– Настоящего еще заслужить надо, – я попытался придать тон воспитателя, как у Василисы.

В ответ Машка показала мне язык. Не быть мне воспитателем!

Василиса посмотрела на часы. Она старалась не подавать виду, но беготня ее тоже измотала. Мы вернулись на детскую площадку. Все равно там был уплачен безлимит.

– Что-то Толи долго нет, – вздохнула Василиса, устало присев на пуф.

– Слился твой Толик.

– Это не в его стиле. Он очень хороший, ответственный мужчина. Не то что некоторые гулящие мужчины!

– Что же твой хороший развелся и дочку оставил?

– Кто?! – удивилась Василиса. – Толик? С чего вы взяли, что Толик – отец Буси?

– То есть он не отец? А кто тебе он тогда? Какую роль играет?

– Лучший друг со школьной поры, друг нашей семьи, мой бывший муж! – перечислила Василиса. – Все, допрос окончен?

– Значит, он не отец. А кто же отец Буси? – спросил я и потер бороду.

– Кто отец?

Василиса внимательно посмотрела мне прямо в глаза со странным выражением, через секунду стерла его усмешкой.

– Никто. Прочерк. Пустое место.

– Не бывает такого.

– Бывает.

– Так-так-так… Я сейчас угадаю, как было дело. Давай сыграем в холодно-горячо?

– Не буду я с вами играть!

– Сыграешь.

Я заставил мозги работать на полную катушку.

– Кажется, я знаю, в чем дело. Ты хорошая девочка. Очень хорошая. Но как всяких хороших девочек, тебя тоже однажды потянуло на плохое. Холодно или горячо?

– Очень холодно, Крестовский.

– Не врать. Ты же хорошая девочка?

– Наверное.

– Хорошая. Значит, я в чем-то прав и «очень холодно» быть не может. Так?

– Возможно, – вздохнула. – Все, больше не играю.

– Но-но, поздно уже! Тебя на плохое потянуло, правда?

Василиса попыталась отвернуться, но я притянул ее за плечи и заглянул в глаза.

– Правда или нет?

Она скользнула взглядом на мои губы, признавшись.

– Вы правы. На плохое меня потянуло. Я бы даже сказала, на гадкое потянуло. Очевидно, я была не в себе.

– Вот и разгадка! Ты согрешила и плодом грешной ночи стала дочурка Агнесс. Ну как, угадал я? Горячо, Васька?

– Очень горячо. Кипяток просто. Только не называйте меня Васькой! – рассердилась девушка и достала телефон.

Очевидно, чтобы в сотый раз позвонить Толику, который, кстати, появился перед нами почти в ту же секунду.

– Извини, что так долго, Вась, – выдохнул он, рухнув рядом. – Дядька подвел, блин! Вы как тут? – огляделся. – Маша тебя не достала еще?

Увидев меня, Толик нахмурился. Очевидно, не ожидал застать меня рядом со своей ненаглядной пассией.

– Он тебя Васей назвал, – толкнул я плечом Василису.

– Ему, в отличии от вас, позволено многое! – фыркнула, гордо задрав нос.

В ответ Толик засиял как начищенный самовар.

– Машка нормально себя вела. Но мне кажется, она чуточку избалована.

– Скажи, как есть, возиться с ней – это треш! – махнул рукой Толик. – Вась, ты героиня. С меня причитается…

– Только извозом оплату не бери, Василиса! – посоветовал я. – С таким извозом, как у Анатолия, далеко не уедешь…

Василиса удостоила меня сердитого взгляда, но в глубине промелькнули смешинки, которые она усердно пыталась погасить.

– Спасибо за то, что помогли справиться с двумя детками, уважаемый господин Крестовский. Но как вы могли заметить, Анатолий вернулся и помощь больше не требуется. Можете смело вернуть Анатолию детские автокресла!

– Дядь Толь! – рядом возникла Маша. – Купи молозеное!

– Не покупай, – шепнула Василиса. – Она уже штуки три слопала.

– Купи, дядь Толь! – потребовала Маша. – Или буду плакать. Гломко буду плакать!

– Куплю, – вздохнул Анатолий. – Я-то знаю эту шантажистку, точно истерику закатит!

Маша радостно потянула Анатолию к ларьку с мороженым и внезапно заявила:

– У меня есть секлет! – поделилась с Толиком и таким же громким голосом добавила. – Я говолила сегодня «голько»!

