— Ты говоришь загадками. Что закончить?

— Я должен понять, как остановить Бездну, — Дайнслейф расправил плечи, решительно сверкая глазами. — Я клялся в верности твоему отцу, это мой долг.

— Безумство какое-то, — Кэйа мало что понимал из этого рассказа. — А то письмо? О шпионстве? Оно подписано Альберихом Олберич.

— Олберич? И кто этот Олберич?

— Мой отец, я помню, что он… — сейчас Кэйа понял, что на самом деле он не помнит, кто именно привел его к винокурне. Альбериху всегда казалось, что он четко видит в воспоминаниях своего отца, но сейчас он уловил, что нет, что это всего лишь обман его воображения. Кэйа помнит чью-то руку на своем плече, что он слаб и напуган, что он не хочет отпускать этого человека, но не помнит лица и уже не уверен, что это был его отец.

— Твоего отца звали не так, больше похоже на происки Фатуй. Я знаю, что они любят выманивать сирот. Скорее всего, они думали, что смогут выманить и тебя. Кто тебе отдал письмо?

— Горничная, — задумался Кэйа. — Она сказала, что нашла его на пороге, на конверте было мое имя.

— А в письме было указано место встречи? Или они обещали прийти за тобой?

— Только то, что я должен шпионить. — И тут до Кэйи дошло, что если бы он действительно собирался навредить Мондштадту во благо семьи, то тайком отправлял бы письма с информацией на имя Олберича. — Архонты.

— Они погибли, и ты должен знать: твои родители любили тебя и никогда не стали бы использовать. Они не виновны и в том, что стало с королевством. Твой отец принял корону, когда процесс был запущен, и…

— Корону? — Кэйа поперхнулся воздухом.

— Да, хоть это сейчас совершенно неважно… — …как и то, что его сестра — жена короля и мать Кэйи. Он не будет это говорить, он не станет ввязывать в это племянника, он и так сказал много лишнего. — Я пришел за помощью и надеюсь, что твоего лечения хватит до конца моей миссии.

***

— Ты задержался, — укорила Кэйю Розария. — Выглядишь неважно, думаешь, стоит пить?

— Ох, да, точно стоит, — он совсем не элегантно опрокинул себя на скамью, можно сказать, что сел, но, скорее, развалился, заняв всё место одним собой.

— Твой план сработал? — спросила девушка, когда Кэйа облегчённо выдохнул после первого глотка вина.

— Как сказать, — он пожал плечами. — Все прошло почти по плану, только вот результата нет. Я хотел спросить: помнишь, ты говорила о человеке, который меня ищет? Что-то слышно? — наверное, он сделал слишком резкий переход, но Кэйю сейчас это очень волновало.

— Да, слухи ходят разные, то он где-то в окрестностях Вольфендома, в то же время его видел в горах Буревестника. А один гонец уверял, что прошлым вечером некий человек спрашивал о тебе на границе с Ли Юэ. Кто-то специально путает следы. Один человек так бы не смог, а значит, все это дурно пахнет, — Розария наморщила нос, словно и правда почувствовала скверный запах.

— Я, кажется, понимаю, с чем это может быть связано. Как удачно все сошлось, главное, чтобы мои догадки подтвердились. — Девушка деликатно не стала уточнять у Альбериха подробности, за это она ему и нравилась.

Когда Розария ушла, Кэйа невольно все чаще посматривал в сторону Дилюка, о чём-то мирно беседующего с Чарльзом. В конечном счёте Рагнвиндр заметил его взгляд, и Кэйа все-таки решил подозвать его жестом. Он думал о том, доверить ли тому недавнюю информацию или разобраться самому, но решил, что это необходимо, так как косвенно все-таки касалось Дилюка. Альберих решил, что подобная беседа на людях будет неуместна, и предложил отправиться наверх.

— Что-то случилось? — спросил Рагнвиндр, ставя бутылку вина Кэйи на комод. Второй стул они не взяли, поэтому Дилюк предложил парню сесть на кровать, и тот радостно занял мягкую перину у изголовья, прежде стащив с себя ботинки.

— Как же хорошо! Жаль, что в зале только голая древесина, иногда так хочется напиться на чем-то более удобном. А, и, — он сделал глоток сладкого и вяжущего язык вина, — я решил, что ты можешь мне кое с чем помочь.

— Не похоже на тебя, — Дилюк улыбнулся: выпивший Кэйя казался расслабленным и даже милым. — Но я, конечно же, помогу.

