Чувство вины терзало меня перед его невестой, ведь я опять метила на чужое место, которое мне не предназначалось и не принадлежит. Не знание не отменяет ответственности. Слава Богу я узнала об этом вовремя, пока не стало слишком поздно и не развернулся скандал, я бы тогда сгорела со стыда. Как его отец оскорблял меня и как оказалось за дело, ведь я ему никто, правильно он меня назвал шлюхой, а кто я ещё? Просто временная подстилка для его сына, который решил напоследок наиграться и потешиться перед свадьбой. А, может быть, собирался продолжать эти с постыдные и удобные для него отношения и после, вешая нам обеим лапшу на уши. Рустам, зачем же ты так с нами? Мы не игрушки и не вещи, у нас есть чувства и души. Боже, как мне теперь с этим жить? Работа спасает днём, но ночи, эти ночи, эти бесконечные ночи, в каждую из которых я вижу его во сне и сгораю от желания прикоснуться к нему вновь…

Из моих мыслей меня вывел какой-то шум в квартире. Повернув голову вправо, я взглянула на часы, стрелки которых показывали час ночи. Поздновато уже для визитов. Накинув халат и комнатные тапочки, я направилась в сторону кухни, откуда доносился шум двигающейся посуды и грохот дверок настенных шкафов. Здесь явно завелась мышка и, судя по шуму, очень больших размеров. Я неслышно подошла к месту дислокации и увидела умилительную картину, как кое-кто за обе щеки уплетал мой недавно приготовленный в духовке кекс с изюмом, запивая всю эту мучную вкусняшку зелёным холодным чаем из заварочного чайника.

– Привет, – улыбалась я широкой улыбкой во весь рот, здороваясь с этим вечным обжорой, который просто обожал лопать всё, что вкуснее булки хлеба, а мою выпечку просто обожал и каждый раз нахваливал, словно шедевр кулинарного искусства.

– Привет, Бусинка моя, очень вкусно, спасибо! Ты превзошла саму себя сегодня, – сделал мне комплимент Омар, закатив глаза, и облизнул губы от удовольствия, откусив от кекса огромный кусок.

– Ты что так поздно? Я уже думала вор забрался, а тут большой голодный Снусмумрик*. Хотела отходить тебя чем-нибудь потяжелее, нельзя же так пугать спросонья, – я продолжала улыбаться, любуясь этим просто огромным, но таким милым и обаятельным мужчиной, который вёл себя сейчас, как маленький ребёнок, которому, наконец-то, позволили добраться до сладкого.

– Улетаю сегодня, в главном офисе требуется моё присутствие, – сквасил недовольную мордашку Омар. – Придётся лететь, но это ненадолго, не больше недели. Самолёт через четыре часа, – с полным ртом недовольно бурчал он, откусывая огромные куски выпечки.

– Аллу Геннадьевну с собой забираешь? – с надеждой на данный исход событий заглянула ему в глаза я, скрестив сзади пальцы и про себя шептала молитвы, чтобы избавиться от этой фурии хоть на недельку и подышать спокойно, не переставая повторять «хоть бы забрал», но он развеял следующей фразой все мои тайные ожидания.

– Нет, она остаётся, не могут же все руководители сразу покинуть и забросить свои обязанности. У нас ты же знаешь нельзя расслабляться давать никому, а Аллочка идеальна в этом вопросе, всех держит в ежовых рукавицах…

Увидев моё погрустневшее, кислое лицо, Омар спросил, заподозрив сразу неладное.

– Что случилось? Тебя кто-то обижает? Какие-то проблемы с Аллой, так ты скажи я с ней решу этот вопрос?

– Нет, поезжай спокойно, – поспешила заверить его я. – Всё нормально, просто без тебя будет одиноко!

Ну не могла я ему жаловаться на неё, уже не маленькая девочка, а взрослая и самостоятельная девушка и должна сама решать все свои проблемы. Ещё он в женские разборки не влазил, ему и так хватает забот. Омар столько сделал для меня, я просто не могу его огорчать, совесть не позволит взвешивать на него ещё и это.

– Иди ко мне, – бросив свой кекс на тарелку, сказал он.

Отряхнув с рук крошки, он раскрыл свои объятья. Я подошла к нему, прижавшись к его груди.

