— Да, — болезненно всхлипнула девушка, — Я поняла тебя.

— Прекрасно.

Настойчивым касанием Кирштейн притянул брюнетку к себе и жадно впился в ее губы, забирая свой последний поцелуй. Он запустил руку в ее волосы, страстно провел по спине, касаясь поясницы, и остановился, резко отстранившись от нее.

— Береги себя и Альму. Будьте счастливы.

***

— Ты остаешься? — Райнер округлил глаза, — Это сон?

— Не сон, — засмеялась брюнетка, — Корабль отплыл вечером. Я еще вчера попрощалась со всеми.

— Но почему? — парень не мог поверить в то, что она действительно готова остаться с ним.

— Дорога на Парадиз мне заказана, — Элис поджала губы, — По крайней мере, в ближайшее время. Форстера ведь я убила, — объяснила она, — Вдобавок, мы полгорода с Альмой разнесли, превратившись в титанов. О пострадавших даже думать страшно, до сих пор мурашки по коже бегут. Впрочем, тогда меня их жизни совсем не заботили. Они предали нас. Я служила этому народу, защищала его, а они так со мной обошлись, похитили моего ребенка и невесть что собирались с ней сделать.

Девушка взяла руку Райнера, обхватив ее своими ладонями.

— А еще я люблю тебя. Любила все это время, только вот признаться себе в этом никак не могла, — девушка печально вздохнула, — Мне слишком дорого обошлось это решение…выбрав тебя, я потеряла очень дорогого мне человека, — Элис переместила на него фокус внимания, — Но я просто не могла поступить иначе.

Райнер смотрел в ее чистые светлые глаза, утопая в них, и благодарил небеса за этот подарок. Никогда еще он не был так счастлив и никогда бы не поверил, что будет. Элис разделила всю его жизнь на до и после, где существование без нее не имело никакого смысла. Он был готов умирать и воскресать ради нее, сгорать и зажигаться вновь. Это было гораздо больше, чем просто любовь — его чувства не имели ни начала, ни конца. Элис поглощала его, как свет поглощает тьму, забирая всю боль и страдания его искалеченной души.

***— Ты выйдешь за меня? — Райнер встал на одно колено, предлагая девушке свои руку и сердце.

— Конечно, выйду, — не скрывая слез, брюнетка протянула ему дрожащую руку, позволяя надеть на нее кольцо.

— Я люблю тебя, — сказал парень, — Ты даже не представляешь, насколько сильно.

— Вообще-то представляю, — сквозь слезы заулыбалась брюнетка, прокручивая в мыслях его воспоминания, полученные через их дочь.

Комментарий к Глава 12.

Визуализация

https://disk.yandex.ru/i/h5p9keXCbYds-Q

========== Альтернативный финал. Глава 1. ==========

P.s. Я решила написать альтернативную версию для тех, кому был интересен Жан. Далее события будут развиваться совершенно иным образом, поэтому, кто читал ради пэйринга с Райнером, следующие главы могут вас разочаровать.

***— Жан, может тебе хватит? — забеспокоилась Саша, увидев, как он открывает уже вторую бутылку виски. Но парень ничего не ответил.

— Кирштейну не наливать, — поддержал Леви, — он со своей морской болезнью нам все судно заблюет. Пик тоже попридержите, помнится, и она нехило сегодня на спиртное налегала. Она вообще где?

— Спит, наверное, — пожала плечами Энни, свернувшись калачиком в объятиях Армина.

— Пойдем-ка я и тебя спать отправлю, — вызвался Спрингер, поднимая товарища с пола.

— Я сам, — отреагировал Кирштейн.

Слегка покачиваясь, он поднялся с пола, и ухватившись за дверь, направился к выходу. Мотаясь из стороны в сторону по узкому коридору, он открывал все двери подряд в попытках найти любую пустую каюту.

Распахнув очередную дверь, он замер, так и не сумев сразу отреагировать. Будто в ступоре, несколько секунд наблюдал страшную картину и только лишь осознав происходящее, бросился вперед, подхватывая девушку под ноги. Подтягивая ее вверх, Кирштейн нащупал в кармане нож и перерезал веревку, туго затянутую на хрупкой шее. Потеряв равновесие, вместе с ней он рухнул на пол. Заметив вздымающуюся от дыхания грудь, Жан немного успокоился — жива.

