— Почему мы не начали трахаться раньше?

Ганнибал почувствовал, как пальцы Уилла впились в спину, и весь тот словно зазвенел у него в руках.

— Прости меня за это, — ответил Ганнибал в уже теряющие живость и холодеющие губы.

Прошло некоторое время, прежде чем Уилл, обессилевший и свернувшийся рядом, зашевелился. Протянул руку и обнял Лектера по груди.

— За что тебя простить?

— Привет, — улыбнулся Ганнибал, накрывая руку Уилла своею, — рад, что ты вернулся.

Тот фыркнул ему в шею, лёг ближе, положил колено сверху.

— Прости меня за то, что не попытался поиметь тебя через полгода, год и даже полтора после нашего знакомства. Боюсь, что в то время всё сильно походило бы на изнасилование, — Лектер закрыл глаза.

Уилл промолчал.

Ганнибал уже, было, заподозрил его в том, что Уилл заснул, как услышал:

— В твоём сердце мало добра, а в твоей душе — милосердия.

— Ну-ка, подробнее.

— Ты знаешь, что я могу сказать. Ты знаешь, что я знаю, — Уилл обмер, чувствуя, как останавливаются пальцы Ганнибала, что прежде кружили по его локтю.

— Сказанное тобою не исключает того, что я могу испытывать чувства.

— Не исключает, — согласился Грэм. Продолжил секунды спустя: — Ты помнишь маркиза Синяя Борода*?

— Да.

— Он как ты.

— А ты как, полагаю, его молодая жена?

Уилл выбрался из окаменевших пальцев Ганнибала и накрыл ладонью его скулу и щёку.

— Возможно. Но мне повезло больше, нежели ей. А тебе больше, нежели маркизу. Я знаю о твоей комнате с мёртвыми женщинами, не только женщинами, потому что ты показал мне ключ.

— Я не отдал тебе его.

— Спасибо. Вероятно, что ты передумал повесить меня на очередной крюк в подвале, потому что…

— …ты очень умный, — Лектер сделал шаг навстречу.

— Я не видел обезглавленных жертв Синей Бороды.

— Но ты знаешь, что они есть.

— Были. До смерти Мариссы Шур.

— В тот период я стоял перед выбором: ты или прежняя линия поведения. Марисса, конечно, была невоспитанной молодой особой, но она, скорее, попала под горячую руку, — признался Ганнибал, наконец-то возвращая ладонь Уилла под свою и крепко сжимая.

— На месте Мариссы мог бы быть я? Так ты злился моему сопротивлению?

Ганнибал просто кивнул, больше не желая уделять внимания мисс Шур:

— Но ты не стал звать на помощь своих сказочных братьев-драгунов, чтобы те разделались с Синей Бородой.

— Я не сразу увидел твой ключ от запретной комнаты. Возможно, это тебя спасло. И спасло меня. У тебя было время для того, чтобы… очаровать меня? Расположить к себе? Сначала я понял, что хочу видеть тебя ежедневно. Потом ты стал тем, чьим голосом я даже думал. А в конце концов ты стал моим якорем: стабильным, уравновешенным, знающим. Ключ я увидел позже. Когда ты отпустил Мириам Ласс, измученную, сомневающуюся в своей адекватности, но живую. Она ничего не помнила и не помнит спустя всё это время.

— Она и не вспомнит.

— Я не находил в себе сил дать Джеку зацепки против тебя. Война между долгом и лично желаемым во мне была яростной. Я видел, что ты влюбляешься, чувствовал, что влюбляюсь сам. Это сковало меня. Выход обещался быть в некой стагнации, что малодушно, знаю. Но я решил, что прекращу сближаться с тобою, если уж не в силах сдать Кроуфорду.

— Ты отлично держался своего решения. Моё терпение уже ни на что не годилось, — сглотнул Ганнибал.

— Поэтому ты поступил как привык, а привык ты манипулировать и ломать. Ты начал ломать меня.

— Уилл, всё дело в приоритетах. Я не хочу, чтобы твоя война продолжалась. Поэтому Синяя Борода отпустил Мириам Ласс. И поэтому Чесапикский Потрошитель более себя не проявит. Моя личная война завершилась раньше. Давай покончим с твоею. Выброси ключ.

— Нет, — Уилл поднялся на локте, снова отобрал руку и пальцем провёл по губам Ганнибала, — Чесапикский Потрошитель проявит себя, но только однажды. Потому что с его именем и свободой надо покончить. Ганнибал, Мириам нужно кое-кого вспомнить. Доктор Чилтон сказал, что ты копируешь его стиль.

