– Я должна все это подписать? – с ужасом посмотрела на несколько листов.

Подозрительно много мелкого шрифта…

– Если желаете принять участие.

– О, проблема решена! – улыбнулась на сто ватт. – Я не желаю принимать участие в этой авантюре!

– Забавно. Вы желали принять участие. Анкета была, еще и с самыми лучшими фото!

Паулина продемонстрировала мне лист анкеты. Что я могла сказать?! Яся постаралась на славу: и фотки отобрала самые лучшие, и написала о себе, то есть обо мне, душещипательно… Спасибо, подруга, в очередной раз подумала я.

– Что вы ломаетесь? – неожиданно с ядом прошипела Паулина. – Любая девушка на вашем месте была бы рада выпавшему шансу! Шансу показаться на публике. ЛЮ-БА-Я! Тем более, такая, как вы, – посмотрела пренебрежительно. – Без малейшего шанса стать популярной по ряду понятных причин.

– Кажется, вы не понимаете. Известность меня не интересует.

– А! – сказала она с видом, будто видит меня насквозь, и добавила. – Я поняла. Вас интересует материальное вознаграждение. Не переживайте, – усмехнулась. – Разумеется, вам заплатят.

– Сколько я получу за участие в этом дешевом балагане?

– За участие в самой рейтинговой программе Третьего канала, – подчеркнула она, словно не услышала моих уничижительных реплик. – Вы получите разовую выплату за один выход передачи. Если…

– Постойте. Никаких если! – потребовала я. – Одно свидание – и все!

– Вот здесь, – цокнула коготком по папке. – Предусмотрено, что редакция канала может по своему усмотрению расширить или сократить количество съемочных часов и выходов серий.

– В одностороннем порядке?! – возмутилась я.

– Да, но предупредив об этом за сутки до совершения события.

– Ужасно!

Я забеспокоилась. Что, если канал решить затянуть эту Санта-Барбару на несколько серий?! Я рассчитывала отделаться: раз и навсегда!

– Не беспокойтесь, – с солидной толикой презрения выдавила из себя Брюнетка Варениковна. – Основная масса экранного времени достается фаворитам передачи. Вы не из их числа и никогда не встанете на одну ступень с лидерами. Задатки не те! Не забывайтесь, вы просто масса для съемки, небольшой аперитив перед основным блюдом. Цель вашего пребывания на передаче – не выбиться в финал, а всего лишь подогреть интерес и вызвать новую волну обсуждений.

Быть в тени? Настолько, насколько это возможно?! Отлично! Меня устраивает. Вообще-то я категорически против, но если уж так сложилось… Нужно выбрать меньшую из зол.

– Замечательно. Перейдем к вопросу о вознаграждении. Вы так и не сказали, сколько мне заплатят?

Прозвучала сумма. Впечатляющая! Если я получу эту гору деньжищ, часть моих проблем решится сама собой! За такие суммы можно и нахальное лицо красавчика рядом потерпеть. Дальнейшие вопросы отпали сами собой.

– Хорошо, – я протянула ладонь. – Давайте. Я все подпишу.

Я подписала соглашение, выслушала лекцию Варениковны о том, что съемки начнутся со следующей недели, что разговаривать с прессой ни в коем случае нельзя без присутствия контент-менеджера или бренд-помощника или… В общем, я запуталась во всех этих названиях! Это же вам не пюре с киевской котлетой подавать и не тарелки с борщом и ржаными сухариками на столы расставлять. От трескотни Брюнетки Варениковны у меня разболелась голова.

– Если это все, попрошу оставить меня!

Я красноречиво показала рукой на дверь.

– Вам позвонят!

Помощница Крестовского проплыла в сторону выхода, шурша пакетами.

– Если возникнут вопросы или проблемы, звоните сразу же!

Брюнетка протянула двумя холеными пальцами визитку.

– Паулина, – мяукнула она.

Теперь у Варениковны появилось имя, но я упорно продолжала ее называть только Варениковной! Она остановилась в коридоре, рискнула придержаться за комод одной рукой, пока стягивала с лабутенов пакеты. Выпрямившись, Паулина задержалась взглядом на большом семейном портрете, висящим на стене.

