В первые минуты я опешил от неожиданности, только этого мне не хватает, очередных проблем, ведь я решил больше никогда не крутить с секретаршей и не вступать в сексуальные связи на рабочем месте. Мне тогда и одного раза хватило, а на своих ошибках надо учиться. Эти воспоминания отрезвили меня, я схватил её за руки, обездвижив эту соблазнительницу.

– Что ты делаешь? – строго спросил я её, как начальник подчиненную, которая переходит грань дозволенного.

– Хочу сделать вам приятно, Рустам Тахирович, просто расслабьтесь и получайте удовольствие. Вы мне очень нравитесь, правда, – её голос звучал так сексуально и соблазняюще, что я вновь стал терять связь с реальностью.

– У меня вообще-то есть любимая женщина, я не собираюсь ей изменять, ясно, у тебя нет никаких шансов! – и тут же отшвырнул её руки от себя прочь.

Она отошла от меня, но перед этим лизнула мою шею от плеча до уха, вызвав огромные мурашки по всему моему телу, которые перекатывались снизу вверх и обратно.

– Если передумаете, я буду полностью в вашем распоряжении и ждать с нетерпением, мой адрес есть в моём личном деле! – и вышла, напоследок одарив меня таким страстным взглядом, что я уже больше не мог здесь находиться и подскочил с места, чтобы сбежать из своего же собственного кабинета.

Нигде нет покоя! Эта женщина одно сплошное искушение, ведь знает это и внаглую пользуются своими чарами. Нет, не на того напала! Я стал намного лучше справляться со своими сексуальными аппетитами, хотя мне и не просто было сейчас, но верхняя голова со счётом один ноль переиграла в неравном, замечу, бою нижнюю голову. И я очень собой сейчас гордился, а Оля вообще бы сказала на меня, закатив глаза «самовлюблённый павлин»!

Хандра по ней стала возвращаться, и я пулей вылетел из кабинета, оставив Марию за старшую. Так, теперь Марат, сейчас нужно узнать где он и всё ли у него в порядке. Уже как тридцать долгих минут я стоял под дверью его квартиры и звонил, не переставая, что любой нормальный человек уже давно не выдержал и открыл. Мысли о том, что его нет дома, я отмёл сразу по причине того, что машина его стояла во дворе, а без неё он из дома не выйдет. Когда звонить надоело, я стал стучать кулаком, бить ногой и выкрикивать:

– Марат, открывай!

Напугал своими действиями его соседку бабу Машу, но быстро её успокоил тем, что переживаю за друга. Та стояла на стрёме, готовая в любую минуту звонить сразу цитирую «в скорую, если ему стало плохо, в милицию, это как она сказала на случай, если его убили, или он покончил с собой от неразделённой любви, ах да, ещё в МЧС, а это так на всякий случай, мало ли пригодится.» Везёт Марату с соседкой, с такой не страшно, да и с фантазией у неё всё прекрасно, наверное детективов на досуге пересмотрела.

Только спустя долгих два часа мой друг соизволил мне открыть, когда я уже без сил сидел под дверью прямо на бетонном полу. Высунув в коридор свою отёкшую и заплывшую от многодневных попоек голову, он пробасил совсем незнакомым, хриплым и противным голосом.

– Заходи раз пришёл, интересно было посмотреть, насколько тебя хватит, но зная тебя, я понял, что лучше открыть, ведь не уйдешь же, не сдашься и просто так не свалишь, будешь трезвонить и стучать по моим нервам и надоедать. Уж нельзя напиться хоть раз, сразу в розыск подали! – обречённо выдохнул Марат и потопал обратно внутрь квартиры.

Войдя в это место, которое квартиру напоминало лишь отдалённо, я чуть не задохнулся от той вони, которая в ней стояла. Всё понятно, эти три для, что динамил меня, он тупо бухал. Я сразу кинулся открывать шторы, чтобы немного осветить этот склеп и открыть окно, пустив немного свежего воздуха. В этой комнате можно было находиться только в противогазе. Глянув на стол, не удивился его содержимому: начатая бутылка виски и пара бутербродов, а на полу и на столе ещё таких же штук десять не меньше, только пустых. Да, подумал я, ситуации критическая и пора бить в колокола! Паника от всего, что происходило, накрывала меня с головой.

