На одном дыхании произнеся все это, Максим стушевался, сел. Ксения, с удивлением выслушавшая монолог гостя, быстро выбежала из комнаты. Отец Николай с улыбкой посмотрел на Максима:
– Хорошо, завтра и приступай к своим обязанностям.
Максим отвел взгляд, немного побледнев, посмотрел в глаза отцу Николаю:
– И еще… На исповеди я вам не сказал… Бабушка умерла за сутки до своего дня рождения. Мы с ней поссорились из-за Марины. Она не хотела видеть ее в нашем доме. В общем, была против наших отношений. Вот теперь вы знаете про меня все.
Ксения замерла в дверях, невольно услышав этот разговор. Помедлила, заходя в комнату. Выдавила из себя улыбку:
– Максим, возьми! Это фонарик, подарок на день рождения! Правда, он уже не новый. Я его с ключами носила.
– Спасибо, Ксения! Теперь я не заблужусь, твой фонарик будет освещать мой тернистый жизненный путь!
Все трое рассмеялись. Неожиданный стук в дверь прервал разрядившуюся обстановку. Отец Николай, удивленно поглаживая бороду, отворил дверь, увидев на пороге старосту:
– Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас.
– Аминь!
– Забыл где-то перчатки новые. Вот зашел спросить, нигде не попадались?
Отец Николай улыбнулся в усы:
– Проходи, Павел, садись за стол, потом поищем!
Староста быстро разделся, прошел к столу, не обращая внимания на недовольно поджавшую губы Ксению. Будто у себя дома, расположившись за столом, староста поинтересовался:
– Можно телевизор включить? – и, не дожидаясь разрешения, прибавил звук, вслушиваясь в голос диктора:
– Срочное сообщение: вчера вечером глава управы Сергей Буркотов и его водитель Дмитрий Самохвалов были убиты в Ленинском районе Подмосковья. Они попали в засаду на Бутовском шоссе, когда чиновник возвращался в свой коттедж. Пять лет он возглавлял местную управу.
Отец Николай побледнел, вскочив со стула:
– Эх, Сергей Иванович! Как же так! Вот беда какая!
В комнату, услышав грохот упавшего стула, вбежала Ксения. Она с тревогой подошла к батюшке:
– Успокойся, отец, что произошло?
– Смотри, дочка, вот он! Пойду, помолюсь за спасение его души…
Ксения
Священник отошел к иконам, стал молиться. Ксения не отрывала взгляд от экрана телевизора, где диктор продолжал:
– Временно исполнять его обязанности будет заместитель – Бесадов Емельян Силович. Краткая справка: «Закончил Уральский политехнический институт имени Кирова. По квалификации – „инженер-строитель“. Работал на строительстве разных объектов мастером, начальником участка, директором треста. Сильный хозяйственник». Передаем интервью нашего специального корреспондента.
На экране появился автомобиль, из которого вышел импозантный мужчина. К нему обратился корреспондент:
– Емельян Силович, какие у вас ближайшие планы?
– Обещаю воплотить в жизнь решение мэра Москвы о расширении строительства города, в первую очередь в Бутово. В текущем году будет завершен снос мешающих застройке сел и деревень.
– А как же местные жители?
– С ними вопрос решен. Все, извините, у меня важная встреча!
Отец Николай, Ксения, Максим и староста внимательно вглядывались в телевизор. Староста посмотрел на отца Николая:
– А ведь теперь мы не сможем документы людям оформить…
Священник сокрушенно покачал головой. Максим поднялся со стула:
– Поздно уже, пора и честь знать… – И оглянулся на Ксению. Та, поймав этот взгляд, вспыхнула, вскочила, подбежала к шкафу. Порывшись в ящиках, достала завернутый в красивый полиэтиленовый пакет сверток:
– Максим, вот возьми, это твое…
Староста оглянулся на Ксению и Максима, помрачнел, увидев как Максим с благодарностью, легко пожал ее руку. Ксения не отстранилась, Максим, едва заметно вздрагивая, тихо проговорил:
– Спасибо… за все…
Староста, не в силах скрыть раздражение, с хрустом раздавил в руках сухую баранку.
– Отец Николай, мне во сколько завтра приходить? – уточнил Максим.
Священник отпустил бороду, перевел взгляд на Максима. Его лицо разгладилось, ожило:
– Приходи к семи часам утра, – и, встав из-за стола, благословил Максима.