На портрете была я, бабуля и моя сестра Адель, на пике своей ослепительной красоты. Я помнила этот момент. Тогда Адель как раз получила приглашение поучаствовать в каких-то съемках.

Паулина сверлила взглядом портрет.

– Что-то не так? – спросила я.

– Все в порядке, – ответила Паулина с ослепительной улыбкой. – Будьте на связи, не уезжайте из города. За вами будут присматривать…

Я могла поспорить, что Паулина смотрела только на Адель с холодным прищуром. Помощница миллиардера смотрела на сестру, но неприятные мурашки побежали по спине – у меня.

На следующее утро я проснулась знаменитой. Многие тратят годы, чтобы добиться признания и засветиться на больших экранах, а мне понадобилось лишь, что называется, хайпануть. Видео, где я кидаю в лицо Крестовского тарелку с борщом, быстро стало вирусным! После выхода в субботний эфир передачи «Завидный холостяк» известность обрушилась на меня, словно цунами.

Известность со знаком минус! На мою несчастную страничку в инсте подписалось сразу несколько тысяч человек, и это лишь одни сутки. Заявки в друзья посыпались как переспевшие яблоки с дерева.

Не обошлось и без негативных всплесков. Я прочитала несколько сообщений от простого: «Деревенщина, тебе не хватает стиля!» до «Руки прочь от Крестовского, он будет моим мужем…»

Все, на большее меня не хватило! На работу мне не нужно было сегодня выходить. Я попыталась заняться обычными делами. Сначала завтрак для меня и Буси – протертая рисовая каша, которую Буся обожала размазывать всюду.

– Ма-а-а-ам!

– Сейчас покажу тебе маму, – проворковала я, показав на телефоне фото Адель.

Буся упрямо мотнула головкой и стукнула меня по лбу деревянной ложкой.

Улыбнулась:

– Ма-а-а-ама.

Черт…

Я старалась как могла, чтобы Буся знала, кто ее настоящая мама.

В прошлом, после родов Адель сначала была настроена воинственно. Она считала, что стоит только Крестовскому увидеть малышку, как его каменное сердце растопит любовью и жаждой создать семью.

Как бы не так! Адель и на порог не пустили в финансовую корпорацию, которой управлял Крестовский. Ни обманом, ни жалостью Адель не удалось достать пропуск, а на сообщения в соцсети Крестовский не отвечал.

Справедливости ради стоит заметить, что он был популярен еще задолго до выхода злосчастной передачи «Завидный холостяк» и сообщения в стиле «Кирилл, я хочу от тебя ребенка!» были не редкостью.

Когда Адель поняла, что она приплыла к берегу, на котором ее ждало только разбитое корыто, разрушенная карьера модели и забота о малышке, она впала в депрессию, подсела на разные препараты. Сначала на таблетки, потом перешла на более тяжелые вещества. О своей дочери, Агнессе, она совсем не заботилась и как-то вообще решила, что отдаст малышку в детский дом. К тому времени я уже привязалась всем сердцем к малышке и, посовещавшись с бабушкой, решила оформить над ней опеку.

Адель отнеслась к этому с удивительной легкостью, отправилась в очередной длительный загул и едва не умерла. Ее нашли с передозом, еле откачали. Бабушка сняла деньги с депозита и все накопления на черный день, запустила руку даже в деньги, которые собирала на кладбище и определила Адель в крутую клинику для наркоманов и пьяниц. Реабилитация обещала быть длительной…

Адель находилась в клинике вот уже почти целый год, вскоре ее обещали выписать. Что же будет с нашей устоявшейся жизнью? Поначалу я всем сердцем хотела, чтобы как только Адель стала прежней, она вспомнила о своей дочурке и начала о ней заботиться. Но чем ближе подходит срок, когда сестру выпустят из клиники, тем ревностнее я думаю об этом моменте.

Адель столько всего пропустила в жизни малышки: и зубки, и первые шаги, и первое слово «мама» и даже «Буся»! Буся – сокращенно от бабуся, так я ласково называла бабушку. Агнесс услышала это и подхватила, упорно говорила Буся.

Прозвище само собой прикипело к малышке. Теперь она только на него и отзывалась. Редко реагировала, когда ее называли вычурным именем Агнесс, которым ее наградила сестра.