— Пик? — он перевернул девушку на спину и не поверил своим глазам, — Что ты творишь вообще?

Опьянение почти полностью улетучилось, сменившись адреналином и непониманием. Жан, как и все разведчики, многократно сталкивался со смертью, переживал потерю товарищей, учился жить с болью утраты, но прежде никогда не сталкивался с самоубийцами. И никогда не задумывался об этом сам, как бы плохо ему не было. Никогда. От чего находился в глубочайшем шоке, не понимая, что делать и как себя вести в сложившейся ситуации. С Пик у него попросту не было времени пообщаться и узнать ее лучше, однако девушка производила приятное впечатление. Она казалась спокойным и рассудительным человеком. До этого момента.

— Ты в порядке? — поинтересовался Жан, понимая абсурдность своего вопроса. Ведь человек, пытавшийся покончить собой, априори не мог быть в порядке.

Откашлявшись, девушка приподнялась, хватаясь за обжигающий след на своей шее.

— Я уже давно не в порядке, — с обыденной меланхоличностью ответила Пик, — Мне стоило запереть дверь, но я этим часто грешу, оставляя комнаты чуть ли не на распашку.

— Что ты такое говоришь? — парень был все еще ошарашен ее реакцией. Складывалось впечатление, будто это была не первая ее попытка, — Почему ты это сделала? — уже мягко, почти шепотом произнес он.

Спокойствие Пик отступило на второй план, и, по всей видимости, девушку накрыла волна паники после содеянного. Ее всю трясло, а воздуха едва ли хватало, чтобы им насытиться. Жадно глотая кислород раз за разом, Фингер пыталась продолжить дышать, но у нее не получалось.

— Пик, послушай меня, — Кирштейн обхватил ее лицо ладонями, — Тебе нужно успокоиться. Смотри, пожалуйста, вот в эту точку, — он кинул рукой на иллюминатор, — Сконцентрируйся на ней и пытайся дышать. Просто дыши вместе со мной.

Он синхронно с Пик вдыхал и выдыхл воздух, контролируя ее попытки. Жан был хорошо знаком с паническими атаками, поскольку они часто случались у Хистории в первые годы обучения, и прекрасно знал, как с этим справляться.

Кирштейн прижал девушку к себе и когда ее отпустило, он осторожно, но настойчиво повторил свой вопрос:

— Зачем ты это сделала, Пик? Я не расскажу никому, но все-таки, — он вдруг замялся, — Ты ведь можешь это повторить.

Что изменится то? — девушка не заметила, как вцепилась ему в руку, больно впиваясь ногтями в кожу. — Совсем недавно мы были врагами. Вы ненавидели нас, а мы вас. К чему теперь это мнимое беспокойство?

— Пик, мы ненавидели лишь Энни, Райнера и Бертольда, потому что они предали всех. Потому что убили Марко. Но ты к этому никак не причастна. Ты всего лишь защищала свой дом. Ты никого не предавала и ты мне не враг. К тому же, в конце концов, вы оказались правы.

— Прекрасно, — прошептала Пик, — А теперь, будь добр, освободи мою каюту.

— Не думаю, что тебе стоит оставаться одной.

— Кирштейн, оставь меня в покое, — девушка осадила его, — Ты сначала со своей любовной драмой разберись, потом уже к другим с советами приставай.

— Так значит, в любви все дело? — он спросил почти утверждающе.

— Все в этой жизни упирается в любовь и ненависть, — выдохнула Фингер.

— И что же твоя любовь посмела такого натворить, что ты решила покончить собой?

Пик долго всматривалась в упавшую на пол тумбочку и перерезанную веревку, минуты назад стягивавшую ее шею. Парень уже было решил, что не дождется ответа, но вдруг она прошептала:

— Умереть, — содрогаясь, ответила девушка, — Он посмел умереть, хотя обещал выжить, несмотря ни на что! — закричала Пик, сама не ожидая от себя таких сильных эмоций.

В первую очередь она была воином, почетной марлийкой, а потом уже просто девушкой. Такие чувства были ей не просто не свойственны, Фингер гасила их, с головой уходя в миссии, отдавая долг своей родине. Она просто не могла себе позволить забыться в переживаниях, пока операция не подойдет к концу. Теперь война была закончена, но она все еще продолжалась в хрупком женском сердце, разрывая его на части.