– Что пить будем? – деловито поинтересовалась я. – К рыбе прекрасно подходит белое бургундское, миллезимное шампанское или вионье.

Зато сомелье из меня получился бы знатный. Лучшая подруга Катерина Гуннова десять лет занималась поставками элитного алкоголя. Чего она мне только не подкидывала на женские посиделки. Но Кассиан моего энтузиазма не оценил. Неужели в снежном мире, где росла трава, не догадался нагнать самогон из какого-нибудь кактуса? Скучно жил Хозяин снегов и повелитель Белого замка. Оттого и характер имел мерзкий.

– Мы будем пить воду, – заявил он бесцветным тоном. – Я растоплю немного снега в другом котелке.

– Давай хотя бы чай заварим, – отважно предложила я. – Набросаем в кипяток душистой травы. Ты так делал раньше?

Конечно, нет. Мужчина на кухне и в погибшем королевстве Алемания был мужчиной на кухне. Раз пива нет, значит, пьём воду.

“Путь к сердцу мужчины лежит через желудок”, – напомнил внутренний голос.

Ну слава тебе, Господи! А я уж думала, что никогда не дождусь столь махровой и безумно ценной мудрости! Да! Сейчас не совсем адекватный маг, обещавший убить меня всего пару часов назад, отведает шедеврально вкусной отварной рыбы и как воспылает ко мне нежными чувствами. Отпустит на свободу, наверное. А если ему чай из крапивы и чертополоха понравится, то и до дома подбросит. Чем черти не шутили?

Но выражение лица у Кассиана оставалось пуленепробиваемым. Он утратил остатки скудной мимики, застыл так, что чуть инеем не покрылся, и протянул мне голубоватый пучок.

– Вот хорошая травка. Ароматная.

Аллилуйя! У нас завязался нормальный диалог! Я бережно приняла будущий чай и дождалась, пока маг достанет из колодца два котелка. Из первого весьма прилично пахло рыбным супом, а во второй я бросила голубоватый пучок.

– Шеф-повар Виктория Швецова приветствует вас в ресторане “На краю земли”. На ужин у нас филе неизвестной рыбы под специями, а её тонкий вкус будет подчёркивать травяной чай с богатой ароматикой. Приятного аппетита.

Кассиан открыл вторую потайную дверь в купальне и выволок оттуда обеденный стол. С посудой и приборами была беда. Одна тарелка, Карл! Одна!

Я уже не знала, кому молиться. Вспомнила, что психологи учили принимать неизбежное с любовью и благодарностью. Медитировать для успокоения… Потом вздохнула и села за стол.

Первым выловил из бульона кусок рыбы Кассиан. Я замерла, наблюдая, как он медленно её пережёвывает. Глаза ледяного маугли расширились. Он удивлённо посмотрел на меня.

– Гадость? – расстроилась я. – Совсем несъедобно, да? Попробуй чаем запить, может, так получше будет?

– Нет, – хрипло ответил он и вытер губы рукавом. – Съедобно. Необычно, но съедобно.

Всё ещё сомневаясь, я подцепила пальцами маленький кусочек и закинула в рот. Пресновато, но вкусно. Специи сделали своё дело, рыба не напоминала резину.

– Нормально, – похвалила себя я. – Поэксперементирую с травками и подберу подходящие. Соль бы ещё раздобыть. Ешь, чего ты завис?

Я последовала собственному совету, с аппетитом уничтожая половину нашего ужина. Кружка у Кассиана тоже нашлась только одна, её он великодушно уступил мне. Так что чай я пила в гордом одиночестве. Напиток получился терпкий со странным привкусом.

– Знаешь, что мне интересно? Если ты вылупился из яйца, то почему думаешь, что мы сможем зачать ребёнка? Теоретически, твои дети тоже должны вылупиться, а не родиться обычным путём. А я откладывать яйца не умею, – я захихикала. – Сносить могу… с ноги. Удар хороший, да. Не смотри, что я такая хрупкая. Могу врезать – мало не покажется. Но не тебе, конечно. Ты лапочка с горой мышц. Откуда они, вообще? Пресс как у Роналду. Говорят, он по мальчикам. А ты? Уф, что-то мне нехорошо.

Голова кружилась, как будто я здорово перебрала с вином, а не сделала несколько глотков безобидного чая.

– Ты меня заколдовал, да? – прищурилась я. – Трах-тибидох-тибидох? Ахалай-махалай, ляськи-масяськи?

