Боб мог бы провести ту ночь на улице. Замерзший, голодный и одинокий. Так же и я мог по-прежнему быть бездомным наркоманом и перебиваться с хлеба на воду. Не имея ни интересов, ни целей. Но теперь всё было иначе. Мы нашли друг друга. И наша жизнь стала лучше, безопаснее и здоровее.

Вместе мы всегда сильнее, чем порознь.

Люди всегда восхищались нашей с Бобом особой связью. Как она появилась? Я понял, что ответ очень прост.

Мы живем в мире, где вообще сложно во что-либо верить. Политические деятели, организации, люди – кажется, что ни на кого нельзя положиться. Рано или поздно нас подводят все. Я так думал. Многие проблемы я создал себе сам, но отчасти они проистекали из испорченных отношений и ощущения, что меня не любят.

С питомцами – совсем другое дело. Им можно доверять. Они не соврут. Не изменят. Не предадут. Их привязанность к нам – любовь, если хотите, – безусловна.

Знание, что у тебя есть верный друг, не просто очень успокаивает. Это еще и источник силы.

У всех есть ненадежные друзья. Они рядом, когда все хорошо. Готовы разделить с тобой праздники, вечеринки и тому подобное. Но затем, когда наступают тяжелые времена, они просто прячутся в тень или, того хуже, исчезают насовсем. Это – не настоящие друзья. Настоящие друзья не бросают в беде. Когда им не только не светит никакой выгоды, а даже наоборот.

В первое время Боб вел совершенно независимое существование, пользуясь данной ему свободой. Спал где хочет и когда хочет. Своевольно исследовал мою квартиру и окружающий мир.

При этом он умел чувствовать, когда я в нем нуждаюсь. Впервые я заметил это, когда сильно простудился через несколько недель нашего совместного проживания. Я лежал в постели, заходился кашлем и очень себя жалел. И вдруг Боб свернулся клубком рядом со мной, в паре метров от моего лица. Монотонно замурлыкал. Мне сразу стало лучше.

Я больше не чувствовал себя одиноким. Его урчание действовало на меня умиротворяюще. Но было еще кое-что: чувство близости, необычное для меня чувство, что я не один.

Это вошло у Боба в привычку. Он всегда замечает, когда мне не по себе. Чует нутром, когда я нуждаюсь в нем как в друге.

Теперь я понимаю дружбу именно так. Она заключается не в том, чтобы быть рядом двадцать четыре часа в сутки, – а в том, чтобы быть рядом, когда это необходимо.

Людям сложнее понимать друг друга, если их пути не пересекаются. Поэтому самые близкие друзья – те, кто вместе преодолел какие-то испытания. И чем тяжелее, тем крепче связь между ними.

Это точно можно сказать про нас с Бобом.

Мы вместе прошли через очень многое. Пережили плохие времена и хорошие. Мы так долго двигались в одном направлении, что наши пути стали похожи. Наверное, поэтому, встретившись, мы больше никогда не расставались.

У всех случаются плохие дни. Когда почему-то все не так. Как будто мир сошел с ума.

Часто это невозможно объяснить. Да и не хочется. Хочется просто закрыть дверь и забыть обо всех и обо всем. Называйте это как угодно: депрессия, хандра, плохой день. Это практически одно и то же.

Я заметил, что в такие моменты дружба с Бобом приобретала немного другой характер. Я мог даже не знать, рядом ли он. Кот устраивался под стулом или под кроватью неподалеку от меня. Наготове.

Он словно чувствовал мое настроение, понимал, что мне необходимо пространство и при этом дружеское участие. Боб, кажется, осознавал это.

Судя по всему, так и должны поступать настоящие друзья. Они чувствуют, что не нужно спрашивать, почему вы расстроены. Вы не хотите ничего объяснять. Вам просто нужно, чтобы кто-то понял ваше настроение – и все.

