– Ты испортила жизнь перспективному мальчику, – отчитывала меня мать, сидя за рабочим столом.

– Он сам захотел.

– Он не понимал, что происходит, – она была сердита.

Я просто не жила по ее подготовленному плану. Если вам кажется, что ваши родители слишком давят на вас, пытаются контролировать или мешают жить, то вы еще не видели мою мать. Со стороны она казалась демократичной, возможно, заботливой. Она всегда носила деловые костюмы – привычка после чиновничьей должности. Очень любила розовый и красный цвета. Они были повсюду, вызывали у меня тошноту от своего постоянного присутствия в моей жизни. Поэтому я полюбила синий и все его оттенки.

– Нет, я, конечно, тебя прикрою, договорюсь с родителями Владика, – мама терла виски. – Помогу там его женить. Но это если тебе он не нужен.

– Нет, не нужен. Мне никто не нужен, – я стояла на пороге семнадцатилетия и думала, что уже все знаю про свою жизнь.

– Ну, у него хорошая семья.

– Нет.

– Ты постоянно перечишь! – мама встала со своего места и хлопнула ладонью по столу.– Я знаю, как надо!

– Просто прикрой меня, пожалуйста.

Влад, мой одноклассник, постоянно нарывался. Если еще в пятнадцать лет у меня были чистые помыслы на его счет, то уже в шестнадцать я смотрела на жизнь под другим углом. Я видела: он заметил, что нравится мне. Влад постоянно вел себя так, будто позировал. Обязательно оглядывался на меня, проверяя, смотрю ли я на него в нужный для него момент. Говорил намеками. Но мне уже было понятно: он пытается вести игру. "Спасибо, со мной уже поиграли", – злобно думала я в ответ.

Поэтому после тестов и выпускных я просто пригласила одноклассника домой. Спрятала бутылку вина в тайнике под окном. Матери не было дома, Валя ушел на свидание с будущей женой. Поэтому некому было остановить нас. Я показывала парню созвездия, он подливал вина в бокалы.

– Я тебе нравлюсь? – его карие глаза смотрели с вызовом.

– Очень, – на самом деле я надеялась, что он не придет или не будет пить.

– И ты мне тоже. Может, мы поженимся?

В этот момент я с трудом сдержала смех. Пришлось притвориться кашляющей. И наверное, моя комната была заряжена на разврат, потому что Влад начал целоваться первым. А я просто подействовала машинально.

– Понимаешь, ты его испортила, – увещевала мать, уже присев передо мной на край стола.

– Ну, я тоже пока не очень разобралась…

– Не смеши меня. Мы все проходили в школе анатомию.

– Нуу… я не разобралась со своими ощущениями, – я охотно играла роль, которую мне задала мама в подростковом возрасте.

– Раз так тебя интересует девственность, я тебе дарю новенького, – ее глаза источали ехидство.

– Я не хочу.

– Нет уж. Я знаю, как лучше. Лучше уж возьми того, кому нечего терять.

– Ты уже позаботилась обо мне, – я впервые за свою короткую жизнь позволила себе саркастический тон. – Спасибо.

– Зато ты извлекла урок. И сейчас не надо мне наживать проблемы.

В комнате меня ждал тот самый новенький. Ему можно было дать лет восемнадцать.

– Здравствуйте, госпожа, – пролепетал растерянный молодой человек, опустив глаза.

– Привет. Не зови меня так. Бесит.

– Простите.

– Меня зовут Полина, – я взяла его за руку и потрясла, пожимая. – А тебя?

– Как назовете, Полина.

– Я тебя назову твоим именем. Слышишь?

– Анатолий.

– Такое красивое имя скрывать, – я пыталась разрядить обстановку неловкости. – А как ты сюда попал?

– Меня привела мама.

Мне до сих пор хочется каждому человеку, отдавшему свое дитя в публичный дом, выжечь клеймо на лбу. Но тогда я просто представила, что моя мать отдала меня или Валю в рабство. Какая бы она не была авторитарная, она бы так не поступила.

– Понятно. Ну что ж ты стоишь? Садись. Тебя покормили? Не бойся, посмотри на меня. Пока что ничего страшного нет, – я насильно посадила Толю на стул, подняла его лицо на себя. – Пока ты со мной, все будет нормально.

– Спасибо.

