполнял легкие, и я рассматривала заснеженный двор с высоты мансарды. За забором по набережной прогуливались люди. Парами вдоль реки и поодиночке, рядом с лавочками на заснеженной площадке дети катали комья и строили крепость.

– Ты отвратительно себя ведешь!

Не поворачиваясь на голос матери, я продолжала наблюдать за детьми. Самый мелкий мальчишка старался затащить огромный ком на снежную стену.

– Где вещи из моей комнаты? – спросила я.

За спиной послышался приглушенный стук каблуков по ковру.

– Тебя не это должно волновать, – матушка плавно закрыла окно, оттесняя меня к кровати. – Что за неуважение к гостю? Как я понимаю, в самолете ты с ним была столь же любезна?

Сев на край кровати, я пожала плечами:

– Я всегда невыносима, тебе ли не знать.

– Василиса! Прекрати вести себя как неблагодарный подросток. Это глупо.

– Глупо блокировать карту в надежде, что я испугаюсь! Это глупо.

– Ты сама еще не понимаешь, что тратишь свою жизнь впустую. Я устала тебе объяснять, что твоя работа оскорбительна для нашей семьи.

Сколько раз я уже это слышала? Сто? Двести?

– Мам, я тоже рада видеть тебя, – я постаралась улыбнуться и направилась к двери. – Я за вещами, – бросила через плечо.

– Разговор не окончен! – строго произнесла мать.

– Окончен.

Около лестницы я столкнулась со Станиславом, его комната была соседней. Хотелось удивиться, но не получилось. Странно, что нас не поселили в одну.

– Мы опять соседи, – констатировал он факт.

– Советую попросить спальню в дальней части дома, я безбожно храплю. Если вы когда-нибудь слышали звук пробитого глушителя, он вам покажется прекрасной мелодией после моего соседства.

– А давай на «ты»? – мужчина задержался в проеме своей комнаты.

– Уж думала и не предложишь. Чай, кофе? Я иду вниз, ты со мной? – спину прожигал матушкин взгляд. Я обернулась, лучезарно улыбнувшись, и добавила: – Екатерина Петровна, вы с нами?

Ее ноздри чуть дрогнули, выдавая недовольство:

– Благодарю за приглашение, но мне нужно сделать пару звонков.

Отлично, я не сомневалась, что нас постараются оставить наедине, и, взяв мужчину под локоть, повела на кухню.

По хитрому взгляду Тарана поняла, что он принял правила игры и сдавать позиции не намерен. Но это пока… Я его выведу из своей жизни, как таракана!

– Извини, – я отпустила локоть и понеслась через ступеньку вниз. – Дядя Антон… Владимирович, – осмотрелась и доверительно шепнула: – Несите чемодан на кухню. Там подарки. Стас, идем, – окликнула Тарана.

Дядя Антон округлил глаза и с тяжким вздохом осуждения последовал за мной. Я толкнула дверь в огромную кухню. За время моего отсутствия к неизменному интерьеру прибавилась новая техника и красивые шторы в цветочный орнамент. Мило.

Набрав воды в чайник, я зажгла конфорку на огромной плите.

Таран молча наблюдал, присев за столик у окна.

Все же интересный человек, даже жаль вываливать на него свой мерзкий характер.

Распахнув крышку чемодана и закрывая собой его содержимое, я доставала пакеты.

– Так, не обещаю, что задержусь и смогу вынести всю праздничную неделю, поэтому, – я расправила замявшуюся бумагу, – это вам, там мелочь, книга. Это вашей Лизке и тете Маше, женские мелочи. Передавайте от меня поздравления. С Новым годом! С новым счастьем!

Дядя Антон, смутившись, взял пакеты и порывисто приобнял меня одной рукой:

– Спасибо, Лиса! Только у меня нет ответного подарка, – развел руками он в извиняющемся жесте.

– Лучшим подарком будет, если вы не будете загонять машину в гараж. Вдруг я решу устроить побег. Шучу-шучу! – немного подумав, добавила: – Ваше молчание – идеальный подарок! – зловеще произнесла я.

– Остальное в комнату?

Я радостно кивнула, застегивая молнию. Все же приятно делать подарки. Даже больше, чем получать.

И как дядя Антон столько лет терпит закидоны моей матушки, ума не приложу.

А теперь вернемся к нашим тара… нам.

– Чай, кофе? – спросила я.

– Чай. Интересно, а в чемодане есть что-то для меня? – мужчина, подперев ладонью щеку, не сводил с меня взгляда.

– Если учесть, что о вашем… твоем присутствии я узнала несколько часов назад… Черный, зеленый?

– Мне там кое-что приглянулось. Черный с лимоном.

Я сощурила глаза, пытаясь понять: это он увидел Гончика из Щенячьего патруля, которого я купила племяннику, или алый нижнего белья комплект, предательски вывалившийся из пакета?