– Тогда, может, жрица считает меня недостойным своей компании?

– Перестань пугать старосту, просто пойдём. И постарайся не отходить от меня, вдруг потеряешься и снова кого-то обидишь, а может, и того хуже… – Руба направилась на выход, но у двери развернулась. – Ах, точно!.. Где вы его поселили? – обратилась она к Уме.

– В доме почившего Влада. – без раздумий произнёс староста.

– Пусть спит со мной.

– Простите?.. – поперхнулся Ума, краем взгляда смотря на гостя.

– Ну как можно отказать девушке, если она просит? – усмехнулся Солум, разминая свои конечности после длительного отдыха.

– Раз так, хорошо… Я прикажу мужикам подготовить у вас ещё одну кровать. Или вам одну оставить? – взбрело в голову Умы.

– Подготовьте, пожалуйста, – Солум был почти уверен, что девушка покраснела.

– А две можно? Я не уверен, как долго тут задержусь, а завтра вечером должен прибыть мой эльф, мы недавно разминулись.

Староста, обрадованный мирным исходом, просто кивнул, а после проводил взглядом двух человек. «Надеюсь, они не убьют друг друга», – промелькнуло в голове Умы, когда он от усталости рухнул на пол. Слишком много дел на него навалилось. Люди ждут защиты, они верят в него, словно в отца, способного защитить от бед. Но деревня Мимик постоянно притягивает неприятности: сначала сильфы, потом помощь жрицы, которую, по закону, они должны были убить при первой же встрече, а теперь ещё и алхимик… Если что-то пойдёт не так, он лишится всего, и своя жизнь и честь его волновали в наименьшей степени.

Пока Солум следовал за жрицей, в его голове крутился один-единственный вопрос: «Почему она здесь?..». Что заставило девушку покинуть родной дом, помогая чужакам? За её бесстрастным лицом скрывался страх и усталость, молодая женщина очень старалась это скрыть, но алхимик видел недостаток опыта и слабость Рубы. Казалось, она уже на пределе своих возможностей, и вскоре просто рухнет, словно молодое дерево под тяжелейшем грузом снега. Только алхимик не понимал, зачем ей это, ведь выгода не очевидна. Чтобы обезопасить себя от возможных опасностей, жаждал узреть цель, а главное, мотивацию девушки. Возможно, за молодой жрицей скрывается причина произошедшего, пускай это и было маловероятно, но упускать такую возможность он не смел.

– Алхимик! Надеюсь, ты будешь держаться около меня, а также не будешь устраивать неприятности? – прервала молчание Руба.

– Настолько мне не доверяешь, что не хочешь терять из виду? – хорошо… Только вот откуда такое пренебрежение, неужели я как-то напугал адепта ночи?

– Нет, не напугал, но я помню слухи про вашего брата. То, что ты решил помочь жителям, – это похвально, но как я могу просто верить тому, кто способен оставить умирать своих же людей?

– Однако ты меня не убила.

– Если я убью человека, в чьей вине я не уверена, то как я могу считать себя служителем Зиглы? Я не прощу себе это.

– Зигла – это высший элементаль тьмы. Тьма у многих ассоциируется со злом, так почему ты…

– Не продолжай!.. – На лице Рубы появилась холодная улыбка. – Мы уже пришли. Сначала разберёмся, потом отвечу на твой вопрос.

Солум вновь оказался у деревенской границы, перед ним стоял немного поникший рунный столб, ожидавший порции своего единственного и желанного блюда. За барьером же бурлила непривычная для алхимика активность.

– Четыре!.. – произнёс Солум, смотря на то, как несколько сильфов наносят бесполезные удары по стенам барьера.

– Ты же мне поможешь вернуться? – спросила Руба.

– Вернуться? Ты хочешь пойти туда одна?

Руба не стала дожидаться ответа. Она понимала, что какие бы цели ни вели алхимика, он не вернётся в деревню без неё. По крайней мере сегодня.

Девушка внезапно расслабилась, на её лице появилась лёгкость. И вот ничтоже сумняшеся она сделала шаг за барьер. Сильфы сразу отреагировали: они начали окружать её, словно стая диких и голодных собак.

