«То есть тебя бы воодушевила возможность обращать людей и провоцировать их на выть под луною?»

Лектер поднял взгляд.

«Ты расстроился?» — уже мягче спросил Уилл. Он дёргался из-за своих кровавых фантазий и новоявленных потребностей.

Лектер отложил планшет, не отводя взгляда.

«Не настолько, чтобы посчитать затраченные усилия ни к чему не привёдшими».

«Но… способность перенимать облик вервольфа у тебя осталась?»

«Способность осталась», — дрогнул губами тёмный мейстер.

Уилл поднялся, собрал использованную за завтраком посуду, оставил в мойке. Подошёл к окну и уже оттуда обернулся, опираясь ладонями в подоконник:

«Каждое полнолуние?»

«Нет, могу еженощно».

«В таком случае потраченные тобою усилия действительно всё же кое к чему привели».

«Объяснись».

Грэм объяснился. Коротко и однозначно.

Ганнибал долго смотрел, сужено оглядывая его с головы до ног. Задерживался взглядом на шее, голых локтях и запястьях, животе, скрытым белым хлопком майки.

«Уилл, это может быть опасным. Для тебя».

Грэм хмыкнул, нервно повёл подбородком:

«Твои «руки Плутона». Ты всегда сможешь исправить нанесённый мне вред, если что-то пойдёт не так».

«Я не столько о когтях и зубах, Уилл. Я становлюсь больше в…»

«Я заметил, — оборвал Грэм, на мгновение закрывая глаза ладонью. — Я заметил ещё тогда».

Ганнибал смотрел уже не просто узко, но с любопытством и изумлением:

«Так тебе всё же понравилось».

«Боже, Ann, всегда можно использовать стоп-слово. И ты говорил, что способен контролировать себя в состоянии вервольфа», — Уилл попался под взглядом мужа. Они чего только не успели вытворить в постели, но теперь Уилл только что не полыхал, признаваясь в расхожей пошлости своего желания.

«Боюсь, стоп-слово в этом случае не сработает. И я не уверен в возможности контроля с моей стороны в ситуации, которой ты от меня требуешь».

Уилл замолчал, сцепив руки на груди.

Ганнибал продолжал смотреть темно, подавшись вперёд, очевидно раздумывая и соотнося риски.

«Просто сделай это», — Уилл провокационно повёл бровью.

Ганнибал откинулся на спинку стула, отвернулся, хищно собрал кожу на переносице. Сказал, повернувшись:

«Уилл, тебе придётся бежать».

Грэм иронично поднял брови.

«Мне так понравится», — одними губами улыбнулся Ганнибал.

«Ох, да как скажешь».

***

Придётся бежать.

Уилл недоверчиво улыбнулся сам себе.

Убегать и преследовать — как часть флирта и игры?

Он согласился с Ганнибалом, потому что не был против. Как согласился и с тем, что приедет в Лосс-Лорд-Парк на пятнадцать минут раньше, чтобы уйти дальше.

«Не просто уйти, а убежать, конечно же», — снова напомнил себе Уилл, оттянув уголок губ.

Приехать раньше, чтобы эмоционально подготовиться к встрече с вервольфом.

Стоило заметить, что Уилл старался подготовиться как можно тщательнее, учтя не только свой эмоциональный комфорт, поскольку и в самом деле оценил те масштабы, которые успел увидеть в пыточной, пока Ганнибал не сбросил облик оборотня. Потому что стоило Лектеру обернуться к заспанному и обомлевшему Уиллу, как звериная натура возбуждённо отреагировала на него десятью дюймами, не меньше, на быстрый погляд.

Размышлять о сногсшибательном диаметре всё тех же десяти дюймов Грэм просто не стал, переключившись на окружение.

Приняв свой облик, тёмный мейстер смог взять себя в руки.

Поэтому, прежде чем приехать к парку, Уилл приготовился, как следует поработав с игрушкой и с разогревающим лубрикантом.

Уилл не смотрел на часы. И без того знал, что его пятнадцать минут форы истекли. Как и относительная тишина холодной осенней ночи.

Со стороны Сити-Паунд, примыкающего изрезанным и заросшим камышом берегом к южной границе парка, послышался отчётливый и продирающий вой. Вой, в котором либо же благодаря искажению звука, либо же воображению самого Грэма, он услышал своё имя, провытое долго и страстно.