Ксения вышла проводить его в коридор, и это не осталось без внимания старосты. Высыпав из кулака раздавленные куски баранки на блюдце, он стряхнул с ладони вдавленные крошки:
– Что-то я засиделся! Мама, наверно, уже волнуется…
Отец Николай удивленно посмотрел на его покрытое красными пятнами лицо:
– Родителей не стоит волновать! – Староста торопливо распрощался.
Ночью ему не спалось. Не раздеваясь, стоял в темноте у окна. Часы пробили два часа ночи.
– Митенька, что там? – раздался из глубины комнаты, с кровати старческий голос.
Староста вздрогнул, уронил на пол фонарь, который с грохотом покатился по полу. Староста нагнулся, пошарил рукой:
– Спи, мам, все нормально!
Но мать уже проснулась, зажгла ночник. Откинув одеяло, привстала на кровати, сжимая на груди ночную рубашку:
– Что ты там делаешь?
Староста, подняв фонарь, подбежал к кровати, выключил ночник. Уложил старуху снова в постель, накрыл ее одеялом:
– Мне просто не спится. Лежи, лежи.
– Митя, принеси мне попить! Ты меня так напугал!
– Подожди, сейчас принесу! – раздраженно огрызнулся староста.
– Митя! Я не могу проглотить таблетку! Ты смерти моей хочешь!!! Дай воды!
На улице вспыхнул на миг огонь, в его свете стали видны две быстро удаляющиеся фигуры. Возле детского сада заработал мотор автомобиля. Не включая фары, мимо церкви проехала «Газель». Переваливаясь на ухабах, выехала на шоссе, резко увеличивая скорость.
Староста включил свет, яркая люстра ослепила после полной темноты. Он пробежал мимо прищурившейся от яркого света матери, лежащей на кровати. Ее губы были капризно поджаты, брови гневно подняты вверх. Она подняла руку, заслоняя глаза от света, поискала глазами таблетку на блюдечке, стоящем на прикроватной тумбочке. Староста на ходу рывком стащил с матери одеяло:
– Пожар! Вставай, одевайся! – и выбежал в коридор.
По приставной лестнице он залез на чердак, зажег свет, увидел бак с водой, от которого в четыре стороны шли трубы. Открыл кран, по трубам пошла вода в лежащие вдоль периметра дома водостоки. Через отверстия в водостоках вода полилась по наружным стенам дома, по бревнам, медленно стекая на землю. Староста спустился во двор, схватил пожарный рукав, включил рубильник на стене дома. Раздалось мерное гудение. В темноте староста начал поливать водой стены и крышу своего дома.
Но пламя уже охватило соседский дом. Где-то отчаянно визжала свинья, кудахтали куры, в окнах ближних домов зажигался свет. Из соседнего двора выскочила женщина с двумя детьми, следом мужчина. Он огляделся и устремился в горящий дом. Женщина заголосила:
– Юра! Юра, вернись! Они уехали. Там никого нет.
Кое-как, наспех одетые мальчик с девочкой звонко повторили крик матери:
– Папочка, вернись!!!
Их голоса раздались, казалось, по всему селу. Неожиданно свет в окнах погас. Заискрив, обрушились со столба оплавленные электрические провода, на улицу стали выбегать соседи. Мужик выскочил из дома, держа в руках кучу одежды и телевизор. В этот момент за его спиной обрушилась кровля, сноп искр поднялся в небо. Женщина, отпустив детей, неистово перекрестилась. Пламя перекинулось на следующий дом, взрыв газового баллона выбил кусок бревенчатой стены. Во все стороны полетели осколки выбитых стекол. Кто с ведрами, кто с баграми, люди метались вокруг дома, пытаясь потушить страшный пожар. Два мужика бросились внутрь, вытащили петуха, на ходу сбивая огонь с дымящегося хвоста. Петух, открыв клюв, остекленело замер. Его окатили водой, и, ожив, он попытался вырваться, громко кудахча.
Возле горящего дома с иконой в руках появился отец Николай в мирской одежде, на голове – черная небольшая круглая, мягко складывающаяся шапочка-скуфья. Священник, опустив голову, стоял лицом к пожару, за его спиной остался дом старосты, к которому уже вплотную подбирался огонь. Отец Николай тихо читал молитву:
