Свен как фокусник продемонстрировал ладонь и тёмную капельку кофе, застывшую в воздухе над ней.

— Воду подчинить себе нельзя, — сказал Свен. — Но можно сделать так, чтобы окружающее пространство стало для неё… ёмкостью.

— А, понимаю, — я закивал. — Автор техники барьеров, которую я сейчас изучаю, говорит, что последний уровень самый сильный, потому что ни одна сила не сможет преодолеть сопротивление мирового порядка. И формировать барьер мастер может одним лишь желанием, воздействуя на него. Это он о мировом «ци», как я понял. Я бы тоже так мог, если бы мне дали спокойно позаниматься…

— Поэтому многие предпочитают уединение, — наставительно сказал Свен.

— Когда прорвёшься на следующий уровень, вернёшься в Германию? — спросил я.

— Скорее всего, — он на несколько секунд задумался. — Пора уже пустить корни в землю.

— Слышал, что у тебя замок есть.

— В запустении, — улыбнулся Свен.

Бэр Пойзон с шумом свернул газету, отложил её на край стола. Широким шагом со стороны колледжа к нам шёл Алан. Вид у него был хмурый, словно разговор не удался. Я напрямую не спрашивал, почему у него с сыном не лучшие взаимоотношения, но насколько понял, они поругались много лет назад из-за частых командировок Алана. Он тогда много времени проводил в Африке и не видел семью по полгода. И хотя возвращался с подарками и деньгами, дома проводил всего пару недель, чтобы снова надолго исчезнуть.

— Всё нормально? — спросил я, когда Алан занял свободное место за столиком.

— Не очень, — сказал он. — Барон Холланд подсуетился, и его люди забрали Мэтью из общежития ещё вчера. Сын сделал несколько одинаковых звонков вечером и сегодня утром. Позвонил друзьям и девушке, с которой встречается. Я поговорил как раз с ней. С её слов выходит, что Мэтью в гостях у барона и пробудет там несколько дней.

— А кто этот барон? — уточнил Свен.

— Директор Межведомственного исследовательского бюро, — подсказал я.

— Политик, что ли? — не понял немец.

Я заулыбался, представив себя на его месте. Выходит, я не единственный, кто не знал подобной истории.

— Вневедомственная спецслужба, подчинённая MI6, — сказал Бэр Пойзон. — Наёмники на зарплате у государства.

— Не подчинённая, а взаимодействующая, — поправил Алан.

— Суть от этого не меняется.

— И что это значит? — вернулся я к нашему вопросу. — Они таким образом хотят пригласить тебя на разговор?

— Ага, намекают, — хмыкнул Свен.

— Ну так поехали, поговорим, — решительно сказал я. — Прямо сейчас. Далеко он живёт?

— В пригороде, на юго-востоке, в районе Элтем.

— Последний оплот, — с какой-то непонятной интонацией в голосе сказал Бэр. — При всей современной терпимости общества, едва ли не единственный район, куда пускают только белых. Появление там чернокожих и азиатов чревато для последних полицейским участком, в самом лучшем случае. Только эту войну Англия уже не выиграет так просто. В соседнем районе уже каждый седьмой — выходец из Африки, а каждый пятнадцатый либо индус, либо беженец из Азии.

— Если этот барон будет нас сердить, то голову ему сразу открутим, — добавил я. — Скажем, что он позарился на награду в сто миллионов. А потом мы самолёт закажем и отправим твоего сына в Москву.

— Не поедет он, — Алан покачал головой.

— Уезжать вам из центра города в тихий спальный район — не самая лучшая идея, — напомнил Бэр. — Если это может подождать один день, то будет только лучше.

— Надо ехать, — сказал Свен, хрустнув костяшками пальцев, сжимая кулаки.

— Мисс Купер будет недовольна.

— Это обычное настроение старой жабы. Или ты боишься поссориться с MI6?

— Я придерживаюсь мнения, что чем меньше у тебя врагов, тем лучше.

— Думаю, можно встретиться с ним, — сказал Алан. — Хотя я и без этого знаю всё, что барон хочет сказать.

— Тогда давайте заглянем к нему ночью, — предложил Свен.

