========== Альтернативный финал. Глава 4. ==========

— Стой, где стоишь, — повторила Элис.

Внезапный порыв ветра растрепал волосы девушки, срывая с них шелковый платок.

— Тогда сама подойди ко мне, — Жан остановился, перехватывая летящий в его сторону палантин, — Если этого хочешь.

Острая боль кинжалом врезалась в грудную клетку и ударила в самое сердце. Девушка до крови закусила губы, а из глаз, давно утративших свой прежний блеск, покатились слезы. Горечь сожаления и бессилия тяжелыми оковами тянула ее вниз. Элис сделала несколько неуверенных шагов ему навстречу, но на полпути остановилась, почувствовав сильное головокружение. Она схватилась за дверцу машины и опустилась на корточки. Кирштейн молча протянул ей ладонь, помогая подняться, и прижал к себе, не позволяя ей упасть.

Молча и неподвижно они стояли, казалось бы, целую вечность. В попытках хоть немного восполнить пустоту в своих жизнях от мучительного расставания, опасаясь, что любое слово или движение может вновь их разлучить на долгие годы. Они просто вжимались друг в друга, будто желая слиться в единое целое и больше никогда не разделяться. Элис сейчас ничего не чувствовала: ни боли, ни сожаления, ни пробирающего до дрожи в теле холода. В первые за долгое время она испытала спокойствие.

Девушка непроизвольно поежилась от очередного дуновения ветра, после чего Жан подхватил ее на руки и отнес в салон уже своего автомобиля.

— Зачем ты здесь? — прошептала брюнетка.

Жан достал портсигар и, не произнося ни слова, закурил, после чего перевел взгляд на Элис.

— Ты и сама все знаешь, — сказал он, выдыхая облако дыма.

— Мне казалось, ты ненавидишь меня.

— Не без этого, — согласился Кирштейн, невозмутимо стряхивая пепел с сигареты.

— Как ты узнал, что я буду здесь? — Элис задавала совершенно бесполезные вопросы, боясь снова оказаться в мучительной тишине, ведущей лишь в неизвестность.

— А где еще тебе быть? Отменное пиво только здесь, а никакого другого алкоголя ты не признаешь.

— Точно, — кивнула брюнетка.

Девушка не знала, как себя вести, что говорить и что вообще думать в сложившихся обстоятельствах. Ей было невыносимо тяжело находиться рядом, но она не хотела его отпускать. Элис была готова схватиться за него мертвой хваткой, навеки приковать себя к нему наручниками, лишь бы не испытывать эту боль снова. Однако теперь она уже не была уверена в том, что это взаимно. Раньше она бы запросто поняла его мысли, считала бы мимику, жесты, с легкостью бы уловила настроение. Элис не составляло это никакого труда. Только теперь все было иначе. Это она по-прежнему оставалась для Жана открытой книгой. Однако он закрылся от нее, и уже, наверное, навсегда.

— Где твой муж? — спросил Кирштейн, вдавив педаль газа.

— Я здесь одна, — тихо ответила Элис, — А твоя жена где?

— Я никогда не был женат, — ответил он, не сводя глаз с дороги.

— А Пик?

— Пик мать моего сына. Это все, что тебе следует знать.

— Как скажешь, — Элис прижалась лбом к запотевшему стеклу, оставляя на нем свой отпечаток, — Куда мы едем?

— Поскольку свой адрес ты так и не назвала, я еду к себе домой.

— И я? — растерялась девушка.

— А ты против?

— Нет, — Элис покачала головой, — Не против.

*** Кирштейн придержал дверь, пропуская девушку вперед. После чего помог ей снять пальто и разделся сам. Элис прошла в зал, скромно оглядываясь по сторонам, отметив, что в доме было достаточно чисто и уютно.

— Ты живешь один?

— Иначе я не привел бы тебя сюда, — он едва заметно усмехнулся, — Вино, так полагаю, тебе не предлагать?

— Можешь предложить, — брюнетка пожала плечами, — Я его пью. Просто без удовольствия.

— Для чего вообще пить в таком случае?

— Кирштейн, просто налей мне уже этого чертового вина, — огрызнулась Элис, — Без лишних вопросов.

— Такой ты мне больше нравишься, — уже не скрывая улыбки, ответил Жан, — Скромность тебе не к лицу.

Он достал бутылку красного полусухого и разлил по бокалам, протянув один из них девушке.

— За встречу, — произнес он.

— За встречу, — кивнула Элис.