Несколько лет назад мне пришлось провести некоторое время в больнице, когда у меня развился тромбоз глубоких вен и очень болела нога. Я был еще молод, мне еще не было тридцати, но ночные часы без сна и покоя стали тревожным знаком. Я понял, что принимал свое здоровье как должное. Считал себя неуязвимым, верил, что всегда буду в порядке, несмотря на очевидный вред, который наносили мне наркотики и бродяжничество.

К своему удивлению, я очень страдал из-за отсутствия Боба. К тому моменту он уже стал моим постоянным спутником. Всегда был рядом и поднимал мне настроение.

Поэтому, оказавшись в больнице, я ужасно по нему скучал. Само собой, он не мог меня навестить.

Первая после выписки ночь с котом оказала на меня не меньшее действие, чем все лекарства, которые мне давали в больнице. Теперь, оказываясь в разлуке с Бобом, я вспоминаю о том времени и все сильнее убеждаюсь, как же мне повезло, что он есть в моей жизни.

Подчас – как и со здоровьем – нужно потерять друга, чтобы осознать его ценность.

Однажды вечером мы с Бобом ехали на метро домой. Судя по всему, в тот день проходил футбольный матч, потому что в вагон набились шумные фанаты в шарфах и футболках. Мы оказались притиснуты к группе из четырех взбудораженных парней.

Только мы отъехали от станции, один из них принялся очень громко скандировать название любимой команды, стоя чуть ли не в паре сантиметров от меня. Его крики застали Боба врасплох, но он отреагировал как самый бывалый пассажир лондонского метро. На миг выгнув спину дугой, он отвернулся от фанатов и уткнулся мне в пальто, словно отключившись от шума вокруг.

День у меня выдался не из лучших, и я отнесся к поведению парня с равнодушием.

– Можно не кричать? Это пугает моего кота, – сказал я как мог вежливо.

Парни были озадачены. Они переглянулись и засмеялись. Наверное, поверить не могли, что им сделал замечание пассажир с котом на плече. Тем не менее они кивнули мне в знак согласия. И вели себя вполне прилично, пока не вышли на своей остановке.

Случись это несколькими годами ранее, я был бы не так сдержан. Возможно, даже вышел бы из себя. Но я понимал, что это просто молодые ребята. Они не хотели причинять кому-либо вред. Я прикусил язык и не стал возмущаться. Я отнесся к ним с пониманием. И почувствовал, что должен благодарить за это Боба.

Он помог мне посмотреть на мир другими глазами. Ведь теперь я заботился и беспокоился о ком-то кроме себя. Это новая для меня ответственность. И, возможно, сам того не замечая, я научился от Боба не быть таким эгоистом. Стал добрее и мудрее.

Иногда Боб совершает совершенно необъяснимые действия. То спрячется – без видимой причины – под покрывалом в углу дивана, растянувшись в позе, опровергающей законы гравитации. Или вдруг скачет и крадется по комнате, словно охотится на муху или осу. Объект его охоты совершенно невидим – во всяком случае, мне.

Если бы так вел себя кто-нибудь, кого я знаю плохо, я бы встревожился. Меня бы беспокоило, что он ведет себя не как обычно. Что он – не такой, каким я его представлял. Но я не переживал. Потому что это Боб, мой лучший друг – значит, я и ухом не поведу.

Я не раздумываю, что на него нашло и есть ли для этого глубокая психологическая причина. Я смотрю и смеюсь (если, конечно, он не портит мою мебель).

Один из величайших даров крепкой дружбы – это возможность быть собой рядом с кем-то, расслабляться и иногда дурачиться. Вы знаете друг друга достаточно хорошо, чтобы не воспринимать дурачества всерьез. В долгосрочной перспективе они ни на что не влияют.

Разумеется, Боб изменил мою жизнь. За десять лет, которые мы провели вместе, моя жизнь изменилась до неузнаваемости. В самом начале нашего знакомства мы выступали на улице, продавали The Big Issue и еле сводили концы с концами. Последние несколько лет у нас совсем другая работа: появляться на публичных мероприятиях, автограф-сессиях и на телевидении – для продвижения книг и фильма.