Архонты, да, Кэйа был стопроцентно прав: у альф по щелчку начинает меняться о нем мнение, стоит им узнать, кто он есть. Почувствовав его как омегу, они словно забывают, кто перед ними стоял минутой раннее, и вот они начинают подмечать в нем что-то милое. Как это работает? Все ли упирается лишь в феромоны, или так устроена их генетика, и инстинкты волей-неволей подталкивают видеть в некогда обычном парне потенциальную самку. Конечно, у омег мужчин феромон сильнее, что заставляет альф переключить внимание на человека с идентичным первичным полом, но сколько Кэйя не встречал бы других, как и он, все парни-омеги никогда не жаловались на внимание альф. Может, у этого есть ещё причины? Может, это связано с его происхождением? Во многих сказаниях говорится, что Архонты, в какой бы оболочке не являлись людям, всегда очаровывали их куда сильнее самой дивной красавицы. Связано ли это с его королевской кровью? Кэйя долго не думал об этом, так как все равно не сможет получить на свои вопросы ответы. Дайнслейфа Кэйа не спросит, во всяком случае, не в ближайшем будущем, а он единственный, кто смог бы ответить. Так зачем забивать себе голову, когда сейчас нужно решить что-то более важное, нежели поведение альф. К тому же, скорее всего, других омег всё устраивает, вот они и не замечают более внимательного отношения к себе со стороны мужчин, так как всегда знали о своем вторичном поле и были так воспитаны.

— Вопрос касается моего шпионажа, — хмыкнул он, специально затягивая, желая проследить за реакцией Дилюка. — О, ты сегодня без меча. — Вино приятно веселило и, подстёгивая эту эйфорию, Кэйа отпил ещё. Он умел пить и не терять рассудок, ориентация в пространстве, конечно, шалила, но он имел особенность быстро трезветь в опасных ситуациях. Адреналин мигом стирал всю браваду.

— Это несмешно, — Дилюк нахмурился, а Кэйа так и не понял — это из-за плохой шутки или тот всё ещё корил себя. Неужели Рагнвиндр не понял, что он решил оставить обиды позади?

Кэйа за последний месяц пересмотрел свое отношение, понял, что не представляет, как бы сам повел себя на месте Дилюка, и винить его больше не мог. Да, огонь все еще будоражил в нем страх, и да, потерянные братские отношения не вернуть. Всё это оставило на них свой отпечаток, но ведь можно попытаться начать всё заново. Хотя, возможно, Дилюк действительно не считает смешным, когда его откровенно стегут по больному, но такой уж Кэйа.

— Шпионство несмешно или твой новенький двуручник? — Кэйа продолжал забавляться, но, получив ещё один тяжёлый взгляд в ответ, решил всё-таки продолжить главную мысль. — Хочу рассказать тебе, что я недавно узнал, и то, что скрыл от тебя. И начну с последнего. Когда на Драконьем хребте ты потерял сознание, внезапно появился незнакомец и помог мне тебя вылечить. Точнее, подсказал, как я сам могу это сделать.

— Что сделать? — не понял Дилюк. — И почему ты скрыл это от меня?

— Сейчас, не заводись, — махнул рукой парень. — Он был весь такой загадочный, назвал меня по имени, сказал, что мой глаз обладает целебными свойствами.

— Правый? — Дилюк ни разу и не видел глаз Кэйи: парень был при нем без повязки, но веко никогда не открывал и все время, словно стесняясь или чего-то боясь, надевал повязку вновь.

— Да, я говорил тебе в детстве, что он уродливый. В общем, отчасти он правда выглядит странно. — Кэйа потрогал повязку. — Я всегда чувствовал тревогу, когда хотел показать его тебе. Не потому, что боялся твоего мнения, — фыркнул он. — Это что-то в глубине меня останавливало, словно я мог навредить им кому-то. Но Дайну не навредил, а твою рассечённую голову удалось даже подлатать. Хочешь взглянуть?

— Хочу, — Дилюк, ведомый любопытством, пересел одним плавным движением на кровать.

Кэйа стянул повязку и, придвинувшись к Дилюку, словно кто-то еще мог подглядывать и увидеть, нерешительно поднял веко. Склера была черная, словно поглощающая свет, почти матовая, из-за чего глаз выглядел как что-то искусственное и инородное, но это не было уродливо, скорее, просто непривычно. Золотистая радужка имела вполне обычный размер и идентичный с левым глазом зрачок. Необычная гетерохромия, которая не имела бы ничего выдающегося, если бы была без сюрпризов, но стоило Кэйи направить энергию на глаз, как он это делает с руками, когда использует Крио, как теплое свечение окутало глазное яблоко и казалось, что вот-вот оттуда посыпятся искры. Но Альберих быстро прекратил это светопредставление и резко отодвинулся. Дело было в запахе от близко сидящего альфы, в запахе, который всегда кружил Кэйе голову. Вот что-что, а уж эта слабость должна остаться его секретом.