– Ты же знаешь, что я никогда не позволю тебя никому обидеть, веришь? – я кивнула, не отрывая головы от его плеча. – Оль, поделись со мной кто или что тебя тревожит? Расскажи мне всё, ты же знаешь, что обо всём можешь со мной откровенно поговорить, – я опять кивнула, уверенная, что так и есть, но язык мой был деревянным и не двигался, слишком больно было говорить о Рустаме и вспоминать наше совместное прошлое.

Больше он не стал настаивать, только гладил меня по спине, успокаивая и как всегда вселяя в меня уверенность в себе и завтрашнем дне, став моей опорой и поддержкой, заменив мне старшего брата, которого у меня никогда не было. Стояли мы так долго, и я вспомнила день, который нас с ним свёл вместе, связав навсегда.

В то утро, когда я выбежала из нашей с Рустамом квартиры в одних коротеньких шортиках и футболке, то неслась, не разбирая дороги, куда глаза глядят, не чувствуя холода, обжигающего мои лёгкие, не обращая внимание на гусиную кожу, покрывающую всё моё тело и ледяной пронизывающий ветер, пробирающий до костей. Сколько так бежала, не знаю, но по ощущениям долго. Мои ноги уже не слушались меня, закоченев окончательно. Перебегая в очередной раз неизвестную мне улицу, ноги подогнулись, и я упала на колени на асфальт прямо на проезжую часть. Не успев среагировать, водитель какой-то иномарки задел моё плечо. Было так больно, что я готова была взвыть, но не успела это сделать, тут же потеряв сознание.

Приходила в себя постепенно, услышав за своей спиной негромкий разговор двух незнакомых мне мужчин. Неужели опять повторяется и меня вновь похитили? А ещё философ Гераклит говорил, что «в одну и ту же воду нельзя войти дважды», как оказывается на практике, то вполне возможно.

– С ней всё в порядке, – говорил один из них, и судя по всему, это был никто иной, как врач, – переломов нет, только ушиб мягких тканей плеча, поболит недельку-другую, можно нанести утягивающую повязку. Желательно дня два-три соблюдать постельный режим, чтобы обезопасить себя на случай небольшого сотрясения. Необходимости в госпитализации я не вижу.

– Спасибо, Николай, что приехал, – было слышно, как они пожимают руки, явно близко зная друг друга. – Не волнуйся, я позабочусь о ней, ты же знаешь меня, ей ничего со мной не угрожает. Как только поправится, я сразу отпущу эту девушку.

Голос его был приятным и самое главное внушающим доверие, я знала, что он человек слова и действительно отпустит меня, как только это будет возможно, тем более идти мне всё равно некуда.

– Хорошо, Омар, я верю в твою порядочность. И ещё одно, посмотри на неё, помимо ушибов с ней явно что-то случилось, какая-то непонятная история. Сам же понимаешь, оказаться посреди города в такое время года, да ещё в таком виде не просто подозрительно, а наталкивает на определённые мысли.

– Я не буду пока заявлять в органы, сначала поговорю с девушкой, а там исходя из ситуации, решим, вернее пусть сама принимает решение. Спасибо ещё раз за твою помощь, можешь на меня рассчитывать в любое время дня и ночи.

Они попрощались, врач ушёл и мы остались, как я уже успела понять из их разговора, с Омаром вдвоём.

– Я знаю, что вы уже пришли в себя, я слышу, как изменилось ваше дыхание, и тело стало более скованным и напряженным. Сейчас вы напуганы и ваши эмоции понятны, но знайте, что вам здесь не причинят вреда. Это не я вас сбил, тот человек скрылся с места преступления, а я ехал сзади и всё видел. Я запомнил номер машины, если пожелаете, то помогу вам написать заявление в милицию.

– Нет, – подала я голос, но так и не насмелилась открыть глаза, – это не его вина, а только моя. Он просто испугался и не успел среагировать, я выпрыгнула внезапно, как чёрт из табакерки. Тем более со мной всё в порядке.

– Понял, видимо, вы относитесь к категории тех редких людей, которые не будут обвинять других, скорее себя в могилу загонят, давно с такими не сталкивался. Сейчас это редкость, обычно специально даже под машину упадут, чтобы поиметь потом с водителя авто какую-либо денежную компенсацию.