– Всё готово, господин.
– Идём, – сказал Агафокл.
Когда они вошли в пиршественную залу, Агафокл на мгновение потерял дар речи. Он, конечно, просил, чтобы зал был украшен наподобие скифского шатра, хотел сделать приятное для самой дорогой, во всех смыслах, гостье.
Агонотет призвал на помощь всю свою фантазии, и теперь помещение невозможно было узнать: тонкие деревянные колья, согнутые дугами, образовывали полусферу, обтянутую тканью расписанную сценами из быта кочевников.
Внутри шатра вместо пиршественных лож расстелены шкуры с разбросанными на них пёстрыми подушками; низкая жаровня со звериным орнаментом имитировала очаг. Широкий, вровень с полом, стол ещё не заставлен яствами. Напротив входа – сцена для выступления артистов с обозначенными границами в виде медных лампионов. Их зажгут, как только появятся первые гости.
Взгляд Агафокла остановился на полосатой тигриной шкуре, и он усмехнулся про себя – вряд ли в скифском шатре можно найти такую редкость. Агонотет понял ухмылку хозяина дома по-своему и быстро заговорил:
– Ещё будут музыканты с инструментом: арфой, костяной флейтой, бубном и барабанами.
– Неплохо, – кивнул Агафокл, – мне нравится.
– Стараюсь, чтобы угодить вам, господин…
– Если праздник пройдёт как надо, я щедро вознагражу тебя, – сказал Агафокл, а про себя подумал: «Всё будет хорошо, если только она согласится прийти на ложе, всё только для неё…»
– Господин, – снова тихий голос раба вывел Агафокла из задумчивости.
– Что ещё?
– Боюсь, что симпосий будет шумным. Не нажалуются ли соседи, как в прошлый раз?
Агафокл не потрудился ответить – махнул вяло рукой, мол, не твоё дело. Не впервой ему выслушивать жалобы городских стражников. То шумные пирушки, то нескромные. Сумма, что он вносил в казну общины, заставляла умолкнуть все недовольные голоса. Так было много раз, так будет и впредь.
Перед выходом юноша пиршественного зала он оглянулся. Нет, не на ложе… здесь, на тигриной шкуре он овладеет златовласой красавицей.
2.
До начала праздника оставалось меньше часа. На небе зажглись первые звёзды. Бесшумными тенями скользили рабы, нося подносы с угощеньем и сосуды с вином. Агафокл приказал не разбавлять вино водой, чтобы все было согласно скифским обычаям. Хихикнул, потому что для многих это станет сюрпризом.
Всё вроде бы готово, но странная мысль назойливой мухой крутилась голове. Он направился в свои покои, чтобы переодеться. Раб бережно держал красную рубаху с золотой вышивкой и широкий блестящий персидский халат. В такой одежде наверняка будет удобнее возлежать на подушках, чем в штанах и узком скифском кафтане.
Вошёл управляющий, чтобы узнать о будущих поручениях, и Агафокл хотел отослать его, но неожиданно вспомнил о последнем разговоре с тётушкой. Прошло уже несколько дней, а он так и не взялся за выполнение своего обещания.
– Послушай, Кодр, – сказал он рабу-управляющему, – нужно срочно найти ребёнка, девочку. Не моложе пяти лет, но и не старше девяти. Она должна быть сообразительной, послушной, с приятной внешностью. Очень хорошо, если она говорит на нашем языке. Заплачу щедро… Что ты так смотришь на меня? – спросил Агафокл, перехватив непонимающий взгляд мужчины.
– Простите господин… – раб закашлялся, – что значит срочно?
– Срочно – это как можно быстрее!
– Но где найти такого ребёнка?
– Не знаю, – Агафокл пожал плечами, – на рынке… или, может быть, какая-нибудь нищенка пожелает получить деньги в обмен на дитя.
– Детей на рынке очень мало, господин, нет спроса. Что касается продажи ребёнка родителями, то городской совет запрещает…
– Найди! Остальное я улажу.
