В это время за садом Жабина Азария, находившегося за рекой, вокруг догорающего костра сидели пятеро казаков и жарили на веретене дикого кабанчика. Азарий ходил вокруг них и из маленького бочоночка наливал им вино в деревянные кружки.
Казак Михаил Чернов с мельчайшими подробностями рассказывал им, как он убил этого кабанчика.
– Только приготовился я стрелять, – начал он рассказ, – как слышу, кабаниха сзади с визгом летит на меня. Я повернулся, глянул и обмер сразу. Клыки во какие. Думаю, ну всё, конец мне. Она прыг на меня. Я за дуб. Она с дуру бац в дуб и врезалась в него клыком. Я – пах в кабанчика. Он завизжал и тут же кувыркнулся вверх ногами. Кабаниха услыхала его прощальный визг, рванула из дуба клык и на меня. Глаза кровью налились, и визжит, как резаная. Тут слышу и сзади визг. Я оглянулся – вижу, прёт прямо на меня прямиком через чащу кабан и хуже кабанихи визжит. Что делать? В кого стрелять? Не знаю. Думаю, ну всё, сейчас оба клыки в меня вонзят. Тут я изловчился – и в сторону, а они со всего маху бац – и впились клыками друг другу в морды. Я взял кабанчика и только…
– Хороший казак ты, Михаил, только брехать маленько любишь, – перебил его рассказ сидящий рядом казак.
– Когда это я брехал? – обиженно спросил Михаил.
Пах, пах, пах, – неожиданно разрезали выстрелы ночную темноту.
– Татары, – с тревогой произнёс Азарий.
– Может кто-нибудь балуется? – спросил Михаил.
– У нас баловаться ружьями, а тем более по ночам, строго запрещено, – ответил Азарий.
Встревоженные выстрелами, они постояли ещё немного и, убедившись, что всё вокруг стихло, вновь сели возле костра и начали пить вино.
Пах, пах, пах, – вновь раздались выстрелы со стороны села.
Азарий залез на вышку, находившуюся недалеко от костра, и сказал:
– Это Данил стрелял. Я вижу зажжённый факел за садом то ли Данила, то ли попа Якова, в темноте не могу точно рассмотреть.
– Что же там произошло? Неужели татары пробрались и нагадили? – задумчиво произнёс Михаил.
– Всё может быть, у нас в селе много татар в работниках – пойди, узнай, кто из них работник, а кто разбойник, – сказал Азарий.
– Следом за Азарием на вышку залезли и казаки.
– Глянь, Азарий, вон три всадника скачут в нашу сторону, – вглядываясь в ночную темноту, сказал Михаил.
– Где? – переспросил Азарий.
– Вон там за садами, – ответил Михаил и показал рукой в сторону дороги, проходившей между садами и полем.
– Может, это наши казаки скачут? – неуверенно произнёс один казак.
– Нет, это татары. Сволочи, что они натворили там? – произнёс Азарий.
– Давай пойдём им наперерез, – с нетерпением произнёс Михаил.
– Нет, Михаил, давай лучше затаимся и подпустим их поближе, иначе уйдут в другую сторону, – произнёс Азарий.
Разбойники взяли курс вправо, так как там был очень удобный подход к лесу.
– Ветер дует в их сторону. Они могут почувствовать запах костра и жареного мяса, – произнёс Михаил.
– Вряд ли учуют, они как бешенные скачут, – сказал Азарий.
Конь Азария, почувствовав возбуждённое состояние своего хозяина, с нетерпением затопал по земле копытами, а затем, приподняв передние ноги, громко заржал. За ним заржали и другие кони.
Услышав ржание коней, разбойники изменили своё направление и поскакали прямо. Но, проскакав небольшое расстояние, они свернули влево, так как впереди находился глубокий овраг.
Теперь Данил скакал прямо на разбойников.
– Быстрей, родной, быстрей, нельзя мне упустить их, – беззвучно шептали губы Данила.
И конь летел, едва касаясь земли.
Расстояние между Данилом и разбойниками было достаточно, чтобы при свете луны можно было попасть в скачущего всадника. Данил хлестнул плетью коня. Конь захрипел и сильнее напряг свои мышцы.
– Хотел бы я знать, откуда у моего коня столько сил? Что руководит им, если он скачет вот так на последнем запале? Что это – любовь ко мне, боязнь смерти или лихачество? – неожиданно подумал Данил, в глубине души жалея своего взмыленного коня.
На скаку Данил нацелил ружьё на разбойников и выстрелил. Пуля пролетела мимо разбойников.
Следом за Данилом скакали пятеро казаков и Азарий, но они не стреляли, так как опасались, что при неудачном выстреле могут попасть в Данила.
