Вечерело. Солнце клонилось к закату. Деревья окрашивались в красный. Красиво. Оранжевое небо. Дорога была ужасна, типично для России. Вся в выщерблинах и ямах, машину периодически подкидывало. Пожалуй, время остановиться, я вышел из машины и направился в сторону леса, с целью отлить. Только начав процесс, я услышал громкий вскрик, который быстро заглушила музыка, играла песня группы Ария “Колизей”. На весь лес раздавалось: сила приносит свободу.

Это уже второй раз, когда так получается. Я когда-нибудь спокойно смогу сходить в туалет в лесу?! Не проверить место, откуда донесся голос, не позволяло мне мое чувство справедливости и любопытства. Если что быстро сбегу. Я застегнул штаны, открыл в машине окно, чтоб девчонка не задохнулась, и закрыл в ней двери. Активировал на всякий случай малое превращение. И осторожно пошел на звуки. Главное, не заблудиться. Так. Вроде пока правильно иду, звук усиливается. Через пару минут и около двухсот пройденных метров я наткнулся на более-менее проезженную дорогу, ведущую вглубь леса, хм, видимо, по ней и заехали сюда те, к кому я сейчас направляюсь. Колея извивалась и уходила вглубь.

В итоге, я вышел на какую-поляну, окруженную высокими соснами. В центре стоял типичный старенький полицейский уазик с синими полосами на боку и надписью полиция. Кто-то вызвал полицию? Моя помощь уже не нужна? Но почему-то музыка играла именно из него, надо проверить. Я достал револьвер, пуль у меня уже нет, но определенный страх он вызовет. А когти… Если что спишу, на то, что давно не стриг ногти, хах. Ну, погнали. Я медленно стал обходить машину и стал свидетелем занятной картины: два человека в полицейской форме с фуражками на головах и лопатами в руках копали яму. Их лица я, пока не смог разглядеть. А слева от них лежало бессознательное тело. Что за херня? Подойду поближе. Я снова вляпываюсь в проблемы? Может уйти, пока не поздно, но я не могу позволить себе сделать этого. Сам же пару часов назад читал себе пафосные лекции на тему спасения мира, а теперь просто сбегу? Нет, это определенно не мой путь.

— Эй, доблестные слуги народа. А что это вы тут такое интересное делаете? Не расскажете?

Я крикнул и наставил на них пистолет. Они дружно взглянули на меня. Стоп. Я, кажется, уже где-то видел лицо одного из них, что-то сильно знакомое. Ваня? Как же все так обернулось? Я не могу ошибиться, это точно Ваня. Все-таки одиннадцать лет с ним общались. Мой хороший друг… Честный, добрый, отзывчивый. Мы подружились с ним в первом классе. Защищали друг друга, играли вместе, разговаривали. Он жил неподалеку от меня, часто с ним гуляли. Я никогда не замечал за ним никакой злости, он всегда проявлял доброту и милосердие. Хотел стать полицейским, чтоб защищать людей. Наверно из-за нашей схожей тяги к справедливости, мы и сдружились. Как-то раз он даже вступился за нашего одноклассника, над которым издевались старшие, и мне пришлось за ним, жестокая тогда была драка. Человек, частично развивший мои ценности. После школы наши пути разошлись он ушел в армию, чтобы далее пойти защищать людей в полицию, а со мной приключилась эта история с наследством.

— Как же все так повернулось, Вань?

Я улыбнулся ему. Может я ошибся? И они убили плохого человека? Взгляд на карму. Безнадежно красная. -4000 у обоих. Список преступлений пугал. Убийства, вымогательство, разбой, изнасилования, педофилия и прочее.

— Нуу. Всее в жиизнии меееняяяется, Мааарк, всеее меняяяеется.

Его голос изменился, в нем прослеживались былые нотки, но он стал более скрипуч. Нарочитое растягивание гласных вызывало отторжение. Его лицо приняло странный, ранее невиданный мной, вид. Кривая улыбка, суженные глаза, опущенные брови. Ваня отвел от меня взгляд. Он немного сгорбился. Тот, кто всегда ходил с гордо выпрямленной спиной, стойко смотрел в глаза и никогда не отступал. Сколько же в мире грязи, что смогла сломать даже такого человека? К моим глазам подступали слезы. Я просто не могу поверить в подобное. Такого не может быть! Не может. Но я не могу позволить себе сейчас разныться и сбежать. Мой долг — очистить мир. Да и скорее всего просто уйти не получится, сто процентов он пожелает убрать свидетеля.

— Тыы жеее неее выыыстрееелииишь в стааарооого друуугааа?

