В «Голубом пальто» Валери сделала ему пальцами «привет», но была занята парой покупателей, которые спорили об уместности ведической коровы из сандалового дерева в качестве свадебного подарка.

— Возможно, стоит остановиться на традиционном подарке, соответствующем тематике торжества? — спросила Валери, когда Дайан проходил мимо и близко.

— Это как? — отозвалась девушка, очарованная сандаловой коровой.

— Супница от Веджвуда* или сервиз от Ройял Альберта**? — намекнула ведьма.

Чем закончилось, Дайан уже не слышал, потому что вышел в патио.

Кот сидел на холодной брусчатке и пялился вверх, где на уровне крыши скандалили воробьи. Увидев его, Кот побросал бесперспективное наблюдение и потащился следом. Кот простил Дайана после неуместной, но понятной глупости, которую тот отпустил в его адрес. Разве что Дайану пришлось встать на колени перед гонористой тварью и сказать «прости меня, Кот» раза четыре, но всё того стоило. Поэтому теперь Кот ввалился в мастерскую, развевая хвостом по типу флагштока, и затеял рыться в углах, словно был тут впервые.

Дайан нашёл взглядом упакованные коробки с логотипом галереи, потом толстобоких наяд и дриад, которых нужно было покрыть глазурью по частичной росписи и установить в печь, вручную контролируя температуру запекания. Он провозился часов до трёх, пока вдруг не почувствовал одновременно лёгкую и гнетущую слабость, которая заставила его опуститься на стул.

Кот, привлечённый затишьем, уставился на Дайана едва ли не осуждающе, но спустя секунд десять ускакал.

В мастерской на тот момент, когда пришёл Дайан, были двое. Но они почти тут же ушли, не приступив к работе. И Брук работал один с Котом.

Теперь же Дайан с беспомощным ужасом прислушивался к телу, не находя никаких ассоциаций с предыдущими своими состояниями. Нет, с одним находил. Довольно-таки сходным состоянием можно было посчитать те ощущения, которые охватывали Дайана в вечер знакомства с Джоном. В последующие встречи тоже. Но теперь жар, слабость, вялость мышц и общая гиперчувствительность были самостоятельными. К ним прибавились подозрительные спазмы в области таза, которые не то чтобы не понравились Дайану. Они его взбесили.

Зашедшая в мастерскую Сесиль с обтирающимся в коленках и полным любопытства Котом нашла Дайана взмокшим и бледным, но с яркими пятнами на скулах и под глазами. Тот позволил облапать себя по лбу, щекам, положить руки на шею и даже отсчитать взбесившийся пульс. После чего Сесиль Сэндхилл, собрав губы вбок, что могло расцениваться от «м-да» до «допрыгались», сказала:

— Дайан, пойдём-ка в офис. На ближайшие дни с творчеством ты закончил.

— Миледи, снимите температуру обжига в печи до девятиста градусов. И я жду курьера…

— Кот.

— Вон он, — вяло кивнул Дайан.

— Нет, я имею в виду, что Кот справится.

— Ну уж знаете…

— Ещё бы. Не хочешь же ты снова с ним рассориться, сомневаясь в его компетенции?

Кот принялся блеять в разных тональностях. Из чего Дайану стало ясно, что в непрерывном «бля-я» вполне вероятно с избытком портовой брани.

— Надо снижать температуру постепенно ещё три часа, — сказал он Коту, не желая отпускать здравый смысл.

Кот плюнул на пол.

Всё стало понятно.

— Идём, — Сесиль сволокла Дайана со стула и с совершенно не предполагаемой прежде в маленьком и слабом на вид теле силой почти вынесла его под локоть в патио, а оттуда в основной зал галереи и в офис. Там оставила на диване, пригрозив с нетерпящей ослушания улыбкой: — Сиди тут, ни шагу в сторону. Если кого увидишь, помимо меня и Валери, просто продолжай сидеть на этом диване.

Дайан равнодушно кивнул, потому что его отвлекли вязкий и мягкий медовый запах и сходная по впечатлениям сырость под ним, которой стало пропитываться бельё.

— Дайан, — вдруг остановилась Сесиль, — ты пользуешься контрацептивами?

Брук недоверчиво посмотрел на неё снизу, хотел возмутиться, но вовремя сообразил, что ни о чём таком он вообще не помнил, с тех пор как прекратил спать с Эммой и связался с Сойером.

— Какими? — глупо уточнил он.

— Барьерными хотя бы, — терпеливо, словно монахиня, снизошла Сесиль.

— Нет. Я не думал… Джон болен?

— Он мёртвый, он не может быть больным, — отмахнулась ведьма.

— Слушайте, миледи, со мною что-то не так. Попрощайтесь с обивкой вашего дивана.

— Чёрт с ней, с обивкой. А с тобою всё так. Абсолютно. Было не так. Сиди. Здесь. Я скоро.

Сесиль вышла, оставив Дайана в гормональном раздрае и в густом диком облаке запаха цветущей таволги, которая почти забила колючий шиповник. Но Сесиль Сэндхилл не видела в ситуации большой проблемы. Проблему она увидела, закрыв за собою двери. Потому что у входа в галерею с улицы стоял Питер Бауэр, разглядывая вывеску. И явно собираясь войти. Сесиль бросила красноречивый взгляд на сестру и быстро выскочила в патио, вынимая из кармана жакета телефон.

***

Питер Бауэр взялся за хромированную ручку двери, потянул к себе и переступил порог галереи.

Навстречу ему вышел юноша в форме компании службы доставки, выносящий коробку.

Бауэр внимательно огляделся, смиряясь с мешаниной красок и обилием текстур.

Две пожилых леди в одинаковых обесцвеченных кудряшках ходили вдоль натюрмортов, на которых сливы выглядели — как квадраты, а клубника — как горсть треугольников. Впрочем, это могли быть, с тем же успехом, не сливы и не клубника, а что там обычно пишут в натюрмортах, изображая квадраты и треугольники.

— Сир, сколь неожиданная встреча. Добрый день.

Валери остановилась чуть поодаль, но так, чтобы говорить, не повышая тона.

— Миледи, — Бауэр улыбнулся. — Признаться, я и сам не планировал заходить. Но оказался поблизости.

Валери в рамках этикета двинула губами и спросила:

— Чем обязана в таком случае?

— Слышал, у вас много любопытных безделиц. Особенно в последнее время, — вампир точно так же двинул губами, едва тронув ножкой трости стеклянный куб, выдающий себя за кота.

Валери видела, что запах, поглотивший пространство галереи, который оставлял вокруг себя Дайан, запах течного омеги, не остался незамеченным Бауэром.

— Что это? — вдруг отбросив расшаркивания, напрямую спросил он.

— Не вашего ума дело, сир, — с облегчением ответила Валери, решив тоже не маскировать своего настоящего отношения к гостю.

— А ведь вполне понятно, почему вас выперли из Чудоземья, — притворно сочувствуя, покачал головою Бауэр.

— Совершенно понятно. Я и сестра как-то не получили с детства должного придворного воспитания, поэтому всегда отличались тем, что говорили о вещах так, как они того заслуживают. А это мало кому по душе, — кивнула Валери, следя за тем, как приближается вампир.

Питер Бауэр был высоким и некрасивым с лица: большеротым, с тонкими губами, с узкой и костлявой переносицей и глубоко посаженными тёмными глазами. Вероятно, что на момент обращения тому было около пятидесяти пяти, поэтому кожа его навсегда сохранила видимые следы увядания. Но отсутствие красоты уравновешивали личные наработанные обаяние и ум, которые при чуть более продолжительном общении срабатывали в пользу вампира. Внешний элегантный образ с тщательно продуманными костюмами и с завивающимися в романтической причёске кудрями рейнского немца, читающего наизусть в оригинале Гёте, ещё добавляли Бауэру очков на счету.

Но ведьмы его шкурно не любили, потому что образ образом, а стиль жизни и мотивации — сами собою.

Бауэр был на несколько веков старше Сойера и куда как влиятельнее, но до сих пор явно своего социального и эволюционного превосходства не демонстрировал.

«До сих пор», — напомнила себе Валери.

А вот то, что он лично заявился в «Голубое пальто», говорило только об одном. Бауэр хотел посмотреть на Дайана Брука.

— Чем у вас пахнет? — снова повторил Бауэр.

— Извольте, в основном — таволгой.

— Готовитесь к йолю***, миледи? — съязвил вампир.

— Всегда к тому готовы.

Оба проводили взглядами Сесиль, которая вернулась со стороны патио и снова скрылась в офисе.