— За нами сейчас следит столько людей, что это будет очень громкий ночной визит вежливости, — вставил я. — Лучше прямо сейчас поехать и сразу по рогам бить, можно с порога.

— Вот чем мне наёмники всегда нравились, — одобрительно закивал Свен. — Давай, мистер Пойзон, подгоняй машины.

В юго-восточную часть Лондона мы ехали минут тридцать. Спальные районы здесь мне понравились больше, чем в Бирмингеме. Даже на простой взгляд было видно, что люди здесь живут богатые, способные позволить себе большой дом, не деля его с двумя или тремя соседями. Машины вокруг в основном дорогие, улицы чистые, кусты и газоны подстрижены, смотришь и радуешься за тех, кто тут живёт. Как сказал Алан, дома в этом районе стоили не дешевле, чем квартиры в центре города, недалеко от дворца или городских садов. Конкретно этот район делили между собой три клана, названия которых мне ничего не говорили. При этом барон Холланд не входил ни в один из них, но владел самым крупным дворцом в этом районе города.

Машины свернули с широкой улицы и почти сразу остановились у высоких кованых ворот. Учитывая плотную городскую застройку, дворец занимал приличную территорию. От обилия ярких цветов вокруг даже в глазах зарябило. То ли они лужайку специально в ярко-зелёный цвет красят, то ли это особый сорт травы. Двухметровая живая изгородь неплохо скрывала здание от любопытных, кто подходил близко к забору и, наоборот, обитатели дворца видели лишь зелень вокруг, а не назойливых жителей богатого района. Здесь и жара ощущалась не так сильно, как в центре города, по крайней мере, не было духоты.

У ворот нашу машину остановила охрана, тройка крепких ребят в костюмах, под пиджаками которых они умело прятали небольшие пистолеты-пулемёты. Я поспешил опустить стекло, приветливо улыбаясь подошедшему охраннику.

— Мы к барону Холланду, по приглашению, — сказал я и помахал рукой камере, висевшей над воротами.

— Как Вас представить? — спросил охранник.

— Страшный сон… ой, я хотел сказать, передайте, что приехал мистер Матчин.

Охранник отошёл, чтобы поговорить с кем-то по рации, а в это время ворота дрогнули и начали открываться.

— Давай, — сказал я ирландцу, Маккону Батлеру, ехавшему за рулём.

— Хорошо живут, — отозвался бывший террорист и борец за свободу Ирландии. Он профессиональным взглядом окинул территорию перед дворцом, оценил количество охраны и сами ворота. И взгляд такой, словно не прочь устроить здесь пару взрывов.

— Они вам чем-то насолить успели? — спросил я, видя этот взгляд.

— Центральное отделение бюро, — сказал он. — Доставили немало проблем, в своё время. Я тогда ещё мастером не был.

Дорога перед дворцом образовывала ровный круг, где мы и остановились. Сам же дворец был очень странной формы, напоминающий букву «V». Каждое крыло около пятидесяти метров в длину, плюс пристройка справа. Для дворца не такой уж и большой, всего два этажа, с огромными окнами и парой витражей с картинами на английскую средневековую тематику. Правое крыло, как раз там, где были огромные витражные окна, представляло собой один большой зал, скорее всего, предназначенный для проведения балов. А вообще, здание было старым, стены из грязно бурого камня, требовавшего не только отделку, а банальную чистку. Тёмная черепица на крыше местами поседела и кое-где даже потрескалась. Похоже, за садом и ровно подстриженными кустами ухаживали больше, чем за зданием. Если в России дворцы выглядели величественно, то здесь я видел старый средневековый особняк, уставший от сырого климата и давно не радующий владельцев.

Мастера во дворце были, как минимум парочка, но прислушавшись, я уловил отголосок силы только одного. Могу сказать, что раньше мы с ним не пересекались. Но наглый, раз так демонстративно показывал довольно посредственную силу.

Мы дружно высыпали из машин, разглядывая дворец. У входа появился невзрачный мужчина в костюме, ожидающий, пока гости соизволят подойти. Мне на плечо легла ладонь Свена Беккера.

— Заметил? — спросил он, показывая взглядом на здание.

— Только одного мастера, который не скрывается, — тихо сказал я. — Но чувство такое, что там прячется ещё кто-то сильный. А может, не один.