— Вот поэтому я показал тебе ключ, — Лектер улыбнулся, широко и с видимым облегчением.

Комментарий к 6. Очень Синяя Борода

*«Синяя Борода» — французская народная сказка, легенда о коварном муже, литературно обработана и записана Шарлем Перро и впервые опубликована им в книге «Сказки моей матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времён с поучениями» в 1697 г. Прототипом персонажа мог послужить французский барон и маршал Жиль де Рэ, казнённый по обвинению в многочисленных убийствах. Сюжет сказки строится на тайне: у маркиза есть комната в подвале, в которую он складывал любопытных жён, обезглавливая тех. Комнату открыла и последняя жена маркиза, от испуга выронив ключ в лужу крови. Пятно невозможно было свести, Синяя Борода всё понял, но не успел казнить любопытную, поскольку ту спасли братья

========== 7. Давай сделаем это ==========

Что понял Уилл Грэм за то время, которое ему пришлось потратить на занятия с Питером Бернадоном, деликатно гоняющим его от стены до стены сначала просто по офису в этаже, арендуемым «Chiyo nation», а потом по пустому подиуму в безлюдном зале в Пеннс-Фаслуэй? То, что у Беверли всё получается лучше и быстрее. И то, что, оказывается, если надеть новые дизайнерские тряпки и показаться в тех абсолютно чужим людям, то «ты уже фэшн-икона, Уилл». Сам Уилл ни разу не почувствовал в себе потенциала стать фэшн-иконой, но спорить с Бев было бесполезно. И то, что Чио любили все сотрудники. Ничего общего с образом типичной азиатки-стервы (а Уилл ожидал чего-то подобного), выжимающей из подчинённых всё до капли и поглаживающей их только после очередного успеха, за той не водилось. Это стало понятным после фразы, услышанной Грэмом вскользь раза четыре, а то и больше: «Мисс Чио просила». Фраза работала со стапятидесятьюпроцентной рентабельностью, не менее. И портной, и уборщик, и любой иной из «Chiyo nation», прошенные мисс Чио, трудились на совесть.

Это же относилось и к Питеру, который оказался ещё застенчивее Рэндалла Тира, но, не в пример, отважнее. Уилл чувствовал и видел, как жёстко держит себя этот человек, перебарывает, вынужденный общаться с людьми.

«Слушайте, эта работа точно для вас? — ударившись в бестактность, спросил Грэм после очередного променада среди головокружительных ионических колонн. — Вы обязаны делать из зажатых посредственностей чуть ли не лебедей, притом сами, по доброй воле, не подходили бы к тем ближе, чем на три с половиной ярда».

Питер исподлобья глянул на Уилла и сложил губы в грустную улыбку.

«Вы правы, мистер Грэм, я тот человек, которому комфортнее было бы подвизаться где-нибудь фасовщиком на складе или фрилансером. Я работал, когда-то, с лошадьми, но в конюшнях произошла не очень приятная история. Место я потерял. Виноватого нашли, репутация же моя, тем не менее, пострадала».

«Лошади, а потом модели?» — Уилл не видел, где связующая нить.

Питер улыбнулся немного ярче, даже с удовлетворением: «Мы жили в Иннер-Харбор, не мне вам объяснять, что район из тех, в котором после девяти вечера лучше передвигаться только или в такси, или с оружием в кармане. Мама зарабатывала в стриптизе, чтобы кормить меня и моих сестёр. Не подумайте, она была очень талантливой. Учились мы, конечно, в бесплатной муниципальной, но Иди и Эм могли ходить ещё и в танцевальную школу, а потом закончить хореографическую студию».

Брови Уилла взметнулись.

Питер заметил это, качнул головой: «Нет, они танцуют не в блёстках и не голые, а в труппе в «Централстейдж». Но вы же, я правильно понял, хотели увидеть нить?»

«Питер, похоже, я её вижу. Вы были зрителем, критиком и участником всех танцевальных номеров ваших сестёр?»

«И мамы, — кивнул тот. — Я знаю, как двигаются те, кто достойны восхищения. Или те, кто не скован фобиями. Ну или те, кто просто обучен этому. Знаю, где ошибки, знаю, чего стоят усилия и упорный труд. Сравнивать лошадь и человека, конечно, нельзя. Животные всегда в выигрыше. Но на терпение и похвалу реагируют все».