– Слушаюсь, господин. Только боюсь, что срочно не получится. Ещё осмелюсь спросить, господин, для чего нужен ребёнок?
– Моя тётушка, госпожа Федра, желает взять себе в дом воспитанницу, а я хочу сделать ей подарок, – проговорил молодой парень и тут же возмутился, – ты смеешь меня допрашивать, раб?
– Простите, господин, я хочу лишь уяснить… Будут ли ещё какие-нибудь пожелания? Например, цвет кожи, волос?
– Хм, пожалуй, лучше, если дитя будет светловолосым, или, скажем, рыжеволосым.
– Понимаю, господин, – Кодр опустил глаза, скрывая мелькнувшую в них насмешку.
В доме все слуги знали о страсти господина Агафокла к рыжей скифянке. После того, как гетера согласилась принять ухаживания хозяина, управляющему пришлось бежать к ростовщику, готовому ссудить необходимую сумму.
Красавица поставила условие, что все деньги должны быть выплачены золотом. Пришлось обещать заимодавцу тройную цену – золотые статеры* были редкостью в Таврике.
3.
Монеты золотым дождём текли с серебряного блюда, гетера даже не взглянула на звенящие у её ног статеры. Серебристо-голубой наряд с тончайшей драпировкой выгодно оттенял золото волос красавицы. В кудрях, подобно светлячкам, мелькали дымчатые топазы, длинные серьги привлекали внимание к стройной шее и изящным плечам. Она неотрывно смотрела на Агафокла колдовским кошачьим взглядом, в глазах плясали зелёные искорки. Юноша не мог пошевелиться, обессилев от её красоты и близости.
– Всё ли так? – произнёс он, едва дыша.
– Да, мой господин, – ответила гетера, опустив длинные ресницы.
Ни начала, ни середины симпосия Агафокл не помнил, боялся отвести взгляд от своей драгоценной гостьи – вдруг исчезнет. Неразбавленное вино оказало на него странное действие, тело отяжелело, но голова оставалась светлой и ясной. Несмотря на это, он упустил момент, когда Пирра скинула своё одеяние и осталась в тонкой прозрачной рубашке.
Он с жадностью разглядывал её, отмечая высокую грудь с тёмно-розовыми подкрашенными сосками, плавный изгиб талии, тонкую складочку кожи у живота. Рывком поднялся с подушек, положил руку ей на бедро. В ответ на ласку, Пирра приблизила своё лицо к лицу юноши, легко коснулась губами его виска, потом щеки. Агафокл задохнулся от восторга и желания, всё, что он хотел в этот момент, – остаться с Пиррой наедине. «О, боги! Сделайте так, чтобы умолкла эта заунывная музыка! Чтобы все исчезли, и я, наконец, смог насладиться любовью этой женщины!»
Сжигаемый страстью Агафокл не заметил, что говорит вслух. Словно по волшебству, шатёр опустел, с тихим шелестом упала ткань полога, мелодия резко прервалась. Стук двух сердец и прерывистое дыхание, треск разрываемой ткани… по тигровой шкуре разметались пряди золотых волос… кожа у гетеры молочно-белая с золотистым отблеском. Последняя мысль Агафокла: «Кто дал ей это дурацкое имя Пирра? Она не рыжая, она золотая!»
__________________________________________________
Каламистр – мастер завивки волос.
Зеркало из серебра – в те времена зеркала были либо металлическими, либо каменными.
Декада – в Древней Греции месяц делился на декады (десять дней).
Милет – город на побережье Малой Азии, почти все древнегреческие города в Крыму были основаны выходцами из этого города.
Каламайон – май-июнь в ионийском календаре.
Аполлон – один из наиболее почитаемых древнегреческих богов.
Артемида – сестра Аполлона, богиня охоты и женского целомудрия.
Электрон – янтарь.
Пергамент – материал для письма из кожи животных.
Статеры – античные золотые монеты.
Глава 8. Опасения Семелы
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