– Дети мои! Вам пора на покой! – произнесла она скорее для эффекта, нежели по необходимости, а затем развела руки. От её перчаток начала исходить элементальная энергия тьмы. Вскоре эта энергия стала впитываться в сильфов, замедляя их движения. Казалось, что они испытывают сильнейшую боль. Солум догадался, что сейчас внутри Сильфов происходит борьба двух тёмных энергий, и та, что окажется сильнее, получит власть над бренными телами.

Пока сильфы бились в агонии, жрица крайне спокойно осматривала их. Одного наиболее сохранившегося сильфа, она даже погладила там, где когда-то было здоровое лицо. Внезапно судороги прекратились. Руба, явно довольная своим успехом, указала нежити на место недалеко от барьера. Сильфы в тот же миг прыгнули туда, после чего их движения полностью прекратились. Жрица подошла к трупам и облила их жидкостью, – видимо, спиртом. Напоследок щёлкнула над ними кремневым кресалом, от искр разгорелся костёр из груды тел.

Закончив свои обыденные, – как со стороны могло показаться, – дела, девушка развернулась к барьеру, протягиваю свою крохотную ручку в ожидании помощи.

Солум не видел смысла медлить. Он подал ладонь, смотря на девушку с некоторым восхищением.

– Должен признать: если ты хотела меня напугать, то у тебя почти получилось. Только как это опровергнет то, что стихия Зиглы – зло?

Девушка посмотрела на собеседника со слегка заметным разочарованием.

– Я считала, что у алхимиков более гибкое мышление… Оказывается, это враки. Скажи мне, что такое душа?

– Душа – это сознание, – без промедления ответил Солум.

– Да, возможно. Но лишь отчасти. – Девушка глубоко вздохнула, будто готовилась рассказать лекцию глупому ребёнку. – Душа – это симбиоз тьмы и света. Вот как ты считаешь: почему сильфы ходят, хотя у них нет сознания? Вопрос риторический, но я тебе отвечу. В душе сильфов нет гармонии, там только тьма, – тьма, нашедшая сосуд и начавшая им бесконтрольно управлять. Но без света нет рассудка, их душа неполноценна, потому они делают лишь то, чего хочет тело. Непрерывно есть. Им безразличны безопасность, усталость, любовь… Они могут только есть. Тьма в их душах заперта и не может выйти, и мы должны им помочь. Мы должны извлечь материю, то есть тьму, чтобы после она нашла сознание, то есть свет, – и создала полноценную душу.

– Раз тьма как половина души способна управлять телом, то почему свет как другая половина не может этого?

– Свет не может управлять телом без тьмы, зато может существовать как остаточный образ, пережиток прошлого.

– Призраки?

– Да, алхимик, они. Призраки – это свет бывших душ, лишенные дара Зиглы. Без тьмы душа умирает, оставляя вечное, мучащееся, сознание. Их свет покинул тьму из-за огромной боли, они не смогут переродиться. Единственное их спасение – ожидание того, кто их рассеет.

– Если ты права, то это чудовищная судьба.

– Первая умная мысль из твоих уст.

Солум продолжал смотреть с восхищением на уверенность Рубы, её знания шли наперекор тому, что он выучил из алхимических томов и справочников, но перечить не стал. Любое знание достойно существования, даже если оно ложное. Но слова девушки немного затронули его душу. Алхимия утверждает, что призраки – лишь редкие, элементальные скопления тьмы или света. Которые смачиваются большим количеством человеческой крови. Солуму всегда казалось это спорным, и теперь его неверие лишь укрепилось.

– Ладно, хватит для тебя уроков. Подожди… Накормлю столб, и вернёмся в деревню, отдохнёшь, – сообщила Руба, плавно подходя к тусклому столбу.

– Подожди! Дай мне совершить ритуал, – прервал её Солум.

– Хочешь тайком отключить барьер? Нет уж.

– Хорошо, не доверяешь мне – дай старосте или любому другому жителю. Или ты, дура моя, умереть вздумала? У тебя уже вены вздулись. Я понимаю: ты – жрица. Потому можешь вернуть некоторое количество жизненной энергии в Храме ночи. Но если ты продолжишь – просто умрёшь, попутно открыв барьер для неживых друзей.

– Это я -то – «твоя дура»? – кокетливо произнесла Руба. – Влюбился, что ли? Даже при моём состоянии… А ты молодец!..