— Ты посмотри, словно и не распадались, — сказал он, кивком головы указывая на Даррена Хейза, который твердил «что детка всё делает верно».

— Джон, твоя кредитка пошла в разнос, но сотворила чудо. Разбитое сегодня смогло стать целым. Как, твой внутренний романтик в тебе радуется?

— Ты знакома с моим внутренним романтиком? — иронично двинул бровью Джон.

— И с ним мы тоже слишком хорошо знакомы. Валери сказала, что ты хочешь показать Дайану замок-королевскую тюрьму с высоты птичьего полёта. Ох, с высоты полёта воздушного шара. Это так мило, — Сесиль схлопнула когтистыми лапками.

— Блядь.

— Оно, — Сесиль закинулась третьим шотом.

— Сесси, завязывай с алкоголем в таких быстрых подачах.

— Дурная наследственность, Джон. Могу перепить пирата, но у самой ни в одном глазу.

Ведьма двинула к Коту, который сидел на стуле рядом с расстроенным пастором Энхелем, чьё расстройство проистекало всецело от присутствия того рядом.

— Прекрати, — сказала Сесиль на ухо Коту. — Нельзя.

Тот обернул морду и почти беззвучно мяукнул.

— Будет слишком очевидным. Не сегодня, — зашептала ведьма уже прямо в тёплое кошачье ухо.

Кот свалился вниз и потрусил вон.

— Святой отец, — Сесиль опустилась на место Кота. — Ну, как там господь?

— Миледи? — не понял тот её любопытства.

— Позаботиться о вас? Хотите домой?

— Ох, будьте любезны, — отёр пот со лба святой отец.

Сесиль кивнула.

***

Валери пригласила Дайана танцевать на «Crash and burn**», на что тот охотно согласился, отшвырнув смятую салфетку.

— «Позволь мне быть тем, кого ты зовёшь», — широко улыбаясь, пропела Валери.

— «Если прыгаешь, я тебя поймаю», — точно так же ответил Дайан, принимая игру, отпуская Валери в лёгком вращении.

— «Подниму тебя и полечу с тобою в ночь», — сказал Джон, ловя его вкруг руками и прижимая для танца уже с собою.

— Эй, я должен танец даме, — шутливо отпихнулся Дайан.

— Уже нет.

И верно. Не ясно какой, но один из Милднайтов сцапал Валери, занимая место Дайана.

— Долги теперь можешь отдавать только мне. И через меня, — серьёзно сказал Джон.

— Ты шутишь? — засмеялся Дайан.

— Не шучу, — сказал Джон, но заулыбался, открываясь в клыках.

— Джон, мы же просто танцуем.

— Очень надеюсь на то, что и ты это осознаёшь.

— Кстати, с тобою мы тоже просто танцуем, а ты… — Дайан почувствовал, как начинает заводиться Джон, прижав его к себе. Положил два пальца ему на губы, заскользнул в рот и сам укололся об острый край зубов.

Джон быстро облизал его пальцы, задышал, среагировав на кокетство, окинул патио нетерпеливым взглядом.

— С нашим танцем несколько сложнее, милый, — быстро сказал он. — Ты выпрашиваешь.

— Нет, — замотал головой Дайан, снова смеясь. — Нет.

Джон посмотрел так, что Дайан понял, муж остаётся при своём мнении.

— Слушай, ещё букет и пирог. Букет я обещал Мэг, а пирог Роуз и Никки. Растерзают, знаешь ли.

— Сейчас же, бросай букет сейчас же, — сказал Сойер.

***

Букет Дайана был завёрнут в стилизованную под страницу печатной газеты бумагу и перетянут отбеленной бечевой, ведь ведьмы помнили о том, что обилие розовых бутонов в кружевах привело бы его в состояние сахарного уныния на его же гейской свадьбе. Среди эдельвейсов синели свечки мускари. И когда он швырнул букет за спину, тот достался вовсе не выпустившей когти Маргарет. И не Чарли Бэрри, который тоже его хотел. И не Коту, что тёрся в ногах, задрав зубастую пасть и претендуя.

Букет, не сдвинувшись с места, лишь просто выбросив руку, поймал над головой Мэг Милднайт, прижал к бороде, вдыхая запах, и после повертел тем в воздухе.

Чарли и Кот выматерились. А Маргарет и Роуз, будучи под галлоном, не менее, шампанского каждая, едва ли не зашипели, став похожими не то на змей, не то на тех же кошек.

