Сидя на кухне и ужиная, он спросил Оксану:

– Только честно, руку поднимал?

– Толкнул просто.

– Ясно. – И больше ничего не ответил.

А Миша сидел в своей комнате и вспоминал все: прошлое лето, село у Оксаниной сестры, лес, интересные разговоры, как ремонт делали в его квартире, как на кладбище могилу искали, как птичка пела – плакала…Что он натворил!!!!. Яна. Да она его держит, как охрану. Она в нём никогда и друга не видела. А родители, которых он сегодня потерял, ему операцию добывались на носу. Дружок, которого он спас, сегодня против него выступил. Но ведь он его ногой пихнул. Хмель, да сколько его там было, дурь одна, выветрился.

Два дня после случившегося Миша никуда не уходил, хоть его и звали на улицу. Оксана и Яков с ним не разговаривали, сам приходил на кухню, сам разогревал готовую еду. А через два дня Яков пришёл домой чуть пораньше, позвал Мишу и сообщил ему, что раз тот считает, что они, его опекуны много на нём зарабатывают, то они, Яков и Оксана, подали заявление, что отказываются от опекунства и его Мишу, возвращают в детский дом. Там пусть и заканчивает школу. Квартира у него есть, счет у него есть. Как приедут за ним, так пусть и уезжает.

У Миши все поплыло перед глазами. Нет, он не считал, что родители в чем–то виноваты, он знал, что это всё он, Миша сотворил сам. Он взглянул в глаза Якову и увидел в них столько боли, что даже отшатнулся.

– Что же отшатнулся, Мишка, а? Так неприятен тебе? Но я все равно рад, что в нужное время оказался на путях. Не смог стать для тебя отцом – мне очень жаль. Поэтому, чтобы не оправдываться в полиции, не ходить по повесткам, чтобы ты не поднимал больше руку на Оксану, пусть тебя воспитывает дальше государство.

– Ты самый лучший в мире отец! И Оксана самая лучшая в мире мама! Знаю, прощения мне нет и не пытаюсь вас разжалобить, но хочу, чтобы вы знали, я вас всегда буду считать своими отцом и матерью, где бы я не находился. И…не знаю я, что со мной случилось.

Оксана приходила с работы раньше и поэтому сейчас была на кухне. Она услышала разговоры в комнате между Яковом и Мишей и вышла. Миша стоял, опустив голову, а напротив, едва сдерживая слёзы, стоял Яша.

– Миша, тётя Надя хотела бы с тобой встретиться. Только она не в гости зовет, а как пациента. Вот пусть тебя посмотрит, а потом все вместе решение будем принимать.

– Я прошу у вас прощения за все обиды, которые нанёс вам. Я понимаю, что сейчас мне веры нет, чтобы я не говорил вам, но я хочу, чтобы вы это знали.

– Хотелось бы, чтобы эти слова были от души, а не твое желание остаться в семье. Я уже был у психолога. Хорошо, на выходные поедем в село к твоей сестре, одну я тебя с ним не отпущу. А там и будет окончательное решение.

Миша, не поднимая голову, вернулся в свою комнату. Он не стал кушать, лежал и диване и вспоминал свою жизнь. Вспоминал, как ждал своего дядь Яшу, приходящего к нему регулярно, как тот спрашивал о нём преподавателей, как он старался показать ему свои успехи. Вспомнил, как познакомился с тётей Оксаной, как впервые переступил порог их квартиры уже в качестве члена семьи. Вспомнил, как впервые назвал Оксану мамой…

И вспомнил, как Яна впервые села рядом с ним за парту. Почему он захотел всё это поменять на одну благосклонную улыбку этой девушки? Почему её синие глаза постоянно у него в голове? Ведь он знал, что никаких шансов быть её парнем у него нет, но почему-то он хотел быть всегда рядом с ней. Кстати, не только он один был в её отряде…свите…группе…?

– Думай, Миша, думай, что с тобой так быстро случилось, – приказывал он сам себе.

– Миша, если ужинать не будешь, я спрячу все в холодильник, – не открывая дверь, сказала Оксана.

– Я сам уберу, – ответил парень и пошёл на кухню. Он увидел, что на столе, накрытые тарелкой сверху, стояли котлеты. Мама Оксана всегда готовила очень вкусно, но ему сегодня кушать совсем не хотелось. Послезавтра они поедут к тёте Наде в село, где будут решать его судьбу. Он понимал, что должна сказать знахарка. И он сам уже понял, что здесь случилось что-то, что входит в её компетенцию и связано чем-то с тем, о чём говорила его мама.