Уилл не боялся. До этого мгновения. Да, он волновался, когда приехал. Но не боялся, потому что знал, с кем будет иметь дело. Страшно стало именно теперь, когда оборотнический вой прорезал стылый, мерцающий под луною лес.

Уилл побежал. По-настоящему. Побежал, уворачиваясь меж стволов и перескакивая на ходу через поваленные на пути белые берёзовые стволы.

Треск ломающихся ветвей, шорох брызжущих в стороны мёрзлых листьев и поступь тяжёлых скачков не заставили себя ждать. Уилл слышал всё это даже сквозь шум собственной крови, отдающийся грохотом в ушах, и загнанное дыхание.

А потом он услышал утробное звериное рычание, что стремительно приближалось.

Уилл больше не чувствовал холода вокруг, потому что он горел и задыхался от бега и виляний меж стволов.

Удар лапы пришёлся аккурат между лопаток. По загривку. Уилл услышал, как когти вспороли ткань парки. А следом за этим тут же растянулся ничком, нахватавшись ртом холодной листвы.

Вервольф рухнул сверху, лишь в последнее мгновение позаботившись о том, чтобы удержать свой вес на лапах, и это очевидно спасло Уиллу рёбра, если не весь позвоночник, от переломов.

Грэм не успел отплеваться от листьев, как оборотень окончательно разодрал пополам куртку и рубашку под той, когтями прорезал кожаный ремень в брюках, а сами брюки и бельё с треском ткани и ниток расшвырял в стороны.

Холодный воздух на секунду коснулся взмокшей спины и ягодиц, после чего горячий и мокрый язык вервольфа мазнул по лопаткам, ниже в поясницу, у татуировки, и по заду, точно между, заставляя Уилла дёрнуться и податься ближе.

***

Ганнибалу Лектеру нравилось чувствовать в себе большие ресурсы, нежели те, которыми его оделяло собственное тело. Животные витальность и сенсорика, с лихвой оказавшиеся у вервольфа, были захватывающими. Словно удалось овладеть неким понятием первобытного азарта.

Тёмный мейстер был одним из тех немногих, кто ни на мгновение не сомневался в своём совершенстве и избранности богами. Поэтому оценивал приобретённые умения и метаморфозы в неизменно положительном и качественном аспекте.

Просьба Уилла не показалась ему неуместной. Лектер был склонен идти навстречу желаниям мужа, в конце концов получая своё удовольствие от любой идеи, захватившей того. Потому что всё, к чему стремился Ганнибал Лектер в своих жизнях, в Уилле Грэме и заключалось. В Уилле Грэме, принявшем его, желающем его и нуждающемся в нём и его потенциале.

Лектер перекинулся на берегу пруда и взвыл, соглашаясь в восторженном ощущении с гигантской, сияющей луной и предстоящей короткой погоней.

Зрение вервольфа пропускало детали, заостряя внимание лишь на возникающем движении. А вот все остальные чувства оказались словно выкручены до максимальной отсечки.

Ганнибал встал на цепочку следов Уилла и рванулся в прозрачный ноябрьский лес, снося на своём пути стылые хрупкие ветки и рассыпающиеся папоротники.

Уилл далеко не ушёл, потому что почти мгновенно запах, оставленный его одеждой и обувью, раскрылся до интимных тонов, одним из которых был имбирь. Аромат подстегнул обоих — и Лектера, и вервольфа, — дав понять, что Уилл загодя пользовался лубрикантом, а значит — ждёт его. Ещё минуту спустя тот уже лежал под ним, задыхаясь в листве и от падения: горячий, мокрый и пахнущий свежим солёным потом.

Ганнибал Лектер стал уступать вервольфу, стоило тому облизать Уилла и услышать, как он выдохнул под языком.

***

Язык оборотня не был колючим и не был мягким. Он был ровно таким, что почти сразу же Уилл закрутил задницей, подставляясь, стоило вервольфу сунуться к той. С каждым глубоким зализом член Уилла твердел больше. А как только волчьи зубы начали прихватывать ему кожу в промежности, Грэм докатился до готовности.

Вервольф подхватил Уилла с земли и опрокинул голой спиною на твёрдую, покрытую жёсткой шерстью грудь. Тот повис в когтистых стальных лапах. Разорванные куртка и рубашка свалились к кистям рук, а потом и вовсе на землю. Брюки сползли к коленям, звякнув пряжкой ремня. Щёлкнув, острые зубы вгрызлись в волосы на затылке, дёрнув голову Уилла назад и заставив откинуться.