Поскольку такую женскую реакцию Милднайт знал очень близко, то букет отдал без боя, выставив перед собою обе ладони.

— Не задерживайтесь в Лондоне, — попросила Линда, отводя сигарету от губ.

— Это не свадебное путешествие, — сказал Сойер. — Дайан дал мне только уик-энд на всё про всё.

— Он говорил, что хочет заняться новой работой, — кивнула Линда, наблюдая за тем, как долго Юрэк прощается с Дайаном. — Но дело даже не в этом.

— А в рождественских танцах в поместье Бауэра в Броад Грин. Не опаздывайте, иначе сюзерен расценит это как открытое неуважение, — сказала Валери, прижимаясь к Линде сбоку. — А в последнее время Питер Бауэр шибко немилостив. Челядь жалуется.

Все терпеливо смотрели за тем, как теперь прощается с Дайаном Чарли, целуя того и гладя по волосам.

***

Это был уик-энд не совсем в Лондоне.

Это был уик-энд на острове Уайт в декабре. Зелёный, с завязавшимися розовыми бутонами в дебрях английских роз. И с рвущимися из сырой земли стрелами гиацинтов и нарциссов.

Этой же ночью с вокзала на Лайм-Стрит к часу по полуночи добрались до Эстона в Лондоне, оттуда к трём ночи были в Портсмуте. А ранним утром первый курсирующий между островом и побережьем паром ссадил мистера и мистера Сойера на «белый» берег.

— Обычный берег, — откинул волосы с лица движением головы Дайан, не находя даже одного светлого галечного камня, не то чтобы полностью усеянных теми пространств.

— Ни одного «цветного», Дайан. Чистопородные британцы, как ты изволил заметить мне после первого секса.

— Боже, — фыркнул Дайан, — «после первого секса» — это применимо к двадцати минутам, а не к целой ночи. Ты вытрахал из меня душу и все мысли до единой.

Джон едва дрогнул уголком рта и махнул такси.

— Ты расист?

Сойер обернулся.

— Почему я расист?

— Ты сказал «ни одного цветного».

Джон промолчал. И молчал долго: пока скидывал чемоданы в багажник, отвлекался на водителя, называя адрес, и просто смотрел на Дайана.

И чем дольше длилось молчание, тем больше раскрывались глаза Дайана от изумления и веселья.

— Нет. Я не расист, — сказал Сойер, усаживаясь рядом в такси.

— Ты всё это время думал над ответом?

— Я всё это время думал о тебе. И, ещё раз, я не расист.

Дайан отвернулся и улыбнулся в окно. Понять причины раздумий Джона он мог, как и ход его мыслей, стоило просто посмотреть на своё отражение в стекле автомобиля. На свои скулы и дивные тёмные полинезийские глаза.

Таксист никуда не спешил, допуская ту возможность, что пассажиры могут рассматривать узкие улицы и малоэтажные викторианские в своей массе дома, в меру украшенные подвесными кашпо с петуниями.

Около одного из таких такси остановилось, Дайан вышел раньше Джона.

На вывеске значилось «Дом Уолта».

Дайан открыл багажник и достал чемоданы.

Когда Джон назвал себя, хозяйка закивала и сказала:

— Всё верно. Вы звонили заранее. В номере есть холодильник с бутилированной кровью. А мистер Уолт поставил жалюзи на окна. Всё верно?

— Да, всё верно. Благодарю.

— Ты что, будешь пить холодную кровь из бутылки? — спросил Дайан, когда поднялись наверх.

— Не буду. Затея с холодильником, похоже, полностью принадлежит мистеру Уолту. Я упоминал только жалюзи. Ты голоден. Ты почти ничего не ел на свадьбе.

— Я забыл.

— Миссис Уолт, уверен, уже в кухне.

Джон снова спустился вниз, а Дайан нашёл ванную. В целом, что и можно было ожидать, в жилой полусельской гостинице было до зарезу мило и уютно. Но бойлер был установлен современный, что воодушевило Дайана. Он выпотрошил из чемодана сет с принадлежностями и чистое бельё. А когда вернулся из душа, увидел Джона и поднос с завтраком.

— Не забывай есть вовремя.

Дайан не донёс вилку с зажаренным яйцом до рта.

— Ты серьёзно?

— Я что, улыбаюсь сейчас?

А чего не было, того не было.

Сойер стоял у открытого окна и курил.

Дайан прожевал и ответил:

— Я следил за тремя детьми. И, можешь поверить, ни одна от меня не уходила голодной. Себя же я как-нибудь организую.