Осень этого года обернулась для нас, работников следственных органов, страшным потрясением. Раскрытие очередного дела далось мне слишком тяжело, и я не сразу заметил, что племянник мой, Женька, все реже выходит из своей комнаты, все реже проявляет чудеса домоводства. Я погрузился в мрачные мысли, не выказывая особого рвения к еде, и уж вовсе не обращая внимания на пыльные полки, грязную посуду в раковине и гору нестираного белья в ванной. Свои невнимательность и апатию я списал на дурное настроение, и не тревожил парня понапрасну, полагая, что тот просто боится попасть мне под горячую руку.

Если взрослые убивают и рвут друг друга на части – это еще можно понять, но когда заигравшись в свои игры, они втягивают в свои разборки малолетних дочь или сына – это сложно вынести.

Когда убитые горем папы и мамы вдруг запоздало узнают о смерти своего чада, они готовы обвинить кого угодно, но только не себя. Так случилось и в этот раз. Родители маленькой Кати были в разводе. У обоих уже сложились новые отношения, и все могло бы завершиться более или менее благополучно, если бы не шестилетняя дочь. За нее развернулось нешуточное сражение. Каждый из родителей хотел, чтобы девочка осталась с ним. Они старались не ради ребенка, а ради того, чтобы сделать друг другу больнее. На самом деле Катя не была нужна ни маме, ни папе. Вот только малышка этого не поняла и хотела одного – чтобы родители остались жить вместе. Она выпила несколько быстродействующих сердечных таблеток, в надежде заболеть, рассчитывая тем самым привлечь к себе внимание. Девчушка думала, что мама и папа помирятся, когда увидят ее больной. Так бывало раньше, когда у нее поднималась высокая температура, ссоры в семье ненадолго затихали, и родители суетились у ее постели, изображая из себя идеальную заботливую пару. Как кроха могла знать, что безобидные на вид красненькие, похожие на конфетки, драже – сильнодействующее седативное средство, которое оказалось для нее смертельным.

На разбирательствах и допросах родители поливали друг друга грязью, пытаясь выгородить себя и напрочь забыв, что только что похоронили ребенка…

Вспоминать мерзкие сцены не хотелось. Жаль что этих нелюдей, потерявших душу и совесть, невозможно судить мирским судом..

Полковник Нестеров, видя мое душевное истощение отправил меня отсыпаться домой, выписав мне премию и подписав приказ, дающий мне две недели отгулов, неслыханная щедрость, которые я и старался использовать по назначению – пил водку и спал. И лишь спустя несколько дней, исхудавший, осунувшийся и голодный, я вывалился из спальни и проковылял на кухню.

Осмотрев холодильник, шкафчики и прочие закоулки, где могли остаться продукты, я обнаружил лишь пол булки засохшего хлеба и пару протухших яиц.

– Женька! – завопил я во все горло. – У нас кончились деньги? Или в городе закрыли магазины? – ответа не последовало. – В стране апокалипсис? – я рванул в его комнату и обнаружил парня спящим под глубоким кайфом.

Некоторое время я стоял над ним истуканом, раздумывая над тем, стоит ли его будить, или дать парню очухаться самому и вздрогнул, когда раздался звонок телефона, резкой болью отозвавшийся в голове.

Это оказалась Вера, моя жена, с которой мы расстались некоторое время назад. Все мои попытки вернуть ее оказались тщетными, хорошо хоть остались дружеские отношения.

– Привет Веруся! – искренне обрадовался я, услышав ее голос. – Что-то стряслось?

– У тебя все в порядке? – проигнорировав мой вопрос, спросила она встревоженно. – Голос у тебя какой-то глухой.

– Да нет, не волнуйся, у меня все хорошо. – вздохнул я. – Просто недавно проснулся и еще не успел, ни умыться, ни поесть. А в доме – шаром покати. Вот и думаю, стоит ли мне заказать «доставку» или подождать, пока Женька соизволит приступить к своим обязанностям кулинара.

– Что, все так плохо? – съязвила Вера, даже не пытаясь скрыть сарказма в голосе. – Вы мужики, совсем не приспособлены к жизни, хоть и мните себя всемогущими. Может мне стоит приехать и покормить тебя завтраком, обедом и ужином одновременно?