– Да что с тобой, брат, сколько тебя знаю впервые таким вижу! Где ты был эти три дня, я тебя обыскался?

– Ааааа, так это ты надоедал тут мне своими звонками. Ну извини, мне было некогда отвечать, я был занят важными делами.

Марат не стал садиться на диван, а приземлился напротив на пол, привалившись спиной к стене. Я его понимал: в таком подавленном состоянии, как у него сейчас, хочется сидеть в самом тёмном углу или чулане без окон и дверей, и уж точно никого не видеть и ни с кем не разговаривать, а я беспардонно влажу не только в его жизнь, но и в душу. Я не могу уйти, пока не узнаю правду, не выйду за пределы этой квартиры, пусть и не мечтает!

– Можешь теперь смеяться…

Я посмотрел на него как на сумасшедшего, я за него волнуюсь, при чём здесь смех?

– Над чем смеяться, Марат, ты вообще в своём уме?

Мне точно было не до смеха: на работе проблемы, Оля пропала и моя личная жизнь пошла под откос, с другом тоже беда.

– Чему радоваться? – развёл руками я, ожидая от него внятного объяснения.

Я был в ступоре и совершенно не понимал его поведение. Он посмотрел на меня взглядом, в котором было столько боли, что я не выдержал, ноги мои подкосились, и я свалился на диван, предположив самое страшное.

– Помнишь тогда, когда ты Ларисе звонил, узнавал про Олю, что было в ту роковую ночь, и она сказала, что сделала аборт? – я кивнул, прекрасно помня тот разговор с ней. – Я хотел попросить прощения и поехал в ВУЗ, где она училась, чтобы сделать это и выяснил кое-что…

– Что, что ты выяснил? – допытывался я, потому что Марат молчал, а мне было невыносимо это ожидание. Страх сковал моё тело, и я боялся услышать самое страшное, такой разбитый в хлам был Марат.

– У меня сын родился, Рустам, уже больше месяца назад, Иван….., моего сына зовут Иван…

– Так, дружище, радоваться надо, а ты мрачный! Кто же так на рождение детей реагирует? Фух, напугал, я думал умер кто. Вставай давай и приводи себя в порядок.

– Ты не понял, друг, сын родился, это да, но Лариса и знать меня не хочет, замуж она выходит скоро за другого, и моего сына будет чужой дядька воспитывать…

Голос его дрожал, в горле стояли слёзы, он еле сдерживался, чтобы не разрыдаться, так это всё рвало ему сердце.

– Я сам во всём виноват, сам своими руками всё разрушил и отказался от них…. Ты много чего не знаешь обо мне… Думаю ты догадывался, что я что-то от тебя скрываю?

Я кивнул, что понимаю о чём речь и замечал эти все странности за ним, но пока даже не догадывался что именно он умалчивал.

– Прости меня за это…

– За что? Что ты сделал? Говори, что бы это ни было, я пойму.

Больше он на меня не смотрел. Отвернувшись от меня к окну, он рассказал свою историю, которую скрывал от меня долгие месяцы.

– С первого дня нашего знакомства с Ларисой, я любил её, вот такой я влюбленный ловелас…, а тебе говорил обратное, не хотел, чтобы женщина вставала между нами…

Какой же я был идиот и почему сразу не догадался? Было видно, что он по особому к ней всегда относился, защищал и оправдывал. Я был слеп, погряз в своих чувствах к Оле и ничего не замечал или не хотел замечать. В очередной раз я облажался и всех подвёл…

– Ты идиот, Марат, знал же, что я с ней несерьёзно. Вот нахрена это всё спрашивается, ты что долбанулся? Сказал бы мне тогда, и я отступил, братка. Одно твоё слово, что она твоя, я бы понял. Зачем это всё, к чему эти никому ненужные жертвы? Ничего бы не было, понимаешь? Тогда я бы не был с Ларисой, она не приревновала меня к Оле, тогда всё сложилось по-другому!!!

– Да, но не факт, что Лариса бы стала со мной встречаться, я ей был неинтересен…. И, кстати, ты бы тогда не познакомился с Олей, если что? Всё так, как должно быть и ни никак иначе, это судьба и наши испытания, которые мы должны с достоинством пройти, а я оплошал в этот раз…

– Я тоже неидеальный, но Оля меня тогда простила и сейчас, надеюсь, простит… Не отчаивайся, уверен ваш сын сплотит вас…