- Я помогу! - Рим сделал шаг вперёд.

  Его ударило в грудь и повалило.

  Дым пропал. Шум пропал. Отблески огня пропали. Около двери соседей одиноко горела одна единственная лампочка.

  Рыжая пожирательница вскочила на его грудь, не давая толком вздохнуть, и нагнулась к лицу. Её рот раскрылся, как у лягушки, до ушей, а в глазах заплясал огонь. Рим истошно завопил и попытался скинуть её с себя, но рыжая быстро отпихнула его руки и навалилась всем весом.

  - Где Ингу? - прошипела она. Каждый раз, когда она открывала рот, Рим чувствовал зловоние гниющего мяса. Лицо женщины шевелилось, как будто что-то невообразимо бесформенной нацепило на себя человеческую кожу.

  - Я не знаю! - завопил Рим. Рыжая ударила его в горло, и его крик захлебнулся бульканьем.

  - Я отгрызу твои пальцы, я огрызу твои члены, откушу тебе голову и съем твоё ещё бьющееся сердце! - капая слюной, пообещала пожирательница. - Говори, где он!

  Внезапно Рима оглушил звук выстрела. Ощущение чужого тела пропало. Вспыхнул свет. Рыжая откатилась в сторону, и раздался ещё один выстрел. Кадм Анзум перешагнул через валяющегося на лестничной площадке соседа и выстрелил по твари ещё раз. Рыжая увернулась и на четвереньках, вывернув суставы, как ящерица, уползла вниз. Болтавшийся над головой рыцаря огонёк нырнул вниз следом за ускользающим чудовищем. Кадм Анзум перегнулся через перила и что-то пробормотал.

  Хлопнула дверь парадной.

  Рим лежал на спине и хватал воздух ртом. Он был жив, и не мог в это поверить. Грудь судорожно поднималась и опускалась, а на штанах ощущалось неприятное тепло. Рим вздрогнул и сел, прикрыв позорное пятно краем длинной рубахи.

  - Ты в порядке? - Кадм Анзум вернулся к нему, сжимая простой и неказистый револьвер, и протянул руку. Рим принял её, и рыцарь одним движением вздёрнул его на ноги. Орденец был в простой фуфайке с короткими рукавами и домашних штанах, которые были ему коротки и едва прикрывали икры. Судя по встрёпанным волосам, он выскочил прямо из постели, но при этом на шее у него висел уставной амулет со скрещенными мечами и семью бусинами-розариями. Рим некстати вспомнил, что семь бусин - семь выстрелов. Столько держал амулет. Или семь стрел и семь ударов мечом. Он не знал, как делают эти амулеты и как они работают. Знал только, что на вере носителя в свою неуязвимость, но вера такая хрупкая вещь.

  ... да какая, к чёрту, разница, особенно сейчас?!

  - Да, то есть нет, - пробормотал Рим. Анзум его не слушал. Он вернулся к лестнице и посмотрел вниз, подсвечивая себе обычным фонариком.

  - Что это было? - рыцарь оглянулся на него.

  - Не знаю. Она... пыталась попасть в дом. Я не пустил, но похоже, кто-то пустил её в парадную....

  - А, понятно, - неожиданно кивнул Кадм. - Ты к себе в квартиру её пустил?

  - Да, похоже на то, - Рим совершенно не помнил, что произошло перед тем, как он увидел перед своим лицом зловонную пасть. Какой-то пожар, да, но сейчас точно ничего не горит. Пустил ли он тварь к себе? Римуш не мог вспомнить. Затылок гудел от удара о пол. Может быть, и пустил. Что ему тогда делать? Ехать к сестре? И привести тварь к ней? Или сбежать в школу? Выходить одному на улицу ему тоже не хотелось, и он принялся спешно подбирать слова, которые убедили бы рыцаря помочь ему хотя бы добраться до телефона в дежурной каморке Лармы в соседнем подъезде.

  - Давай ко мне, - Кадм Анзум погасил фонарь. - Утром что-нибудь придумаем.

  - Я... - Рим замялся. Такого он не ожидал.

  - Одеяло и подушку бери, ляжешь на кушетку, - Кадм развернул его в сторону квартиры. - Быстрее, мне завтра ещё на работу, и тебе, кстати, тоже.

  Рим возражать не стал.

  Он забежал в душ, снял штаны и кинул их под раковину. Потом обтёрся влажным полотенцем и счёл, что после этого снова может уважать сам себя. Потом Рим схватил самое необходимое с кровати, паспорт и кошелёк, и пошел к соседу.

  Гостиная-кабинет рыцаря, где стояла кушетка, выглядела уныло. Убогие обои в пошлый цветочек клеили во всех пустующих квартирах в последний ремонт. Мебель тоже не самая новая. Кушетка оказалась простеньким диванчиком на деревянных ножках, как у стула. Кадм взял с неё стопку книг и переложил на стол, который выглядел единственным более или менее обжитым местом в комнате. Тут стояла простая настольная лампа, лежали тетради, а на стене перед столом развешены пиктографии в простых рамках. Пока рыцарь убирал свои книги и бумаги, Рим не удержался и рассмотрел их.

  Часть была обычными фотографиями друзей на отдыхе и коллективов вместе. Римуш узнал на одной из фотографий башни Альдари. Он видел их в учебниках, но никогда так, почти вживую. Ещё несколько маленьких пиктографий запечатлели людей в старомодной одежда. Мужчина и женщина в альдарских платьях, женщина средних лет в костюме жрицы Тиары, старик с младенцем на коленях. На одной, сильно выцветшей, мальчик и девочка стояли под бумажным зонтиком посреди цветущего летнего поля. В этом же поле сидела женщина в ситцевом платье с круглым животом, а рядом сидела девочка, на этот раз без зонтика.

  Центральное место занимала фотография молодой девушки с красивым альдарским лицом, прямым носом и чёрной косой. Она улыбалась, приложив к красивым полным губам указательный палец, словно призывала к тишине. Не смотря на красоту девушки, её портрет выглядел невобразимо пошло.

  - Это ваша невеста? - спросили Рим. Кадм оглянулся на рамки.

  - В центре? Нет, сестра.

  - Ммм, похожа на вас, - Рим страшно смутился. - Она тоже рыцарь?

  - Нет, она сестра Тиары. Так что у меня, можно сказать, есть опыт общения с этой чертовщиной.

  - Разве сестринство - не часть Ордена? - Рим всегда считал Тиару орденской богиней. Да, в храмах Мейнда, разумеется, были её изображения, и Неистовая Дочь поминалась в гимнах, но большинство горожан вряд ли часто ей молилось. И точно бы не называли Тиару, как альдари, любимой дочерью Амазды.