В этом он был прав. Но не потому, что я такой добрый, а потому что у меня банально нет патронов, зато я стал гораздо опаснее пистолета. Малое превращение все ещё действовало, а он ровным шагом подходил мне, надеялся, что у меня не хватит смелости. Какой же глупец. Я ухмыльнулся. Он уже был на расстоянии пяти метров от меня. Рывком я спокойно преодолею эту дистанцию за секунду. Его напарник уже доставал пистолет. Продолжать разговор далее бессмысленно, мне все уже сказала карма, без неё я мог поверить им, и меня бы скорее всего убили при попытке образумить этих тварей. Удобно, когда можешь видеть все поступки человека. Ваня больше не мой друг — это абсолютно ясно, он больше не тот самый Иван, которого я знал и ценил, а абсолютно другой человек. Сломленный и падший на дно. Жалко его. Но я палач, а не какой-то презренный альтруист, желания пытаться его исправить у меня отсутствует.

Рывок. Застывшее удивленное выражение лица Вани. Такого он явно не ожидал. Когти легко входят ему в живот, разрывая форму. Четыре ровных аккуратных дырки. Провернул когти, он завопил. Эффект страшной боли сработал. Ааа, ненавижу громкие звуки, с новым слухом просто невыносимо. Вынул когти. Ударил его ими в голову и таким образом опустил на колени. Удар второй рукой в висок. Крик быстро затих. Лазурный синий цвет уродливо испачкался брызгами крови. А. Правая рука застряла. Черт. Взгляд в сторону его напарника, он испуганно застыл, дрожащими руками пытаюсь вытащить пистолет, вырвал руку, удалось выстрелить в меня. Попал в правое плечо. Как же больно. Твааррь.

Я убил своего друга. Убил. Своего. Друга. Не могу в это поверить. Как же больно и страшно. Сколько бы я не убеждал себя в том, что он стал другим человеком, не в состоянии это принять. Как же я мог это сделать?! Я такой ужасный человек. И уже ничего не изменить. Ярость и бессилие заполонили меня. Второй выстрел. Уже в левое плечо попал. Мазила. Боли я уже не чувствовал. Я медленным шагом пошел к нему. Он продолжал стрелять в меня, но я ничего не ощущал. Только безумную ярость. Разорву! Порву в клочья! Уничтожу! Удар в лицо когтями. Попал прямо в глаза. И начал просовывать их дальше. Сдохни! Вбил вторую руку в грудь. Громкий крик быстро затих. Вынул когти и облизнул их. Бам, меня словно огрели по голове. Сознание прояснилось. Что за хрень? Что я сделал? Я убил их обоих? Как же больно по всему телу, агония. Я умираю? Опускаюсь в спасительную темноту. Последним, что я почувствовал была небольшая вспышка в районе затылка.

Меня зовут Арне Крионский, и я последний из рода сумеречных алнов после истребления нашего народа людьми. Я проснулся от покусывания клопами. Какие же стремные комнаты в этой дешевой таверне, но ничего более приемлемого я позволить себе не могу. Работы давно не было. Последние сбережения подходят к концу. Занятий для авантюристов нынче нет. В империи наступили мирные время. Хахаха. Как же смешно. Эпоха мирного рабства и угнетения, тысячи истребленных народов, миллионы рабов, но мне-то на что жаловаться. Меня все устраивает. Скрываюсь под личиной, путешествую, жизнь прекрасна. Но откуда тогда эти слезы на глазах? Почему я все ещё вижу горящие дома моей деревни? Лицо матери, умирающей в агонии от чародейского огня, которая закрыла пятилетнего меня своим телом. Отец, бросившийся в безрассудную атаку, чтобы дать мне сбежать.

Все просто замечательно. Успокойся. Я встал. Оделся в свою скромную одежду. Магическая маска, меняющая лицо на человеческое. Потертые штаны. Старая заплатанная рубаха. Коричневого цвета плащ. Потертые лапти. И удивительно красивый для такого бедного на вид человека меч, с рукоятью, инкрустированный алмазами. Сушняк после вчерашней попойки. Тошнит. Чуть не блеванул на стоящий рядом с кроватью стол. Скудная в комнате обстановка. Только кровать, стул, да ночной горшок в углу. Вышел в коридор. Древние доски заскрипели под моими шагами. Потянулся, спрыгнул вниз по ступенькам. Сейчас поем и отправлюсь в гильдию авантюристов. Надеюсь, что сегодня будут заказы. Вышел в главный зал. Везде стояли старые прогнившие столы. За большинством из них сидели подозрительного вида личности.