– Не бойся! Я тебе сладкое мороженое куплю!

– Нет! Я говолила! – Маша показала на меня и Василису. – Я говолила, – заявила важно. – Как на свадьбе!

Толик помрачнел, крепче перехватил Машу за запястье и ушел. Но перед этим метнул на меня взгляд, полный ревности.

– Кажись, тебя ждет сцена, Василиса.

– Прекратите паясничать. Устала от вас, – растерла виски Василиса.

– Лучше всего расслабляет массаж.

– В вашем исполнении?

– И с продолжением.

– Мечтайте…

– Зачем мечтать? Планировать гораздо интереснее!

– Ах да, – улыбнулась устало. – У нас свидание на носу!

– Свидание? – мертвым голосом переспросил Анатолий.

Мы синхронно обернулись. Василиса покраснела.

– Толя, кажется, ты ушел за мороженым, – растерялась она.

– Маша уже передумала, – вздохнул он.

– Свидание состоится. Разрешаю опоздать на пять минут, припудри свой носик хорошенько, Василиса! – поднялся я.

Хотел уйти, но внезапно услышал рев дочурки Василисы, которая спешила с игровой площадки в нашу сторону. Буся торопилась со всех своих ножек и запнулась, упав на мягкое ковровое покрытие. Меня к ней потянуло непреодолимо. Екнуло что-то в груди и никак не желало успокаиваться. Я успел первым перешагнуть через небольшой заборчик, отделяющий зону ожидания для родителей от игровой зоны. Поднял кроху, прижал к груди и не захотел отпускать.

Противоестественно…

– Бусь, пойдем? – попробовала уговорить ее Василиса.

Фиг там! Малышка вцепилась в мою бороду так, словно хотела ее оторвать, и при каждой попытке Василисы забрать малышку, начинала орать еще громче.

– Пусть успокоится немного, потом заберешь, – я сделал вид, будто заставил себя это сказать.

Василиса отвернулась, смахивая слезинки с ресниц.

– Крестовский, я очень устала. Буся – тоже. Нам пора домой, – сказала севшим голосом.

Неразумно.

Девчушка же мне чужая, но отдавать не хотелось.

Почему-то у меня самого ком в горле встал, не желая проходить. Нужно было идти, уходить. Но не хотел я. Меня придавило к тому месту, где я стоял, сильнейшей гравитацией.

– Толик, ты на машине? – спросила Василиса.

Черт побери, Толик! Я о нем почти забыл, но он о себе забывать не давал, постоянно встревал. Всего несколько раз на глаза мне попался, но я успел вспомнить все известные мне приемы рукопашного боя с врагом и даже применил мысленно парочку из них.

С особой жестокостью. Жаль, что только мысленно…

– Нет, я на такси приехал. Сейчас вызову.

– Расслабься, – фыркнул я. – Я своего водителя сейчас вызову, развезет всех по домам.

Василиса даже перечить не стала, лишь кивнула, на Бусю смотрела уже не скрывая слез. Меня это задело неожиданно сильно, хоть бери, отворачивайся и плачь. Что за фигня такая? Я никогда не страдал излишней сентиментальностью, но сейчас накрыло стеклянным колпаком, перекрыв доступ кислорода к легким.

Я не часто пользовался услугами водителя. Только когда не мог сидеть за рулем сам. В первое время после катастрофы которая унесла несколько жизней, было реально сложно садиться за руль. До усрачки страшно! Но я не пасовал перед сложностями, садился за руль. Поначалу это было вроде вызова самому себе, а потом я перестал думать о дурном.

Кто-то говорит, что нельзя жить с виной на сердце, что она съедает живьем, но мне удавалось. Хотя, может быть, она меня давно уже сожрала изнутри, а все остальное – лишь гнилая труха, но сейчас что-то зацепило и не отпускало.

Оторвать Бусю от себя было просто нереально. Ее глаза напомнили мне глаза дочурки, которую я потерял. Хорошее дело браком не назовут, но дочка должна была стать самым лучшим, что можно было получить от этого брака.

И прозвище… Точно такое же. Это не соль на открытую рану, но острым ножом по зарубцевавшимся шрамам. Я даже с какой-то ревностью подумал, что придется эту козявку отдать рано или поздно, а пока… с чистой совестью вызвал водителя.