Данил на скаку прицелился в спину отставшему разбойнику, но промахнулся.
Впереди вырос глубокий ров. Кони разбойников с трудом преодолели его, отбив от края рва большой пласт земли. Данил вновь прицелился в спину разбойнику. Но, перескакивая через встречный ров, конь задними ногами чуть не сорвался в него. Он тут же захрипел и присел на передние ноги. Рука Данила при выстреле дрогнула, и он попал не в разбойника, а в его коня. Конь сильно заржал, захрипел и свалился на землю. Разбойник истошно закричал. Тогда скачущий впереди него разбойник быстро развернулся и подъехал к нему. За это время Данил подобрался к ним ближе и выстрелил в подсевшего разбойника, ранив его в плечо. От боли разбойник завыл и схватился за рану.
– Убью, сволочи, – сорвалось с губ Данила.
Он выстрелил ещё раз, но пуля пролетела мимо.
Данил оглянулся. Сзади него по-прежнему скакали казаки, но впереди была река, горы и лес, в котором находился аул и мечеть. Попав туда, разбойники сразу же станут неуязвимыми, так как жители аула примут своих сородичей и ополчатся против привольненцев. Мулла бросит клич против неверных, и тогда никакие силы не смогут их остановить – поднимутся все жители аула.
Данил отлично это понимал и потому хотел рассчитаться с разбойниками до того, как они попадут в аул. Знал Данил также и то, что впереди была река с крутыми обрывистыми берегами. Если разбойники плохо знали эти места, то могли сорваться в речку и разбиться о камни – в темноте довольно трудно рассмотреть извивающуюся среди кустов и деревьев реку.
– Быстрей, быстрей, – сквозь зубы процедил Данил.
Он вновь прицелил ружьё в спину разбойника.
«Что предпримут они? Река рядом», – с волнением подумал Данил и выстрелил три раза подряд.
Оба скачущих разбойника пришпорили своих коней и скрылись в зарослях над рекой.
Данил приостановил своего коня в трёх метрах от обрыва. Теперь было очевидно, что разбойники плохо ориентировались в этих местах, иначе они проскакали бы ещё метров двести и перешли реку в удобном месте.
– Прости меня, Господи, – в великом раскаянии произнёс Данил и посмотрел с обрыва в реку.
Но ничего кроме ночной темноты он там не увидел.
Бабушка приготовила снадобье и с трудом напоила им Марию. Ночь Мария проспала спокойно, а утром, распустив свои русые волосы, незаметно прокралась в заднюю избу к своему трёхлетнему сыну Данилу.
Сын, увидев подошедшую к нему мать, радостно произнёс:
– Мама!
– Иди ко мне, Данил, – тихо произнесла Мария, испуганно оглядываясь по сторонам.
Мальчик радостно потянул к ней свои ручки.
– Данил, пойдём кататься?
– Пойдём, – ответил мальчик.
– Мария взяла его на руки и крепко прижала к себе. Ребёнок обнял её ручками за шею. Она хихикнула и стала подкрадываться к открытому окну. Посадив ребёнка на подоконник, она вылезла из избы и взяла на руки сына. Затем она поднесла его к колодцу и спросила:
– Данил, ты хочешь кататься?
– На качелях? – спросил мальчик.
– На качелях, – ответила мать.
– Хочу, – доверчиво ответил сын.
Мать посадила ребёнка в ведро и, раскручивая верёвку, стала опускать его в глубокий колодец.
– Мама! – испугано крикнул ребёнок и заплакал.
Но плача ребёнка она не слышала, а с улыбкой на губах беспрерывно повторяла:
– Катику, катику, Данила.
Ведро стремительно полетело вниз и, ударившись о поверхность воды, скрылось под водой вместе с головой Данила. Вода, вытесняя воздух, потекла в уши, нос и ротик мальчика. Захлебываясь водой, он схватился ручками за край ведра, и, упираясь ножками о дно, приподнялся. Задыхаясь от страха и воды, он не мог ни вздохнуть, ни крикнуть. Несколько секунд он молча стоял в ведре с холодной водой, выплёвывал воду и тёр кулачками закрытые глаза. А когда он их открыл, то из его горла вырвался душераздирающий крик. Он кричал так, будто на него со всех сторон набросились страшные чудовища и терзали его тельце своими длинными острыми клыками. Ведро медленно поплыло вверх. Ноги мальчика подкосились и он сел в ведро. Он забыл все слова. Он не мог вымолвить слово «мама», только лишь однообразный звук «а…а» срывался с его языка и рвался из колодца к небу.