Жан отпил пару глотков и внимательно посмотрел на брюнетку, которая залпом опустошила весь бокал, что изрядно его позабавило.

— Ты совсем не изменилась, — заметил он, разглядывая Элис, — Все такая же красивая.

Кирштейн подошел к девушке сзади и запустил руку в ее волосы, пропуская через пальцы мягкие, словно шелк, локоны. Он вдохнул аромат ее кожи и закрыл глаза, касаясь губами нежной шеи. Рядом с ней Жан испытывал целый спектр разных эмоций, которые всегда противоречили друг другу. Элис сама по себе являлась сплошным противоречием. Может, он и хотел бы реагировать на нее иначе, но не мог. Она не просто бередила его старые раны, лишь своим присутствием она наносила новые. Искусно и легко, будто хирург скальпелем, она рассекала его плоть и душу, выворачивая наизнанку все его чувства. Боль и удовольствие, радость и горе, смелость и трусость, опрометчивость и решимость — все перемешалось в голове, стирая любые границы.

Он коснулся губами нежной кожи, отчего Элис покрылась мурашками. Пальцами он обвел выраженные ключицы и, не встретив сопротивления, спустился ниже. Проникнув под бюстгальтер, его цепкие пальцы сжали ее грудь, оттягивая соски, и брюнетка издала едва заметный стон. Жан отлично знал ее эрогенные зоны и умело этим пользовался. Прикосновения становились все грубее и настойчивее. Он погладил ее с внутренней стороны ее бедра и задрал юбку, оголяя упругие ягодицы. Поддев ткань уже насквозь влажных трусиков, Жан приспустил их и наклонил Элис вперед, прижимая к столешнице. Проведя рукой вдоль половых губ, собирая всю ее смазку, он коснулся клитора, массируя его круговыми движениями. Брюнетка расставила ноги чуть шире, чтобы не потерять равновесие и тяжело задышала. Одной рукой он продолжал стимуляцию, а другой сжимал ее набухшие соски. Кирштейн ввел в нее сначала один палец и, услышав учащенное дыхание, ввел второй. Его губы ласкали нежную спину, оставаясь на ней жаркими поцелуями. Элис сходила с ума от желания. Низ живота сковала приятная судорога, заставляя сорваться на стон. На миг Жан от нее отстранился, сжимая свой член в руке, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Болезненное удовольствие распространялось по всему телу, концентрируясь на Элис.

— Как же я тебя ненавижу, — произнес он и жестко вошел в нее, соприкасаясь всем телом.

Кирштейн завел ее руки за спину, полностью подчиняя девушку себе. Чем грубее он с ней обходился, тем обильней Элис текла. Он трахал ее так жестко, как только она этого заслуживала, хотя оба понимали, что она вообще не заслужила никакой близости с ним.

В прошлом Жан всегда был нежен и чувственен, и это ее более чем устраивало. Однако то, что происходило сейчас, ее возбуждало не меньше. Парень вымещал в своих движениях все свои эмоции, всю боль и обиду, скопившиеся за долгие годы. Он по-прежнему был в отличной форме, поскольку совсем не уставал и даже не думал сбавлять темп, продолжая властно иметь ее. Элис уже не просто стонала, она кричала от удовольствия. Жан доводил ее до исступления, отчего у обоих темнело в глазах. Эйфория горячим потоком проносилась по всему телу, лишая рассудка.

— Соси, — прохрипел он, за волосы опуская девушку на колени, и она покорно подчинилась, принимая в рот горячий влажный орган, — Бери глубже, — приказал Жан, задавая темп и глубину.

— Мне нечем дышать, — брюнетка немного отстранилась, пытаясь откашляться.

— А кого это ебет, Элис?

Он нещадно продолжил трахать ее в рот, периодически оттягивая за волосы, чтобы дать отдышаться. После чего кончил ей прямо в горло, разливаясь внутри горячей жидкостью. Жан безразлично отстранил девушку от себя и молча покинул кухню, оставляя ее в одиночестве.

Элис трясущимися руками повернула кран и умылась ледяной водой, пытаясь не впасть в истерику. Но ее уже охватили страх и отчаяние. Брюнетка опустилась на пол, прижимаясь всем телом к холодной поверхности, и горько заплакала, содрогаясь всем телом. Элис потеряла счет времени. Она не знала, сколько так пролежала одна. Может пять минут, может десять, а может и целую вечность. Ей было настолько паршиво, что она совсем уже ничего не соображала.