Сердце мое радостно встрепенулось, но тут же уныло екнуло – квартира напоминала захламленный сарай. Недельная пыль, разбросанная по всей квартире одежда, гора пустых бутылок из под пива, водки и самогона на полу… Нет, не стоит давать ей повод еще больше насмехаться надо мной, бестолковым грязнулей, который не способен даже сварганить себе завтрак из жареных яиц или вареных пельменей. Впрочем ни того ни другого не было, и мне стало как-то до боли себя жаль. Но я вполне уверенно, собрав в кулак всю свою мужскую гордость ответил, что справлюсь со всем сам – не стоит утруждать себя такими хлопотами.

– Ну смотри, дело хозяйское! – не скрывая облегчения, выпалила Вера. – Наверное стоит вам мужикам давать иногда волю, и тогда вы становитесь более самостоятельными.

Ее слово «иногда», вселило во мне надежду на примирение, но тут же я напрягся:

– А зачем ты звонишь? – напрямик спросил я. – Если просто так – я рад до чертиков, но что-то подсказывает мне, что это не совсем верно… Что случилось?

– Один мой знакомый… – Вера смущенно откашлялась. – Не подумай ничего такого, он действительно просто знакомый…

– Кто такой? – вырвалось у меня. В голове сразу замелькали тысячи картинок, в которых моя жена проводит время вот с такими вот знакомыми…

– Не горячись! – вернул меня к действительности голос из трубки. – Это бойфренд одной моей хорошей знакомой – Светланы Лапиной. Мы когда-то вместе проходили практику, и с тех пор частенько переписываемся и созваниваемся.

– Никогда о такой не слышал! – перебил я жену.

– Ты многого не слышал, не замечал и не брал во внимание. – голос Веры сорвался, и мне стало стыдно за свои упреки. – Может поэтому мы и расстались? – Вера замолчала.

– Прости! – пролепетал я. – Так что там с твоим знакомым приключилось? Он вляпался в неприятности, и нужно его вытащить? Я поговорю с этим горе-кавалером!.. И с ребятами тоже. Посмотрим, что можно сделать.

– Все не так просто, Боря! Совсем не так просто!

– Приезжай домой. Бери свою подругу и этого… – я замялся не зная как назвать бедолагу. – Короче, приезжайте все вместе. Тут и порешаем ваши проблемы. – это был отличный предлог заманить Веру обратно, и я не мог упустить такой шанс.

– Давай лучше встретимся на нейтральной территории. – предложила супруга, и мое настроение снова упало: – «Ну хотя бы и так… Лиха беда начало, может все же удастся наладить отношения… Не все сразу… Нужно набраться терпения».

– И где? – спросил я. – Назови адрес.

– А давай как в старые добрые времена, сходим на какую-нибудь выставку или в кино. – ну конечно, как я мог забыть, – Вера большая любительница вернисажей, музеев и всяких походов по «культурным» местам.

– А почему бы и нет? – ответил я. – Вспомним былое, поговорим о настоящем, и заглянем в будущее…

– Ну вот и отлично! – голос Веры повеселел. – Кстати, в центральном доме культуры проходит выставка скульптур подающего надежды маэстро Альберта Корнева – сейчас о нем только и трубят по всем новостным каналам. Может он и впрямь гений? Хотелось бы посмотреть своими глазами и убедиться, что наша доблестная пресса не преувеличивает на его счет, как это часто бывает.

Я поморщился – ненавижу все эти выходы в люди, ненавижу современных ваятелей, писак и горе-художников. Но вслух я конечно ничего такого не сказал. Уточнил время, конкретное место встречи, и пожелав Вере доброго дня и здоровья, отключил телефон.

Хорошо, что наша встреча состоится только завтра, есть время собраться с силами и привести в порядок мысли и вещи. Но и откладывать приготовления в долгий ящик не стоит – время летит быстро.

– Женька! – заорал я во все горло. – Вставай! Мне надо приготовить костюм, навести порядок в доме, и… я умираю – хочу есть.

Племяш выполз в коридор, едва перебирая ногами. Его глаза заискивающе бегали из угла в угол, стараясь не встречаться с моими. Лицо было помятым, отечным, с «узорами» от подушки… В общем видок еще тот. Но я не стал высказывать ему свои претензии, подозревая что и сам выгляжу немногим лучше.