– Это слово в карман не положишь. Ты в покер умеешь играть? А в созвездиях разбираешься? А в пинг-понг умеешь?

Пленник моей комнаты виновато смотрел на меня и отрицательно качал головой.

– Ну и компаньон мне достался. Читать ты любишь?

– Да.

– Отлично.

На самом деле, мне не нравились придумки матери и ее специфическая забота. У меня кружилась голова, стягивало грудь от своей однообразной жизни в стенах борделя, без друзей и без настоящего чувства. Да, можно сказать, что тогда я была готова к любви. Но точно не к потерянному и дрожащему Толику, которого буквально вчера предал его самый близкий человек. Поэтому я указала в университетской анкете, что мне нужна комната в общежитии. Сердце радостно стучало, в голове звучали только веселые песни. Я предчувствовала перемены, которые должны были пролить воду на засохшую почву.

– Аистова, – седой комендант общежития провел широким пальцем по списку комнат в журнале. – Ты – с Симеренко, в двести пятой.

– Спасибо.

Я тащила на второй этаж свой объемный чемодан и представляла, каким будет мое новое пристанище. Оказалось, стены были выкрашены в дежурный зеленый цвет. Всего здесь стояли четыре кровати. Одна была застелена, на тумбочке рядом лежала стопка учебников. Я запихнула свой багаж под кровать напротив. Мне не терпелось увидеть соседку и наконец пообщаться с кем-то нормальным.

Но в комнату зашел молодой человек. Он сначала был занят своими мыслями, разулся, кинул ботинки в угол. Прошел к своей кровати.

– Привет, – решила я обозначить себя.

Он резко повернулся.

– Привет, – его лицо было испуганным. – Зачем так внезапно здороваешься?

– А ты зачем сюда пришел?

– Я здесь живу, с позавчера. А ты здесь чего?

– Мне сказали: с Симеренко, в двести пятой… – как-то мне слабо верилось, что в университете готовы поселить в одной комнате людей разного пола.

– Ага, ну, я – Симеренко. Глеб, – он подал мне руку.

– Полина Аистова, – я ответила рукопожатием.

– Ну классно, – его полуприкрытые глаза смотрели отстраненно. – Не знаю, что еще сказать. Наверное, добро пожаловать.

– Это, наверное, какая-то ошибка, – я встала с кровати. – Я пойду узнаю.

– Пошли вместе.

Глеб сразу произвел хорошее впечатление. Он был свободным человеком и не был похож на моих глупых одноклассников. В его мечтательном взгляде горел огонь вдохновения. Он двигался плавно, словно слышал какую-то особую музыку, доступную только его ушам.

– Простите, – Глеб постучал ногтями по столу коменданта, чтобы отвлечь его от чтения. – Тут какая-то ошибка. Девушка… Как тебя?

– Полина.

– Полина пришла в двести пятую. Но в ней уже живу я.

– А, что? – пожилой комендант поднял не понимающий взгляд.

– Ну, я – мужчина, она – женщина.

– Сильное заявление, парень, – улыбнулся старик. – Но я понял.

– Может, она должна жить с моей сестрой? Симеренко Галина. Посмотрите.

Я стояла чуть поодаль, позволяя себе разглядеть Глеба лучше. Определенно он был старше меня, у него были идеальные пальцы, осанка, профиль.

– Ну да, – воскликнул комендант. – Тогда это четыреста пятая. Ты уж извини, парень. Девушка!

– Да? – я отвлеклась от изучения нового знакомого.

– На четвертый этаж.

– Спасибо, – я ответила мужчине, вполголоса добавив, – черт, еще выше тащиться.

Мы поднялись в злополучную двести пятую.

– У тебя большой чемодан, – протянул неудавшийся сосед. – Я помогу.

Он втащил мои вещи на четвертый этаж и постучал в мою комнату.

– Кто там?

– Галя, это я.

Нам открыла девушка в халате.

– Я тебе соседку привел.

– Сам выбирал? – Галя с порога дала понять, что любит шутить.

– Нет, мне подкинули, – Глеб внес чемодан в комнату.

– А ты, наверное, и не заметил сначала, – захихикала моя соседка.

– Да, – коротко ответила я.

– Я – Галя.

– Я – Полина.

– Я вся горю, – многозначительно протянула девушка.