Боже, что я несла? Язык совсем не слушался, а на смех пробивало так знакомо, что я почти поймала отгадку за хвост. Но она была скользкая, как рыба, и вывернулась из пальцев. Через мгновение отказали ноги. Нет, я их чувствовала, но встать не могла. Руки тоже были словно не мои. Я удивлённо разглядывала пальцы и радовалась, что они могут сгибаться.

А где-то там, за пределами моей подёрнувшейся туманом вселенной, снежный маг впервые улыбнулся.

Холодно так. Опасно.

Странный был порыв. Кассиан прекрасно помнил, как он чуть с северной башни не свалился, наевшись дурман-травы в первый раз. Понравился её аромат. Не догадался пойти в библиотеку и найти, что писали древние. Прочитать их предостережение. Разжевал одну веточку. Ох, как голова кружилась, тело не слушалось. Неужели он выглядел точно так же, как сейчас обезмагиченная женщина? Она смеялась. Поднимала руки к потолку, где горели “вечные” лампы, и несла чушь:

– У тебя есть тазик, Кассиан? Вдруг мне станет совсем плохо. Ну тазик, понимаешь? Бог с ним, с пластмассовым, хотя бы деревянный или жестяной. Та-з-з-з. Как у Высоцкого: “Мы про взрывы, про пожары сочинили ноту таз-з-з, но тут примчались санитары и зафиксировали нас”. Ой, не могу, где санитары? Мне уже пора. “А ля-ля-ля-ля, а ля-ля-ля-ля, я сошла с ума. Какая досада”.

Её смех разливался по оранжерее перезвоном серебряных колокольчиков. Снежному магу он очень нравился. Будто льдинки танцевали в воздухе. И женщина такой нравилась. Она улыбалась. Прошёл страх, исчезла упрямая складка возле губ. Казалось, ещё мгновение, и Виктория Вадимовна пустится в пляс.

– Кассиан, а ты хитрец, – вдруг погрозила она пальцем. – Подпоил женщину и рад. А говорил, что ухаживать не умеешь. Зачёт тебе по иномирному пикапу! Лучший способ уложить меня в постель испробовал сразу.

– Уложить в постель? – переспросил он. – Ты хочешь спать?

– П-ф-ф-ф, – выпустила она воздух сквозь сжатые губы. – Спать. Веселье только началось! Я в постель не пойду, тебе придётся за мной побегать. Что стоишь? Лови!

Она бросилась прочь из оранжереи, а Кассиан за ней. В голове испуганно трепыхалась мысль, что она поскользнётся, ударится или, не допусти Нагаха, побежит к северной башне. Там из стен выбиты камни. Иштваны швырялись в прошлую бурю, а хозяин снегов не успел починить замок.

– Стой, – холодно приказал он, как голему, но женщина не слушалась.

Вертелась возле каменной чаши купальни, и напевала что-то себе под нос. Зелье игриц разобрало только одну строчку:

– Небо уронит ночь на ладони, нас не догонят, нас не догонят!

Глупый был порыв, глупый и опасный. Дурман-трава развязывала язык, мысли текли бесконечным потоком. Кассиан надеялся, что женщина разболтает ему правду о рождении детей. Признается, что напрасно сочинила столько небылиц. Нет, всё-таки зря он её напоил.

Одно успокаивало. Утром она не вспомнит, что делала и говорила. Не будет мучиться от стыда. У Касса в голове осталась одна каша. И тёмным камнем в ней – почти состоявшееся падение с башни. Айла вытащила, прикусив за штаны. Тигрица и сейчас внимательно следила за танцующей женщиной. Не могла понять, нужно ли защищать от неё хозяина? А Луц воровала со стола рыбные кости и утаскивала к себе в норку.

– Жарко стало, – Виктория Вадимовна тяжело дышала, расстёгивая пуговицы камзола. Потом наклонилась к воде и начала умываться. – А теперь хорошо. У тебя тут, как в бане. Веников берёзовых не хватает. А давай посадим пару берёз на огороде, м-м-м? Буду ходить мимо них, как Безруков, и петь: “Отчего так в России берёзы шумят? Отчего белоствольные всё понимают?” Кассиан, ну почему ты молчишь? Мне так не интересно. Роботы общительнее в тысячу раз, а они пластиковые. И железные. И деревянные немного, как Буратины. Нет, не деревянные. Ой.

Она пошатнулась и чуть не упала, маг успел подхватить. И правда, совсем горячая стала. Волосы пропитались ароматом трав, щёки порозовели. Виктория Вадимовна обняла его за шею и прошептала: