— Возможно, ты просто забыл, как это было, — попытался прикрыть миссис Кроуфорд Уилл.

Джек разулыбался. Когда речь шла о его жене, он мягчел и показывал свой тёплый и голый живот.

— Тут кое-что иное, Уилл. Если Лектер тебе ещё не рассказывал.

— Нет, думаю, что нет. О чём ты?

— Он как-то пару лет назад рекомендовал Бэлле пройти обследование. У неё нашли злокачественные образования в лёгких, какие-то узелки. Но всё было кстати и вовремя. Лечение помогло.

— Я понял, — сказал Уилл. Понимая кое-что ещё: Джек не берётся за Ганнибала вплотную ещё потому, что чувствует себя тому обязанным.

Спустя мили четыре Кроуфорд спросил:

— Ты нашёл шафера?

— Нет. Ещё нет.

— Уилл, — укоряюще пророкотал тот.

Грэм вопросительно обернулся.

— Вот-вот твоя свадьба, а ты не нашёл шафера?

— Я такой, — мрачно откликнулся Грэм.

— Я тут был шафером у знакомых на свадьбе. Года три тому назад. Даже костюм остался.

Уилл засмеялся.

— Джек, сам себя не предложишь…

— …от тебя не дождёшься, — тоже улыбнулся Кроуфорд.

— Три года тому?

— Да, примерно.

— Мне сдаётся, костюм будет маловат.

— Пф. Я же говорю, Бэлла готовится. Я брокколи и овсянку на кефире уже видеть не могу. За котлету готов покалечить, а об оладьях речи нет.

— Тогда на ужин к Ганнибалу не зову.

— Я своё наверстаю на банкете, — мстительно прошептал Джек, обращаясь большей частью к дороге. — Так что?

— Идёт. Будешь моим шафером, Джек?

— Думал, никогда не предложишь.

***

Завораживающий гротеск ситуации притягивал Уилла настолько, что он даже мысленно не смел себя спрашивать, насколько необратимы сдвиги в его нравственных канонах и нарушения в психике. «А сдвиги существенные», — оптимистично поддакнул ему собственный этический контролёр. Впрочем, без требуемого нажима и уж тем более без укоров совести.

Ганнибал накрыл ужин в обеденной зале. Испанский гаспачо** не вызывал никаких сомнений в своей бесчеловечности. Равно как и мясной орех из индейки с черносливом, взрезанный и поданный на рукколе, потому что доктор Гидеон сидел за столом Лектера в полной комплектации. Без энтузиазма и воодушевления на осунувшемся и посеревшем лице, но однозначно целый.

Уилл и Ганнибал обсуждали рядовые организационные моменты относительно близящейся свадьбы. Время от времени Лектер смотрел на нерадостного гостя, напоминая тому, что стоит уделить внимание ужину.

— Сомневаюсь в том, доктор Гидеон, что в тюрьме питание было на уровне. Вам стоит озаботиться своим состоянием как можно раньше, потому как вы порядком потеряли в весе.

— Да с чего вам беспокоиться о моём весе, доктор Лектер?

— О, мне есть с чего. Благодаря вам я чрезвычайно разноображу торжественное меню, — охотно пояснил тёмный мейстер. — Ешьте, доктор Гидеон.

Абель Гидеон взял в руку ложку, но в тарелку ту не опустил.

Уилл понимающе двинул бровью и вернулся к прерванной беседе:

— Фрезии.

— Фрезии? Что же, очень красноречивая символика***. Я тронут, — Ганнибал открыто улыбнулся, согревающе обегая взглядом лицо жениха.

Уилл тоже заулыбался, облизнул губы и откинулся на спинку стула.

— Белые. Охапки белых фрезий, — уточнил Грэм.

— Душа моя, — обласкал его интонацией Ганнибал.

Снова перевёл взгляд на Гидеона.

— Доктор Гидеон, полагаю, что часть вас отлично будет смотреться с авокадо и сыром. А часть сойдёт за свинину чашу****. Будьте добры, ешьте. Обещаю, гости на моей свадьбе будут с восторгом отзываться о вас.

— Вы чокнутые тут оба? — дал слабину Абель Гидеон.

— Относительно, полагаю, — пожал плечом Лектер. — Я помню, что торжества с большим количеством приглашённых — не ваш конёк. Поэтому выражать соболезнования по поводу неожиданной кончины вашей жены и её семьи не буду. Надеюсь, что расправа в аффекте принесла вам некоторую приятность.

Уилл, видя выражение лица Абеля Гидеона, едва не прыснул, но взял себя в руки.

— Доктор Гидеон, Ann не допустит излишне травматичной для вас ситуации. В то время как вы окажетесь среди гостей на тарелках, сознание будет утрачено вами полностью.

Абель Гидеон, будь он на то способен, швырнул бы в Грэма эту пресловутую тарелку. Ситуации бы это не поменяло, но облегчение принесло.

— С чего вы взялись за меня? Это что, мистер Грэм, новый метод задержания беглых преступников и ведения допроса?

— Нет, вовсе нет. Никто из бригады Джека Кроуфорда не знает, что вы здесь, — Уилл успокаивающе улыбнулся Гидеону.

А вот того это ничуть не успокоило.

— Ты же поменял покрышки, прежде чем…

— Демон В Сервисе поменял. Рисунок протекторов, снятый со следов в подлеске, криминалистам ничего не даст, — кивнул Ганнибал Уиллу.

Тот облегчённо моргнул и снова повернулся к Гидеону:

— Подвернулись под руку, доктор Гидеон.

— Я подвернулся вам под руку? — Абель Гидеон взметнулся в бровях.

— Послушайте, Абель, — Лектер даже подался через стол к тому для пущей убедительности, — мы с вами уже встречались.

— Ошибаетесь.

— Отнюдь. В своё время вы причинили Уиллу порядком хлопот. Да и моя репутация местами пострадала от вашей прыти. Вы тот, кто считал и считает себя Потрошителем.

— Почему считает? Доктор Чилтон выявил меня как Потрошителя. Ничего не имею против такого имени. Не более претенциозное, чем какое-нибудь другое.

Грэм заметил, что Ганнибал на секунду презрительно и раздражённо дрогнул кожей на переносице.

— Не вижу в имени ничего претенциозного. Напоминаю в последний раз — попробуйте гаспачо, Абель.

— Идите в пекло.

Ганнибал закрыл глаза, выдохнул и едва уловимо скользнул пальцами о пальцы в щелчке.

Рука доктора Гидеона опустила ложку в тарелку, зачерпнула супа и целеустремлённо влила в согласный рот. Сказать, что Абель Гидеон был изумлён — было бы покривить против истины. Тот ошарашенно огляделся, но есть продолжил.

— Что с нашей песней, Уилл? — напомнил Лектер, поднимаясь и собирая суповые тарелки. Ушёл с теми в кухню.

Грэм дождался его, раскладывая мясо на тарелки себе, Ганнибалу и доктору Гидеону.

Мейстер занял своё место, улыбкой поблагодарив Уилла за заботу.

— Уже голову сломал, — признался Уилл, возвращаясь на свой стул и доливая вина в бокал.

— Полагаю, она должна быть созвучна нашим ощущения друг друга и стать констатацией некоего итога.

— Верно полагаешь. Но если обычные пары могут подцепить «свою» песню танцуя или, там, блядь, на аттракционах со сладкой ватой, то в нашем случае не было ни танцев, ни сладкой ваты.

— Возможно, это упущение, — согласился Ганнибал.

Доктор Гидеон справился с супом и принялся за рукколу и индейку.

— А что тебе говорят ощущение меня и констатация итогов?

Уилл фыркнул, но ответил серьёзно:

— Ты изменил меня. И всю мою жизнь. Совершил невероятное.

Ганнибал польщённо прикусил зубами губу.

— Мне не всегда это нравилось, не обольщайся, — ткнул в его сторону вилкой Грэм. — Иногда так вообще не нравилось. Твой способ самовыражения — сущее дикарство. Чесапикский Потрошитель — как «прошу любить и жаловать».

При этих словах Грэма доктор Гидеон заметался глазами по фигуре Лектера.

— Да, Абель, это он. Но не здесь. Точнее сказать, что и здесь, но Ann смирил свою гордыню и теперь далёк от внимания общественности и каких-либо титулов. Да, милый?

Тёмный мейстер чуть исподлобья глянул на Уилла, а потом обернулся к Абелю Гидеону и утвердительно кивнул.

— А теперь тебе нравится? — Ганнибал выпил вина.

— Ох, будь уверен.

— Твоё искреннее согласие меня воодушевляет. Выбери песню согласно своему вкусу, — великодушно разрешил Ганнибал.

— То есть в плейлисте всего вечера живой Эйнауди*****, а сообразно моему вкусу — лишь одна песня и один танец? — Уилл вскинул бровь.

— Разве не самые важные, Уилл? Мне понравится любая, потому что предложишь ты. Но поспеши. Мы ведь и в самом деле не танцевали ни разу. Придётся с тобою работать.