Он хотел погулять вечером с Дружком, но тот попятился от него под стул и тихонько заворчал.

– Понятно, Дружок, и тебя я обидел, – вздохнул парень и пошёл снова в свою комнату.

На следующий день часам к десяти примерно в дверь кто-то позвонил. Якова и Оксаны дома не было, и Мишка подошел к двери и посмотрел в глазок. Он думал, что это уже приехали за ним, чтобы отвезти в детский дом. Но под дверью стоял его одноклассник, Серёга, из Яниной свиты.

– Привет, чего тебе нужно?

– Привет, да ты хоть дверь открой. Яна сказала, чтобы ты сегодня приходил на наше место, разговор будет серьезный. Одного предателя наказать нужно будет. Так ты придёшь?

Мишка задумался. Прийти в последний раз и высказать всем им, что он больше не желает во всём этом участвовать или отсидеться дома?

– Приду, конечно, во сколько?

– Да к 2 приходи, – Серёга повеселел.

Когда тот ушёл, у Мишки опять в душе поднялась буря. Он понимал, что не нужно ему туда идти, что это западня, что идти туда это как в прорубь нырять. Но что-то ему и другое говорило: всё равно идти нужно, нужно решить всё, иначе трусом посчитают, предателем, слабаком, а он же не слабак…и Яна вот за ним лично прислала. Вот сходит, все объяснит и больше не будет с ними.

Не понимая, что он делает, Мишка подставил стул и полез на антресоли. Там, в дальнем углу лежал заветный свёрток. Мишка подтянул его к себе древком швабры, взял в руки и сошёл со стула, помня о том, как его ударило током в прошлый раз. Он зашёл в комнату, развернул сверток, положил руку на коробочку и как будто провалился в какую-то дыру.

Потом он увидел площадку, как большую поляну. Посередине неё горела огнём огромная полоса. А он стоял как бы над всем этим. Потом чей-то голос ему сказал. Выбери сейчас, на какой стороне останешься. Но помни, назад черту перейти не сможешь.

– А между чем выбирать, – спросил Миша, но голос ответил, что если открыл ларец, то и отвечать готов.

– Какой ларец, я не понимаю, о чём вы говорите.

– Ты рано открыл ларец, но это уже ничего не меняет.

Тут Дружок залаял и цапнул его за ногу и-за чего Миша очнулся. Быстро замотал он коробочку и задвинул сверток на место, но понял, что то, что он сейчас сделал, было неправильно.

– Ну вот, снова натворил… Мама, ну и испортила ты мне жизнь своими загадками.

Он посмотрел на часы. Куда-то пропали 2 часа и уже пора собираться, а ведь только что приходил с утра Сергей. Ладно, он подумает над этим потом. Он взял тетрадный листок и, поколебавшись, написал:

– Папа и мама, я иду в последний раз встретиться с нашей компанией. Надеюсь, вернусь раньше, но на всякий случай хочу, чтобы вы знали, где я.

Зачем он это написал, он и сам не знал. Было приятно писать слова: мама и папа.

Когда он выходил из квартиры, неожиданно выскочил с ним за дверь и Дружок. Парень опаздывал, но хотел вернуть собаку в квартиру. Но Дружок побежал вниз, не дожидаясь лифта. Мишка подумал, что пусть погуляет, дождётся Оксаны, но на улице собака увязалась за Мишкой. Через полчаса Мишка подходил к знакомому месту, на лавочках уже сидели ребята, ждали его.

– О, пришёл, не испугался, даже защитника себе привел, – пошутил кто-то из компании. На столике стояли банки с напитками.

– А чего я должен пугаться? У меня свои семейные проблемы, вот и не приходил. А Дружок сам увязался.

– Так его Дружком зовут, интересное имя, для защитника, – сузив свои синие глаза, отметила Яна.

Все знали, что когда она сузивала так глаза, добра не жди. Она поманила к себе щенка и схватила его за загривок. Тот и не сопротивлялся.

– Значит так, до меня дошли сведения, что ты хочешь предать нас и жить по своим правилам. Значит так: или ты навсегда остаешься в нашей компании и принесёшь нам всем клятву верности или мы твоего Дружка принесём в жертву.